Все по местам - Форестер Сесил Скотт

Еще клуб дыма с правого борта «Нативидада». На этот раз ядро пролетело между мачт у них над головами.

– Ближе! – сказал Буш.

Еще клуб дыма, и тут же треск на шкафуте, там, куда попало ядро.

– Двое убитых у пушки номер четыре, – сказал Буш, проходя вперед и заглядывая под переходный мостик, потом добавил, прикидывая на глаз расстояние между кораблями. – Дьявол! Бой-то будет ближний.

Эту ситуацию Хорнблауэр много раз воображал, одиноко расхаживая по шканцам. Он последний раз взглянул на флюгарку, на марсели, самую малость не начинавшие хлопать.

– Приготовьтесь, мистер Рейнер. Стреляйте, как только сможете навести пушки, – крикнул он (Рейнер командовал батареей правого борта главной палубы), потом, не поворачивая головы, человеку у штурвала: – Руль на ветер! Так держать!

«Лидия» повернулась и молнией пронеслась с наветренной стороны от «Нативидада». Пушки правого борта выстрелили почти разом, раскатистый грохот потряс корабль до самого киля. Окутавшее ее облако дыма в мгновение развеялось ветром. Все ядра ударили в борт «Нативидада» – ветер донес до слуха крики раненых. Столь неожиданным был маневр, что с «Нативидада» дали лишь один выстрел, и тот не причинил никакого вреда – нижние пушечные порты «Нативидада» с этой, наветренной, стороны были закрыты из-за сильных волн.

– Отлично! Ну, отлично! – воскликнул Буш. Он, словно благовонный фимиам, потянул носом горький пороховой дым.

– Приготовиться к повороту оверштаг! – хрипло бросил Хорнблауэр.

Команда, вымуштрованная в шторма под орлиным взором Буша, стояла наготове у шкотов и брасов. «Лидия» повернулась, как отлаженный механизм, и, прежде чем неприятель успел что-нибудь противопоставить этой неожиданной атаке, пушки Джерарда выпалили по беззащитной корме «Нативидада». Юнги высокими мальчишескими голосами бессмысленно вопили «ура!» выбегая снизу с новыми зарядами для пушек. Орудия правого борта были уже заряжены; у левого борта матросы пихали в дула мокрые банники, туша остатки тлеющих картузов, забивали заряды и ядра, вновь выдвигали пушки. Хорнблауэр поверх бурного моря смотрел на «Нативидад». Он видел на полуюте Креспо; тот имел наглость легкомысленно помахать ему рукой, не переставая выкрикивать поток приказаний своим плохо обученным матросам.

«Лидия» сполна использовала маневр: дала два бортовых залпа с близкого расстояния и получила лишь один ответный выстрел, но теперь предстояло расплачиваться. Имея преимущество наветренного положения, «Нативидад», при должном управлении, мог бы навязать ей ближний бой. Хорнблауэр видел, как неприятельское судно вздрогнуло, развернулось и понеслось на них. Джерард посреди своей батареи смотрел против ветра на приближающуюся громаду. Напряженность момента и яростный сосредоточенный прищур подчеркивал его смуглую красоту, хотя именно сейчас он на время позабыл о своей внешности.

– Взвести затворы! – приказал он. – Цельсь! Пли! Взревели пушки «Лидии», загрохотали пушки «Нативидада». Корабли окутались дымом, сквозь который долетал треск щепок, стук падающих на палубу тросов и над всем – голос Джерарда: «Запальные отверстия закрыть!» Чем быстрее после выстрела закроют запальные отверстия заряжаемых с дула орудий, тем меньше они будут разрушаться вырывающимися изнутри едкими газами.

Орудийные расчеты налегли на тали, с трудом удерживаясь на круто накренившейся палубе. Они пробанили, забили картузы и ядра.

– Стреляйте, как будете готовы, ребята! – крикнул Джерард. Он вскочил на коечную сетку и сквозь дымовую завесу вглядывался в прыгающий на волне «Нативидад». Следующий бортовой залп прогремел нестройно, следующий совсем вразнобой: более опытные орудийные расчеты стреляли быстрее. Теперь выстрелы гремели не умолкая, и «Лидия» содрогалась беспрестанно. Временами сквозь рев ее канонады прорывался оглушительный грохот неприятельского бортового залпа – Креспо явно не доверял матросам стрелять независимо, только по команде. Делал он это толково: временами, когда позволяли волны, нижние пушечные порты «Нативидада» разом открывались, и большие двадцатичетырехфунтовки изрыгали огонь и дым.

– Горячее дельце, сэр, – сказал Буш.

Железный град сметал все на палубе «Лидии». Груды мертвых тел лежали у мачт – их поспешно стаскивали туда, освобождая место орудийным расчетам. Раненых волокли по палубе и вниз в люки, к ожидающим их ужасам кокпита. На глазах у Хорнблауэра подносчик пороха пролетел по палубе, превращенный двадцатичетырехфунтовым ядром в красное нечеловеческое месиво.

– Кхе-хм, – сказал Хорнблауэр, но звук утонул в реве шканцевой карронады. Да, дельце было горячее, даже слишком. Пять минут ближнего боя убедили его: несмотря на ущерб, понесенный «Нативидадом» в первые минуты боя, в такого рода поединке «Лидия» обречена. Если англичане победят, то исключительно за счет мастерства.

– К брасам! – прокричал Хорнблауэр, перекрывая голосом грохот пушек. Сощурясь, он посмотрел на «Нативидад», из бортов которого клубами валил дым, оценил силу ветра и расстояние между кораблями. Подстегиваемый волнением, мозг его работал с лихорадочной быстротой. Новый маневр начался. Обстенив ненадолго грот-марсель, Хорнблауэр дал «Нативидаду» проскочить мимо, в то же время не позволив «Лидии» погасить скорость настолько, чтоб сделаться неуправляемой. В следующее мгновение он повернул корабль оверштаг, и бездействующая доселе батарея правого борта выстрелила по корме «Нативидада». «Нативидад» привелся к ветру, намереваясь последовать за противником и продолжить обмен бортовыми залпами, но фрегат был куда поворотливее неуклюжего двухпалубного корабля. Хорнблауэр вновь повернул оверштаг и встречным галсом пронесся за кормой «Нативидада». Джерард, перебегая от пушки к пушке, послал каждое ядро в потрепанную корму врага.

– Превосходно! Лопни мои глаза! Превосходно! Лопни моя селезенка! – захлебывался Буш, колотя кулаком правой руки по ладони левой и приплясывая на шканцах.

Хорнблауэру было не до Буша с его похвалами, но впоследствии он вспомнил, что слышал эти слова и ощутил их теплую поддержку. Только корабли разошлись, он приказал вновь поворачивать оверштаг, но лишь потянули брасы и положили руль на борт, как «Нативидад» повернул через фордевинд, намереваясь пройти у них под ветром. Оно и к лучшему. После обмена бортовыми залпами «Лидия» вновь сможет поразить его уязвимую корму, а если «Нативидад» попытается кружить, у Хорнблауэра корабль маневреннее и на один выстрел противника будет делать два. «Нативидад» приближался, вспенивая воду: его фальшборты были изрешечены ядрами, из шпигатов сочилась кровь. На полуюте стоял Креспо – напрасно Хорнблауэр надеялся, что его убило одним из последних бортовых залпов. Нет, пушки выдвигались все так же быстро, и с этой, наветренной, стороны нижние орудийные порты были открыты.

– А на то, что мы сейчас получим… – Буш произнес избитое старинное ругательство, повторяемое на каждом корабле в ожидании бортового залпа.

Секунды казались минутами. Корабли сближались. Они прошли ярдах в десяти друг от друга. Нос миновал нос, фок-мачта – фок-мачту, потом фок-мачта прошла мимо грот-мачты. Рейнер смотрел на корму и, как только увидел, что самая дальняя пушка наведена, скомандовал «Пли!». «Лидия» приподнялась от отдачи, уши разорвал грохот выстрелов, и тут же раньше, чем рассеялся дым, оглушительно ответил «Нативидад».

Хорнблауэру показалось, что обрушилось небо. Поднятый летящим ядром ветер чуть не опрокинул его; у самых ног колыхалось кровавое месиво, только что бывшее половиной расчета правой шканцевой карронады, – и тут с громоподобным треском рухнула бизань-мачта. Наветренные бизань-ванты опутали его и бросили на окровавленную палубу. Он принялся судорожно выпутываться и тут почувствовал, что «Лидия» развернулась, уваливаясь под ветер несмотря на усилия рулевых.

Он встал на ноги, оглушенный и потерянный. Вокруг было полное разрушение. Бизань-мачта переломилась в девяти футах от палубы и упала, прихватив с собой грот-стеньгу, паруса и такелаж волочились вдоль борта и за кормой, удерживаемые уцелевшими вантами. Лишившись уравновешивающего действия крюйселя, «Лидия» не могла держаться круто к ветру и теперь беспомощно дрейфовала на фордевинд. В эту самую минуту «Нативидад» повернул оверштаг, чтоб пройти у «Лидии» за кормой и отплатить сокрушительными бортовыми залпами за прежний безответный обстрел. Весь мир, казалось, разлетелся в куски. Хорнблауэр судорожно сглотнул, чувствуя в желудке тошнотворный страх поражения.