Сувенир из Клуба мушкетеров - Джеймс Чейз

- Минуточку. Ты сначала проверь, все ли на месте.

Марго вопросительно посмотрела на меня:

- Разве что-нибудь могло пропасть?

Ее темно-фиолетовые глаза были бесхитростны и невинны.

- Марго, в сумке я нашел спички, о которых мне хотелось бы кое-что узнать.

- Спички? - Ее взгляд выразил удивление. - Почему они тебя интересуют? - Раскрыв сумочку, она вынула пакетик. - Ты это имеешь в виду?

- Да. Где ты их достала?

- Понятия не имею. Откровенно говоря, я даже не знала, что они здесь. Но что с тобой, Лу? Почему ты вдруг заинтересовался какими-то спичками?

- Это те самые спички, Марго, которые я нашел в вещах Шеппи. Позднее кто-то украл их и подменил другими. И теперь я нахожу их в твоей сумочке.

- Почему ты думаешь, что это те самые спички? В клубе я видела сотни подобных пакетиков.

- Посмотри повнимательней: на обратной стороне каждой из них напечатаны цифры.

Нахмурившись, она отогнула одну за другой все спички.

- Действительно, странно. Но, возможно, цифры напечатаны на всех спичках клуба?

- Нет. Но ты не ответила на вопрос: как они попали к тебе?

- Вероятно, я принесла их из клуба вчера вечером. Я ужинала там. - С минуту она размышляла с сосредоточенным видом. - Да, конечно, я вспомнила. Я никогда не пользуюсь спичками, но вчера при мне не оказалось зажигалки, и я, наверное, взяла их в гардеробе.

Я покачал головой:

- Этого не могло быть. Это особые спички, Марго, из-за них было совершено убийство. Их не могли дать в гардеробе.

Выражение ее глаз стало тревожным:

- Тогда я ничего не понимаю. Может, кто-нибудь дал их мне, когда я собиралась закурить?

- Я не хочу поверить, чтобы кто-нибудь добровольно расстался с ними. С кем ты вчера ужинала?

- В небольшой компании. Кроме меня были еще пять человек: Бриджетт с Трисби, один знакомый по имени Донахью, Гарри Лукас, с которым я иногда играю в теннис, и Дорис Литтл, моя подруга.

- Мог кто-нибудь из этой компании положить спички по рассеянности на стол.

- Это могло случиться, хотя я совершенно не помню, как они у меня оказались.

- Мне очень не нравится история со спичками, Марго. Пакетик стоит больших денег. Мне кажется невероятным, чтобы кто-нибудь мог забыть его на столе.

- Но человек, возможно, думал, что это обычные спички. Официанты в клубе раздают их всем посетителям.

- Может, ты и права. Но так или иначе, мне нужны эти спички. Я должен показать их лейтенанту Ренкину.

Глаза у Марго широко открылись:

- И тогда я окажусь замешанной в уголовном деле? Я не могу допустить, папа будет вне себя.

- Я обязан рассказать о спичках Ренкину. Но тебе нечего волноваться: полиция в Сан-Рафеле слишком боится твоего отца.

- Но, дорогой, предположим, он скажет папе? Нет, ты не должен так поступать. Неужели ты этого не понимаешь? Он обязательно поинтересуется, каким образом ты нашел спички в сумочке? Надеюсь, ты не собираешься рассказывать ему, что произошло прошлой ночью?

Минуту я размышлял.

- Хорошо. Прежде чем идти в полицию, я переговорю с Трисби. Может, он что-нибудь расскажет.

Она протянула пакетик:

- Возьми, но, пожалуйста, не впутывай меня в это дело. Если газеты узнают, что я замешана...

Я погладил ее по руке.

- Успокойся. Но хорошенько подумай, как у тебя могли оказаться спички. Это важно, Марго.

- Обязательно. - Она посмотрела на часы. - Извини, мне надо бежать, я опаздываю. До скорой встречи, Лу.

- До свидания.

И Марго торопливо пересекла бар. Щелкнув пальцами, я подозвал официанта и расплатился по счету. Потом вышел на залитую солнцем улицу, завел машину и поехал к Трисби.

Горная дорога была пустынна, и я испытывал чувство глубокого одиночества.

2

Миновав деревянную калитку с табличкой "Белая дача", я двинулся узкой тропкой, которая и вывела к дому. Это было легкое сооружение с белыми стенами, просторной верандой и горшками бегонии под окнами; веранда была сплошь увита красно-белыми колокольчиками.

На балюстраде грелся на солнце сиамский кот, лениво поднявши голову при моем приближении. Проводив меня безучастным взглядом, он вновь погрузился в пантеон сновидений, уткнувшись мордой в теплый камень.

Я поднялся на веранду и остановился у отделанной хромом застекленной двери. Я собирался нажать на кнопку звонка, когда из дома послышался женский голос:

- Ради бога, Жак, не пей сейчас, нам надо поговорить.

- Именно поэтому, дорогая, мне и нужно выпить. Неужели ты думаешь, что я смогу выслушать тебя трезвым? Пожалуйста, будь рассудительной.

- Ты порядочная свинья, Жак. - Голос женщины звучал зло и враждебно.

- Не стану спорить, возможно, ты и права, моя кошечка, - беззаботно ответил мужчина. - Но ты, по-моему, давно привыкла к свиньям.

По шипению сифона я определил, что Жак Трисби был занят приготовлением напитка. Я заглянул осторожно внутрь.

В одном из кресел сидела женщина лет тридцати семи с волосами светло-абрикосового цвета. Ее холодная красота была лишена индивидуальности, купальный костюм едва прикрывал покрытое загаром тело. Лет пятнадцать назад ее фигура была, вероятно, классической, сейчас же заметно дряблые формы не вызывали эстетического чувства. На ногах у нее были открытые сандалии, в ушах красовались белые коралловые серьги. Ожерелье, тоже из белых кораллов, украшало шею.

Нетрудно было догадаться, кем была эта женщина: в гостиной за застекленной дверью сидела бывшая кинозвезда Бриджетт Бленд, ныне жена Ли Криди.

В комнату вошел Жак Трисби. Именно таким я его и представлял: породистым животным с черными вьющимися волосами, голубыми глазами и тонкими усиками на красивом лице. Он был в белой фуфайке, малиновых шортах и сандалиях. В правой руке Трисби держал стакан с виски, в его толстых чувственных губах дымилась сигарета.

- Где ты был вчера вечером, Жак? - спросила Бриджетт, подозрительно глядя на него.

- Моя дорогая, сколько раз повторять одно и то же? Я был дома, смотрел бокс по телевизору.

- Я ждала тебя в клубе два часа.

- Ты сказала об этом уже пять раз. Но ведь мы не договаривались о встрече?

- Мы договаривались вполне определенно. Я разговаривала с тобой по телефону, ты сказал, что придешь.

Отпив виски, он поставил стакан на стол.

- И все-таки я забыл. Повторяю, мне очень жаль. - Он зевнул, прикрывая рот рукой. - Зачем начинать все сначала?

- Ты не смотрел телевизор, Жак. Я звонила вчера вечером, но никто не ответил.

- Я часто не отвечаю на телефонные звонки, моя дорогая Бриджетт. Разговоры со скучными людьми утомляют.

Ее ноздри раздулись от негодования:

- Значит, я надоела тебе?

- Сейчас, дорогая, ты и впрямь мне докучаешь. Я сидел вечером дома и смотрел телевизор. Я слышал телефонный звонок, но решил не снимать трубку. Когда окончилась передача, отправился спать. Я совершенно забыл о свидании и очень об этом сожалею.

Она выпрямилась в кресле, глаза ее горели ненавистью:

- Ты лжешь! Ты не был дома! Я приезжала сюда и в окнах не видела света. Я заглянула в гараж, но там было пусто. Как ты смеешь лгать?!

Улыбка медленно исчезла с его лица, и взгляд стал жестким.

- Ты говоришь, что приезжала сюда? Недорого же ты себя ценишь, моя кошечка! Сначала ты наняла частного сыщика, чтобы следить за мной, теперь шпионишь сама. Мне надоело, я по горло сыт твоим вниманием: нам надо кончать!

Положив руки на голые колени, она крепко сжала их.

- Кто была эта женщина?

Трисби допил виски и загасил сигарету.

- Ну знаешь, хватит на сегодня, - сказал он. - Если тебе нечего делать, то меня ждут дела.

- Это была Марго? - В голосе Бриджетт звучала злоба. - Вы снова встречаетесь?

- Коль Марго красивее тебя и в два раза моложе, ты думаешь, она для меня что-то значит? Между нами, женщины из семейства Криди сейчас не ходкий товар. Они слишком сексуальны и назойливы.

- Так это была Марго? Она еще не оставила тебя в покое? - Голос Бриджетт дрожал.

- Пожалуйста, без сцен, - сказал Трисби, уходя в невидимую для меня часть комнаты. Я услышал звон стекла и щелканье пробок. - А теперь, Бриджетт, будь любезна уйти.

- Я не уйду, пока не узнаю, с какой женщиной ты был вчера вечером!

- Хорошо, если тебе так хочется знать: я коротал время с хорошенькой блондинкой, свеженькой и молодой. Я встретил ее на "променаде", она страдала от одиночества. Ты знаешь, Бриджетт, я всегда стараюсь утешить одиноких женщин. - Он снова появился в поле моего зрения со стаканом в руке. Оболочка галантной обходительности вернулась к нему. - И ты не поверишь, как горячо откликнулась она на мое внимание.

- Значит, между нами все кончено?

- Дорогая, тебе действительно не откажешь в сообразительности. Я говорю об этом всего десять минут, а до тебя уже дошло. Мы неплохо провели время, Бриджетт, сейчас же будет лучше, если мы пойдем разными путями.

Сидя в кресле, Бриджетт наблюдала за своим собеседником. Казалось, за время разговора с Трисби она постарела на несколько лет. Ее нагота вызывала у меня лишь смущение.