Эрнани из гильдии Актеров - Яна Алексеева

Внезапный порыв горячего воздуха согревает мои руки. Тяжелая медленная фраза ударила по ушам, и наш оплот окружила тонкая огненная линия, родившаяся от искры, сорвавшейся с рук графа, выпрямившегося на козлах. Прекрасная мишень… но лента, разрастаясь, быстро обежала карету, неровный строй бледных людей, напряженно вглядывающихся во тьму, окаменевших лошадей… это Щит огня. Два болта сгорели, пересекая невидимую границу… но один, полыхнув уже знакомой белесой искрой, пронзил плечо стоящего рядом со мной наемника. Шипя, он зажал рану, прислоняясь к дверце кареты. Из-под пальцев тугой струей забила алая кровь. Не жилец… Пламя, гневно гудя, на миг возвысилось ярко-оранжевой стеной, скрывая от нас лес, затем рванулось наружу, сметая клочья упрямого тумана и под жуткие завывания уволакивая его вглубь леса. Несколько темных, укрытых раньше пологом фигур метнулись под защиту деревьев. Не дослушав громкое:

— Одного живым!! — рванулась вперед, выхватывая из-за голенища сапога стилет. Страх, поднявшись в душе приливной волной, растекся по телу горячим азартом сражения, добавляя силы и скорости, вплескиваясь в жилы жаждой действия. Лишь мгновением позже за мной сорвались и стражи, громко крича что-то неразборчивое. Промелькнуло разгоряченное лицо Грея, желавшего меня перехватить. Играючи уклоняюсь в сторону, и он пролетает мимо, разъяренно фыркая. Выгоревшая до хруста земля мягко пружинит под ногами… ругань, скрежет стали где-то слева. Один… у самой кромки поляны догоняю укутанную в похожую на сеть ткань фигуру. Он оборачивается, и узкое бледное лицо на мгновение искажается недоумением и страхом… не ждал меня, мертвец?! Бросок левой рукой, и пока он выпутывается из плаща, уклоняюсь от короткого меча и всаживаю стилет между третьим и четвертым ребром. Два… Изогнувшись, уворачиваюсь от свистнувшего рядом меча, перехватываю руку и чуть подталкиваю вперед… человек в черном по инерции пролетает мимо, изумленно охает, когда приобняв сзади я полоснула его по горлу… три.

Двойной щелчок сзади, я плавно оборачиваюсь… и под довольным взглядом отбросившего арбалет графа четвертый и пятый медленно оседают у самой кромки леса. Яркая вспышка света, раскрывающая укрытие противника… Шум справа и под разъяренным напором ощутивших недавно на миг свою беспомощность наемников четверо отчаянно защищающихся убийц превращаются в фарш… девять. Предсмертный хрип и торжествующее хеканье… десять. Я призраком скольжу между деревьев, выискивая остальных. Охота будоражит кровь, кажется, сейчас я смогу услышать даже биение сердца затаившегося в темноте зверя. Хруст сухой хвои под ногой, и я, выдохнув, разворачиваюсь, пяткой нанося удар по лицу замахнувшегося на меня человека. Негромкое ошеломленное оханье и он падает со сломанной челюстью, выключившись не меньше чем на час. Одиннадцать… с другого конца поляны доносится разноголосый довольный вопль, медленно разгорается льдистое пламя, тонкой струей льющееся из окон кареты… тринадцать. Несчастливое число. Для затеявших это нападение.

С момента атаки прошло всего минут семь…

Тишина… довольная и усталая. Потягиваясь, медленно иду обратно. Грейнарр, недовольно хмурясь, тащит на плече вырубленного мною убийцу. Брезгливо оттолкнув труп кучера, граф галантно распахивает дверцу и склоняется в поклоне:

— Ваше высочество…

Она выплывает из кареты, неспешно и лениво кивая своему лорду. Льдистые глаза обводят поляну, на мгновение задерживаясь на кучей сваленных в стороне трупах и наемниках, осматривающих их. На мне…

— Потери?

Граф метнул вопросительный взгляд Грею, почтительно замершему в стороне. Тот показал два пальца.

— Двое…

— Поччшшшему так много? — недовольно прошипела принцесса, делая шаг вперед. — Никаких оправданий… Вы граф, говорили, что они — лучшие! — ледяным тоном продолжила она.

— Лучшие… в гильдии Наемников, но не Убийц…

Неужели… услышав это, я обернулась к обыскивающим тела людям. Один из них как раз обнажил запястье обожженного до неузнаваемости человека. Действительно, руку кольцом охватывала татуировка из стилизованных черных черепов. Убийца, и высшего ранга… Устало присаживаясь на землю, потираю ноющий бок. Накатившее возбуждение медленно отпускало, унося с собой горький привкус страха… Переворот в падении никогда не удавался мне идеально, ребра я не ломала ни разу, но вот некрасивые синяки неизбежны и доставляли массу неудобств… лошади, испугано сбившиеся в круг, нервно всхрапывают, стреноженные чьим-то заклинанием.

— Живые есть? — устало поинтересовался граф у Грея. Тот, кивнув двоим наемникам, подхватившим под руки безвольное тело, приблизился к замершей у кареты серебристой статуей принцессе. Лорд Рилан подошел ближе, намереваясь коснуться висков жертвы кончиками пальцев. Кажется, для полного сканирования необходим контакт между объектом и магом.

— Я сама… — раздался в ночи свистящий жутковатый шепот принцессы. Все вздрогнули, когда она плавно двинулась вперед. Леденящее дыхание развернувшейся силы коснулось каждого на поляне. Последний оставшийся в живых убийца неожиданно пришел в себя, поднял голову и встретился с холодным невыразительным взглядом верей-аали. Я заворожено наблюдала, как он судорожно забился в руках двух отвернувшихся наемников, всем своим видом демонстрировавших нежелание участвовать в чудовищном пиршестве, и попытался отодвинуться назад. Но принцесса полупрозрачным призраком перетекла ближе, властно вытянув руки, и ласковым, собственническим движением касаясь пальцем подбородка жертвы приблизила его лицо к своему… он замер, расширившимися от ужаса глазами наблюдая, как вздымается над ним вторая рука. Вот пальцы коснулись висков, и на лице ее высочества заиграла жутковатая улыбка искреннего наслаждения:

— Хорошшшо… расскажи мне… — и приникла к губам жертвы в ужасающей пародии на поцелуй, прикрыв холодные прозрачные глаза.

Убийца расслабился, всякое выражение исчезло со стремительно стареющего лица, а над поляной все выше и выше поднимался мертвенный свет, истекающий из сияющей фигуры принцессы. Я затаила дыхание… Холод, тишина и боль в висках обрушились на меня, когда выпивающая жизненные силы верей-аали пустила в ход Принуждение. Она проникала в сознание жертвы до самого дна, опустошая и вычерпывая память, с самого рождения до последних минут… лицо его покрывалось морщинами, волосы седели, и через пару мгновений на землю рухнул глубокий, костлявый старик с пергаментной кожей и тусклыми бессмысленными глазами. На лице его застыло выражение бесконечного, неземного блаженства… он пару раз конвульсивно вздрогнул и затих.