Плати за ошибку, Бес! (СИ) - Егорова Олеся

Спустя ещё несколько коридоров мы оказались в просторном, длинном помещении, в конце которого висел ряд мишеней в виде силуэта человека.

— Тир? — Спросила его удивлённо.

— Да. Я хочу, чтобы ты научилась стрелять.

— Зачем?

— Чтобы защитить себя, если это потребуется.

— Мне не придётся защищаться. Ты сделаешь это. — Я всё ещё ему не доверяла, но в груди росла уверенность, что так и будет, когда придёт время.

Бес кивнул в ответ, затем протянул мне пистолет, что лежал на стойке и добавил, усмехнувшись тихо и беззлобно.

— Запоминай лучше. Когда всё закончится, убьёшь меня.

Ответить хоть что-то он не дал, сам надел мне на голову наушники, защищающие от звука, и подтолкнул к стойке.

— Ноги держи на ширине плеч, очень важно, чтобы ты стояла уверенно.

Протиснул колено между моих ног, и развел ноги в стороны, а у меня от этого движения озноб прошёл по телу, и ладони стали влажными. Мне даже на мгновение показалось, что он улыбается, буквально чувствовала движение его губ на своей шее.

— Обхватывай рукоятку правой рукой, левой придерживай. Крепко держи, пока не прицелишься. — Обхватывает ладонями мои руки, сжимая их вокруг рукоятки пистолета, и прижимается ещё ближе. — Спина ровная, дыши плавно.

Я выпрямляюсь, упираясь лопатками ему в грудь, а бёдрами задеваю то, что заставляет меня нервно выдохнуть. Он возбуждён? Сейчас? Но если скажу, что не чувствую тоже самое, солгу. Рядом с ним кожа пылает, а лёгкие обжигает изнутри. Особенно теперь, когда я знаю, каково это. Быть рядом с ним.

— Выравнивай дыхание.

— Я слышала, что нужно представить лицо своего врага. — Говорю ему, не оглядываясь назад.

— Повернись. Он за твоей спиной. — Не ждёт, сам разворачивает меня к себе резко, лицом к лицу. Наклоняется, опаляя губы своим дыханием. — Когда ты стреляешь, ты должна быть холодной, бездушной, иначе ты промахнёшься. Рано или поздно это будет стоить тебе жизни, Элена.

— Я не собираюсь ни с кем воевать больше.

— Война не спрашивает разрешения. Она приходит туда, куда хочет. А затем выламывает дверь с ноги. Поворачивайся. У нас мало времени.

Бес снова встаёт за моей спиной. Его ладони на моих, крепко прижаты. Он помогает мне снять пистолет с предохранителя, отводит затвор назад, позволяя ему щёлкнуть, и вернуться в начальное положение. Поднимает мои руки, прицеливаясь вместо меня, а затем отпускает, делая несколько шагов назад.

— Твоя цель, это голова. Здесь, в тире. Но в реальности стреляй в тело, в него проще попасть и обездвижить человека. В голову будешь добивать.

— Но… — Пытаюсь возразить.

— Никогда не убегай, тебе выстрелят в спину, как только ты её подставишь. Целься. Теперь расслабься. Тебе нужно нажать на спусковой крючок. Делай это плавно. Не пытайся удержать оружие, дай ему возможность отдать силу. Если попытаешься — промахнёшься. Готова?

— Нет. — Говорю правду, не задумываясь ни на секунду.

— Тогда стреляй. Ты никогда не будешь к этому готова, поверь.

Я нажимаю на курок, но вопреки тому, что он говорил, так крепко сжимаю пистолет, что во время выстрела и отдачи, рука дёргается, а прицел уходит в сторону. Бес нажимает на кнопку, и мишень медленно подъезжает ближе. Возле плеча чёрного силуэта красуется отверстие от пули.

— Считай, что ты мертва. Стреляй ещё раз. Сама.

Сейчас в этом мужчине не было мягкости, терпения, с которым он обычно относился ко мне. Вернулся тот жёсткий, цепкий взгляд, который я помнила, но сейчас он не вызывал отвращения, не пугал, словно в моём разуме начался этап принятия. Принятия этого человека.

Бес снова нажимает кнопку на стойке, и мишень возвращается назад. Я прицеливаюсь, стреляю, процедура повторяется. На этот раз я всё же попала в плечо, ближе к шее. Азарт, вот, что ощущаешь во время стрельбы. А ещё восторг, хочется захлопать в ладоши оттого, что попал хотя бы по плакату, а не в стену. Но взгляд напротив заставляет утихнуть, Бес недоволен, и я это ощущаю даже кожей, не говоря уже о том, что вижу всё по его лицу.

— Ещё раз. — Командует, и я уже более привычно поднимаю оружие вверх. Прицеливаюсь, на несколько секунд закрываю глаза, выравниваю дыхание, абстрагируюсь от звуков, эмоций, чувств. Открываю глаза и плавно нажимаю на спусковой крючок. Попала! Сейчас я уверена, что попала в цель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На лице Беса лишь на секунду расцветает улыбка, но затем снова возвращается привычная строгость.

— Стреляй ещё. У тебя двадцать минут и три магазина. Больше времени у нас нет. — Он достал телефон из кармана, набрал код разблокировки, затем нахмурился, а меня обдало ледяным потом. Предчувствие, нехорошее, липкое, страшное, словно вот-вот что-то должно произойти. Или уже произошло, просто мы ещё об этом не знаем.

После того, как мы закончили в тире, Сергей отвёз нас домой. Бес заказывал доставку еды, а я осталась в комнате одна. Руки потряхивало от пережитого адреналина, и я поняла, что сегодня, впервые в жизни я ненадолго забылась. Каким-то необъяснимым образом Стивен смог вытолкнуть из моей головы все мысли, всё, что терзало меня долгие годы, заменяя новыми, будоражащими воспоминаниями. Все его касания, слова, всё это стояло в моей голове так ясно, что кожу до сих пор покалывало и жгло в тех местах, где он меня трогал.

Когда уже стемнело, Бес вошёл в комнату и сообщил о том, что привезли еду. Я не отреагировала, потому что попросту его не услышала, всё ещё витала в своих мыслях и воспоминаниях о тире, и прошлой ночи. Я не заметила и того, как кровать рядом со мной прогнулась от его веса. Только когда руки обвили талию, и притянули к мужскому телу, я смогла вернуться в реальность. Сопротивляться сил не было, да и прислушавшись к себе, я поняла, что желания противостоять ему тоже нет.

Мы лежали так долго. Впервые не спорили, не разговаривали и не копались в прошлом. Бес гладил мои волосы, а я, пригревшись в его руках, думала о том, что было бы, если б мы встретились в совершенно других обстоятельствах. Без ненависти и боли, без мести и крови. Что было бы, если бы мы видели друг в друге лишь мужчину и женщину. Без прошлого, без будущего, живущих в настоящем, где есть мы двое. И отчего то мне казалось, что мы бы прошли мимо, не заметив друг друга. Ведь так и происходит с миллионами людей. Каждый день мимо нас проходят сотни мужчин и женщин, и мы не смотрим на них, думая лишь о своих проблемах и заботах, смотря не выше своих ног. Нас же с Бесом судьба столкнула, притом на такой скорости, что боль от этого столкновения не покинет нас уже никогда. Что будет, когда всё закончится? Когда нам уже не нужно будет держаться вместе, опасаясь за собственную жизнь. Как существовать с человеком, когда ты его одновременно ненавидишь и желаешь всей душой? Ответа на этот вопрос у меня не было. Но здесь и сейчас, в этот момент, я не хотела, чтобы он уходил. Всё во мне отчаянно требовало как можно дольше продлить эту невесомую ласку и ощущение восполненности и тепла.

— Мне очень жаль, что ты оказалась замешана в этом всём. Если я что-то могу сделать для тебя, скажи. — Начал говорить Бес, но я приложила палец к его губам, принуждая молчать. Вместо этого приподнялась на локтях, прикоснулась своими губами к тому месту, где только, что был палец, и мгновенно почувствовала отклик своего тела. Руки Беса напряглись, сильнее прижимая меня к себе, буквально вдавливая в себя, но сам он замер в ожидании, не предпринимая никаких действий.

На этот раз всё было нежно, степенно, но от этого не менее чарующе. Бес всё же перехватил инициативу, и пальцы, скользящие по моему телу, вызывали волны наслаждения, граничащие с болезненным ожиданием чего-то большего. Он целовал медленно, исступленно, не пропуская ни один сантиметр кожи, и сдерживался, пока мы оба не сошли с ума от жгучего, бездонного желания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда мы засыпали, уже далеко за полночь, я позволила себе быть счастливой. Хотя бы на короткий миг, в объятиях желанного мужчины. Бес мерно дышал, полностью расслабившись, отчего немногочисленные морщины на лице разгладились, а обычно суровое выражение сменилось спокойствием. Только сейчас, разглядывая его, я осознала, сколько же эмоций и боли крылось в этом мужчине. Сколько же ему всего приходилось скрывать в себе, и как он невероятно устал.