Мрачный и опасный - Патриция Уилсон

– Как ваша пневмония? – спросил Джейк как можно более равнодушно, чтобы она не догадалась, что он судорожно ищет повод задержаться здесь еще хоть немного.

Ох, до чего ж ему хотелось найти подтверждение ее обыкновенности, чтобы можно было наконец выкинуть ее из головы, как он это обычно и делает с другими. Он стремился заставить ее проявить свои чувства, хотя она, скорее всего, и так проявляла больше чувств, чем он сам.

– С пневмонией покончено, спасибо. Я ведь за­болела восемь месяцев назад. Выздоравливала, прав­да, довольно долго, но сейчас все это в прошлом. – Он молчал, пристально глядя на нее, и она, отведя глаза, добавила: – Несчастный случай. Автокатаст­рофа. Я долго лежала на снегу, вернее, на льду. Ну, шок, да еще этот холод…

– Это тогда вы повредили ногу?

– Да.

– Что говорят врачи? Это излечимо?

– Они говорят, что излечимо, хотя сама я силь­но сомневаюсь. Во всяком случае, поверить им смо­гу не раньше, чем пройдут боли.

Она осторожно встала и проводила его до две­рей. Кот потащился за ними, и Джейк невольно насторожился. Но кот миролюбиво потерся о его ногу, от чего Кэтрин пришла в радостное недо­умение.

– Невероятно! Хотела бы я, чтобы Ральф видел это зрелище. Снежок глумится над бедным Ральфом, угрожающе рычит на него, а то и набрасывается. А вы, как видно, ему понравились. Хотя это весьма странно.

– Возможно, я и на него произвел тяжелое впечатление, – пробормотал Джейк. – Он просто испу­гался меня.

Кэтрин серьезно посмотрела на него и сказала:

– Мне вы не кажетесь таким уж страшным. А Снежок, тот вообще никого не боится. Он даже со­бак гоняет.

– В это можно поверить.

Джейк с удивлением поймал себя на том, что улыбается. Конечно, она и должна иметь такого чу­довищного кота, который думает про себя, что он страшнее и сильнее любой собаки.

Джейк повернулся к дверям, готовый покинуть эту местность. Но что любопытно, в ее доме ему было удивительно спокойно. И от дома, и от нее самой веяло умиротворением, чем-то таким, что успокаи­вало и давало отдохновение. Он никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Вся его жизнь была сплошным сражением.

– Пообедаете со мной? – спросил он чуть слышно.

Кэтрин подняла голову, внимательно посмотре­ла на него.

– Нет, не думаю, – ответила она, покачала го­ловой и одарила его одной из своих странных, не­изъяснимых улыбок.

– Почему?

Все в нем вскипело от возмущения. Неужели она просто не могла сказать «да»? Он не хотел, чтобы эта их встреча оказалась последней. Хорошо бы, ко­нечно, забыть эту девушку, но для этого он должен сначала разгадать ее. Так всегда и было: люди инте­ресовали его лишь до тех пор, пока он не мог их классифицировать. Как только выяснялось, к какой категории можно их отнести, они теряли для него всякую притягательность. Рано или поздно она сде­лает или скажет что-нибудь такое, что вполне объяс­нит ее, после чего он забудет о ней, вернувшись к своей нормальной жизни, к самому себе.

– Думаю, нам обоим будет неловко. Мне и вооб­ще непросто сходиться с людьми. А с вами тем более. Вы действуете на меня ошеломляюще. А я опа­саюсь слишком сильных ощущений. Мне по вкусу простые вещи и понятные люди.

– Такие, как Ральф, – невольно сорвалось у него с языка.

– Да, как Ральф, – согласилась она с мягкой улыбкой. – Ральф, во всяком случае, не пытается читать мои мысли. Он не смотрит на меня так, будто сомневается в моем присутствии. Он знает, что я здесь. И он безопасен.

– Я тоже, – заверил ее Джейк, понимая, что держит ее в напряжении. Ему хотелось ошеломить ее, озадачить. У него было такое ощущение, что именно она явилась причиной того, что он внезап­но обнаружил оглушительное безмолвие Пенгаррона, заставившее его бежать оттуда, и теперь хотел избавиться от этого ощущения. – Я ведь всего лишь пригласил вас пообедать, а не вступать со мной в борьбу.

– Понимаю. Я и не думала так. Но все же – нет.

– Обещайте мне подумать о моем предложении, когда почувствуете себя лучше и будете способны принять меня таким, как я есть.

– Ну, подумать можно. Но в любом случае, я пред­почитаю простые отношения и простых людей.

– И что же заставляет вас думать, что я не прост?

– Вы другой. Властный, суровый и немного опасный.

– И я убил свою жену? – жестко спросил Джейк.

– А вы убили ее?

Ее ясные зеленые глаза смотрели прямо на него, и он ответил ей довольно сердито:

– Нет!

Затем повернулся, вошел в лифт и, когда лифт тронулся, посмотрел на нее сквозь проволочную сетку. Она все еще стояла на площадке. Кот вспрыг­нул ей на плечо, причем так привычно, будто он всегда там сидит. А она совсем не казалась настоль­ко сильной, чтобы долго выдержать вес этого ог­ромного белого монстра.

Этажом ниже он увидел на площадке пышново­лосого мужчину, явно ожидающего, когда освобо­дится лифт. Ральф, конечно, больше некому. Еще один художник. Они, вероятно, любовники.

Магазин Джейк прошел, ни на кого не взглянув. Значит, так, он пригласил Кэтрин Холден пообе­дать, а та отказалась – отказалась в своей загадочно спокойной манере.

Он поймал такси и плюхнулся на заднее сиде­нье, уставясь в окно, за которым начинали сгущаться сумерки. Было бы гораздо лучше, если бы он не за­метил ее, проезжая днем мимо парка. Не знал бы, где она живет, и не надеялся на новую встречу. Ка­кого черта, вообще говоря, он ее встретил здесь, в многомиллионном городе? Усмешка судьбы. Один шанс на миллион, а он его получил. Зачем? Прекрасно мог бы обойтись и без этого. Кэтрин Холден выбивает его из колеи привычной жизни. Джейк Трелони твердил себе, что не хочет больше ее ви­деть, не хочет – и все тут. Подумать только, «властный и опасный»!

Джейк жил в одной из квартир огромного дома новой постройки в непосредственной близости от привилегированного Уэст-Энда. Аренда стоила не­мало, но у него никогда и мысли не было обзаво­диться собственным жильем. Снимать квартиру ка­залось ему менее хлопотным делом. К тому же у него уже был дом, он владел поместьем Пенгаррон.

Квартиру он занимал большую, с видом на парк, и расположена она была достаточно высоко, так что из окон открывались большие пространства, и это он особенно ценил. Впрочем, он редко любовался видом из окна, большую часть времени посвящая работе.

С тех пор, как Джиллиан исчезла, он все в квартире кардинально изменил – заказал другие што­ры, выбросил кое-что из мебели, остальное пере­ставил. Ему не хотелось оставлять что-то, что напоминало бы о Джиллиан и том беспорядке, который она внесла в его жизнь.

Оставшись в одиночестве, Джейк почти два ме­сяца работал без перерыва. Постепенно привел в порядок свои записи и даже продрался сквозь завал научных изысканий, придав этой груде записок и заметок видимость систематически отобранных ма­териалов. Проблемы, которые досаждали ему после исчезновения Джиллиан, были оттеснены на зад­ний план, как только замысел книги обрел реаль­ные очертания и работа сдвинулась с места.