Шаги навстречу - Кевин Милн

От ее слов у Кейда выпучиваются глаза. В буквальном смысле.

— Ми-и-и-инуточку… — протягивает он. — Я знал, что это фильм о пиратах, но, оказывается, есть настоящий пиратский корабль?! И сцена на нем снимается сегодня?

— Конечно.

— Ой-ой! — восклицает Бри.

— И я в ней не снимаюсь?

— Нет… — неуверенно отвечает Джоди. — Я решила, что эта сцена подойдет вам, ребята, больше всего.

— Пошли! — шепчу я.

Кейд поджимает губы и нетерпеливо ворчит:

— Стоп! Такие, как капитан Кейд, в отстойных сценах не снимаются!

Джоди смеется над его выходкой. Еще через пару секунд она понимает, что говорит он совершенно серьезно.

— Но в другой сцене вы, ребята, просто слились бы с толпой, где-то там вдали. А здесь мы увидим вас крупным планом.

— Не стоило вам говорить о пиратах, — говорит Бри. — Он просто свихнулся на них, если вы понимаете, о чем я. — Она крутит пальцем у виска — универсальный жест, обозначающий «сумасшедший». Потом сестра прикрывает рот с одной стороны и осторожно шепчет, как будто пытаясь защитить Кейда от слов, которые намерена сказать, хотя совершенно очевидно, что она хочет, чтобы он все услышал: — К-с-ти, вся семья терпеть не может, когда он превращается в «капитана Кейда». Надеемся, что перерастет.

Мама делает большой шаг вперед и аккуратно берет Бри под локоть:

— Довольно, юная леди. Хватит.

— Но это же правда! — продолжает та. — Кто еще повсюду разговаривает как пират?

Кейд сжимает руки в кулаки, готовый нанести удар.

— Следи за языком, женщина! Или я выпущу тебе кишки!

— Он на самом деле хорош, — замечает Джоди, в ее голосе звучит искреннее восхищение.

— Пожалуйста, только ему этого не говорите, — вздыхаю я. — А то он будет разговаривать так часами. А возможно, даже днями.

Мама встает между нами, чтобы Кейд не мог дотянуться ни до Бри, ни до меня.

— Кейд, прекрати. — Она продолжает говорить ласково, но явно не шутит. — Энн, Бри, помолчите! Ясно? — Она опять поворачивается к Кейду: — Сын, тебя взяли в эту сцену. Тебе вообще повезло, что взяли сниматься, поэтому не порти все. Забудь о пиратах. — Она пристально смотрит на сына, пока тот не отворачивается.

От обиды у него с губ слетает его любимая пиратская клятва:

— Тысяча чертей!

Мама грозно хмурится, но помощник режиссера заливается смехом:

— А парень не робкого десятка! Мне это нравится.

Джоди перед съемками необходимо кое-что доделать, но перед уходом она знакомит нас с еще одним своим помощником, который как раз подробно инструктирует других статистов. Следующие полчаса мы проводим в компании еще пяти пешеходов — бегуна, бизнесмена, мамочки с детской коляской и супружеской пары средних лет, — разбираем, кто и где находится и что делает, когда так называемый плохой парень, которого играет актер по имени Джек, сбегает из тюрьмы. Кейда делают сыном супружеской пары. У него одна задача — прогуливаясь по тротуару возле тюрьмы, облизывать совсем как настоящее мороженое, сделанное из пластмассы. Мы с мамой и Бри находимся чуть впереди Кейда, чуть ближе к тому месту, где будут разворачиваться события. Нас учат ходить «плавно, как будто на воскресной, беспечной прогулке», а потом закричать, когда прямо перед нами, взвизгнув тормозами, остановится машина с беглецами.

Когда все отрепетировано, реплики розданы, нигде не могут найти режиссера. Наконец он появляется на площадке — почти полчаса спустя — и выглядит уставшим. Не теряя времени, режиссер отрывисто отдает несколько приказов и переходит улицу, направляясь к стоящему напротив тротуара креслу. Он хватает мегафон:

— Слушать сюда! Тишина на площадке! Мы сегодня сильно отстаем от графика, а эту улицу арендовали всего на час, поэтому необходимо, чтобы все прошло гладко, как попка у младенца. Поднимите руку, кому не ясно? — И не дожидаясь ответа, продолжает: — Отлично. Мне сообщили, что камеры и микрофоны готовы. Давайте сделаем это, люди. Это самая легкая сцена во всем фильме. Если понадобится более одного дубля, я буду чрезвычайно разочарован. Больше двух дублей — придется давать объяснения, потому что мне нужно быть на другой съемочной площадке на пляже. Говорят, что поднимается ветер и пиратский корабль готов отчалить.

Услышав слово «пиратский», мы с мамой и Бри переглядываемся, а потом одновременно поворачиваемся к Кейду. Мама даже предостерегающе поднимает палец.

Я стопроцентно уверена, что он видит нас, но вряд ли замечает — как будто это может что-то изменить. Я практически видела, как работает его мозг, пытаясь придумать, как заставить режиссера взять его на пляж играть пирата в другой сцене.

Погрузившись в собственные мысли, я едва различаю команду: «Мотор!»

Как и было отрепетировано, мы начинаем двигаться к центру сцены. Несколько секунд спустя входная дверь в крошечную тюрьму распахивается и оттуда выбегает высокий, похожий на итальянца мужчина с прямыми темными волосами, а в это время по улице с визгом несется серый джип. Я знаю, что должна смотреть вперед, но внезапно мое внимание привлекает неожиданное движение сзади.

Я поворачиваюсь как раз в то время, как Кейд вырывается от своих фальшивых родителей.

В последний момент пират, сидящий внутри Кейда, восстает, и брат во весь опор несется на беглеца с леденящим душу криком. Не снижая скорости, он проносится мимо меня. Нам остается только охать и наблюдать. Размахивая своим пластмассовым мороженым, как мечом, он бросается на актера. Обескураженный устрашающей атакой Кейда, бедный актер замирает как вкопанный на тротуаре, рядом с машиной.

— Я вздерну тебя на рее! — кричит Кейд. — И отправлю к праотцам! — Он тычет рожком от мороженого мужчине в живот и угрожающе сдвигает брови.

Честно говоря, брат сыграл великолепно. Я бы не удивилась, если бы раздались громкие аплодисменты. Но вместо оваций на несколько мгновений повисает мертвая тишина. Потом актер сдвигает брови, оглядывается в изумлении и спрашивает:

— Ух… эту сцену добавили в сценарий?

Повисает молчание.

Я поворачиваюсь направо и вижу приближающегося с противоположного конца улицы режиссера. Он подходит к Кейду и на несколько секунд нависает над ним. Не могу понять его настроение. Либо его чрезвычайно впечатлил экспромт моего брата, либо у него аневризма. Одну руку он держит под мышкой, второй прикрывает рот. Поэтому, когда он наконец начинает говорить с прикрытым ртом, речь его еще более бессвязна, чем у бабушки Грейс.

— Прочь с площадки!

— Что-что? — переспрашивает Кейд, опуская свое мороженое-меч.

Режиссер медленно опускает руки вдоль тела, потом наклоняется к Кейду и указывает на улицу, ведущую к заливу:

— Прочь… с моей… площадки!

Без лишних слов он поворачивается и шагает назад к своему креслу.

Не успеваю я и глазом моргнуть, как мама берет Кейда за руку.

— Пошли, — шипит она.

— Подождите! — восклицает Бри. — Мы тоже должны уходить?

— Заткнись! — негромко цыкаю я, не желая привлекать внимания.

И тут опять оживает мегафон:

— Все, кто пришел с этим ребенком, — свободны. И побыстрее, пожалуйста. Спасибо.

Мама тянет Кейда за рукав. Когда маленький Пират оглядывается через плечо, у Бри алеют щеки. Если бы взглядом можно было убить, уверена, Кейд упал бы замертво, потому что она не сводит с него глаз.

— Я тебя ненавижу, — одними губами шепчет она.

Я тоже расстроена, но понимаю, что нельзя просто стоять столбом. На нас все таращатся, ждут, пока мы уйдем. Я хватаю Бри за рукав и тяну следом за мамой и Кейдом.

Когда мы отходим на несколько кварталов, но еще не доходим до Моржа, за нами, тяжело дыша, бежит Джоди.

— Все только и говорят о срыве съемок, — произносит она, переводя дух. — Молодец, парень. — Она поднимает руку, чтобы Кейд дал ей «пять».

— Серьезно? — отрывисто бросает мама. — Разве вы не видели, что он там устроил?

Джоди улыбается во весь рот:

— Послушайте, мне действительно жаль, что вас выгнали, но вы должны признать — было весело. — От ее слов легче никому не становится. — Хотите — верьте, хотите — нет, но режиссер на самом деле милый человек. В любой другой день он, скорее всего, катался бы по земле от смеха, возможно, даже ввел бы экспромт Кейда в сцену.

— А чем сегодняшний день такой особенный? — спрашиваю я.

— Сегодня утром он встречался с продюсером по вопросам бюджета. Именно поэтому он и опоздал на съемку. Затраты на съемки возросли, поэтому он немного не в себе. К сожалению, весь негатив он выплеснул на вас, ребята.

— Все равно было невероятно стыдно, — признается мама Джоди, хотя сама смотрит на Кейда. — Девочки, вам стыдно?

— Нет, — отрывисто бросает Бри. Все в ней сочится ядом — голос, взгляд, выражение лица, даже то, как напрягается ее тело, когда она смотрит на брата. — Я просто вне себя от злости. На Куринные Мозги. За то, что он отнял у нас единственный шанс сняться в кино!