Эд, граф Парижский и король Франции (882-898) - Эдуард Фавр

На время опасность от Парижа была отвращена. Вероятно, во время пребывания в этом городе Эд в память о чудесах, совершённых святым Германом в период осады, подарил церкви Сен-Жермен-ле-Вьё золотой сосуд, украшенный драгоценными камнями, для хранения руки святого, которую монахи Сен-Жермен-де-Пре оставили в этой церкви в свидетельство признательности за гостеприимство, какое они там нашли[595].

После того как норманны удалились, Эд направился в Реймс для встречи с посланниками Арнульфа. Тот, отправляя к нему посольство, хотел публично продемонстрировать, что Эд царствует с его согласия как сюзерена и что между ними установился мир; он хотел также добиться примирения между Эдом и частью его противников, главой которых был Фульк и центром действий — Реймс, и обеспечить благосклонность монарха тем, кто возвращался в милость, — условие, которое он, похоже, принимал близко к сердцу[596]. 13 ноября на торжественном собрании, которое было созвано в церкви, посвященной Богоматери, Эд принял этих посланников, привезших ему дары[597] и, возможно, корону[598], которую он надел на свою голову в окружении народа, провозгласившего его королем. Только так и надо расценивать это событие, значимость которого чрезвычайно преувеличили. В нем усматривали вторую коронацию Эда, которую якобы совершил Фульк посредством золотой короны, специально для этого присланной Арнульфом[599]. Но почему первая коронация Эда должна была оказаться недействительной? Зачем бы вторая коронация Эда понадобилась Арнульфу, который не требовал ее от других монархов, позже признавших его сюзеренитет? Правда, он как сюзерен отправил посланников на коронацию Людовика Прованского, но этот король к тому времени еще не короновался. И неужели Фульк, если бы он в самом деле короновал Эда, даже не намекнул бы на это в письме Арнульфу, где кратко изложил все факты, относившиеся к становлению королевской власти в тот период?

Случай с короной — была она послана или нет, находилась ли в числе подарков или нет — никакого значения не имеет: посольство достигло своей цели. Фульк волей-неволей признал Эда: он был вынужден, как он пишет, изъявить покорность[600]. Эд его простил, как и всех, кто до того дня не признавал его власть; он принял от них присягу на верность и призвал их отныне не нарушать ее. Он немедленно дал доказательство этого прощения, отпраздновав Рождество в Сен-Ваасте — одном из аббатств того самого Рудольфа, который вместе с Фульком и Балдуином прежде принадлежал к его самым заклятым врагам.

ГЛАВА IV.

СОБЫТИЯ В АКВИТАНИИ. ВОЙНА С НОРМАННАМИ (889–891)

889

Эд отпраздновал Рождество и начал новый год в аррасском монастыре Сен-Вааст. Только что завершившийся год он провел мудро: обеспечил себе дружбу могущественного соседа, одержал оглушительную победу над норманнами, наконец, помирился с опасными противниками. Его королевскую власть больше не оспаривали ни севернее Сены, во «Франкии», ни между Сеной и Луарой, в Нейстрии. Только Аквитания, то есть земля, простиравшаяся между Луарой и Пиренеями, еще не высказалась; во всяком случае, Эд ничего не сделал, чтобы утвердить там свою власть. Поэтому на нее отныне он обратит внимание, сделав ее точкой приложения сил.

Франкское проникновение южней Луары никогда не было беспрепятственным; после ухода вестготов вновь взяло верх бывшее римское население[601]. Старания Карла Великого придать этим краям некую организованность, которая бы предотвратила постоянные восстания жителей и позволила окончательно утвердиться германским институтам, оказались тщетными. В борьбе; разных элементов, из которых состояло население региона, историки не без основания усмотрели одну из причин постоянных перемен его участи. Менее чем за двадцать лет, с 848 по 867 г., Аквитания раз десять сменила себе государя. Аквитанский народ[602] был подвижным, непостоянным, хитрым, нетерпимым к гнету и воинственным. Однако к концу IX в. он, казалось, устал от внутренних распрей; он потерял в них многих вождей, чья храбрость пригодилась бы в борьбе с норманнами, которым гражданская война открыла доступ в страну. В 867 г. Карл Лысый сделал королем Аквитании своего сына Людовика Заику; в 877 г. последний наследовал отцу и присоединил Аквитанию к Западно-Франкскому королевству; она вновь отделилась от него, но временно, при Людовике и Карломане. Она состояла тогда из Аквитании как таковой, включавшей регион между Луарой и Пиренеями, за вычетом земель некоторых графств, распространявшихся на левый берег Луары[603], а именно Турского, Блуаского и Орлеанского; включала она также Гасконь на западе, Септиманию, или Готию, на востоке и, наконец, к югу от последней, за Пиренеями, — Испанскую марку, то есть графства Барселону, Ампуриас, Осону, Жерону, Урхель и Бесалу. Когда Эд взошел на трон[604], маркграфом Готии и графом Оверни был Гильом Благочестивый, графом Барселоны и маркграфом Испанской марки — Вифред Волосатый, а большая часть Аквитании как таковой подчинялась Рамнульфу II, графу Пуату.

Рамнульф II был внуком графа Жерара, погибшего при Фонтенуа на стороне Карла Лысого; его отцом был Рамнульф I, граф Пуату с 839 г., светский аббат монастыря Сент-Илер в Пуатье с 862 г., погибший в 867 г. в Бриссарте вместе с Робертом Сильным. Рамнульф I оставил трех сыновей, известных нам: Гозберта, Эбля, который был аббатом монастыря Сент-Илер в Пуатье, и Рамнульфа II, старшего, который наследовал отцу в графстве Пуату или, если временно был лишен этой земли, вновь получил ее раньше 878 г. В Аквитании он приобрел большую власть; расплывчатый титул то графа, то герцога Аквитанского[605], приписываемый ему, говорит скорей о его преобладающем влиянии на всей территории, чем о власти определенной и имевшей четкие ограничения. Поддержка власти нового короля со стороны Рамнульфа II была для Эда тем важней, что, помимо доверия, каким тот пользовался, Рамнульф заполучил к себе, неизвестно как, последнего легитимного отпрыска каролингской династии, Карла по прозвищу Простоватый; он мог в любой момент использовать этот факт как грозное оружие. Хотел ли он сам стать королем на Юге?[606] Если у него и зарождалась такая мысль, он очень скоро отказался от ее реализации.

Первый поход Эда в Аквитанию, в начале 889 г., был исключительно мирным. Он вышел из Сен-Вааста после Рождества с горсткой франков; Рамнульф II, похоже, не пытался оказывать сопротивление, которое могло бы стать для него роковым — ведь у него был враг, пытавшийся отобрать у него Пуату, в лице Адемара, отец которого Эменон, граф Ангулемский, умерший в 866 г., когда-то был графом Пуатуским[607]. Адемар осиротел в детстве; возмужав, он стал претендовать на это графство, ссылаясь на отцовские права; он женился на Санче, дочери графа Гильома I Перигорского и племяннице графа Альдуина Ангулемского; он приходился родственником Эду, с которым поддерживал дружеские отношения. Рамнульф II понял — и это, вероятно, стало одним из мотивов для его подчинения, — что, когда при дворе есть слишком влиятельный противник, которого следует опасаться, политически правильным будет примириться с королевской властью.

С приближением короля он вышел ему навстречу и, как пишет анналист, дал ему клятву, какую должен был дать, — расплывчатая формулировка, означающая присягу на верность. Потом он призвал Эда никоим образом не беспокоиться за ребенка, находившегося в его власти[608]. Место их встречи неизвестно[609].

Не похоже, чтобы Эд ушел далеко к югу от Луары, — Рамнульф шел навстречу ему, а свободного времени, чтобы объезжать территорию и принимать оммаж от магнатов, у нового короля не было: норманнская угроза на севере напоминала о себе[610]. Он должен был крайне спешно возвращаться, получив признание только от части аквитанцев[611]; правда, в их число входил могущественный граф Пуатуский. Так что этот скоротечный поход не был безрезультатным.

Норманны, ставшие лагерем на берегах Луана, с приближением весны покинули зимние квартиры. Эд, очень вероятно, ограничился тем, что следил за их передвижениями и держал их на расстоянии от Парижа. Когда непосредственная опасность миновала, он вновь перебрался южней, в Орлеан. В этом городе или под этим городом, в монастыре Сен-Мемен, он с 13 по 24 июня[612]оказался затем, чтобы закрепить и дополнить результаты, полученные в Аквитании в ходе краткой вылазки в начале года. В то время в его окружении появлялись важные лица, прибывавшие из всех частей Аквитании: Гарульф, аббат Больё, и Теодорих, аббат Солиньяка, оба из Лиможской епархии, то есть из Аквитании как таковой, получили привилегии для своих монастырей; присутствие при короле Угоберта, аббата Монтольё (Каркассонская епархия), епископа Эрмемира и графа Суньера Урхельских, Саборелля, аббата Фонклера (Жеронская епархия), Теодарда, архиепископа Нарбоннского, который просил за Годемара, епископа Осонского, показывает, что власть Эда не оспаривалась ни в Испанской марке, ни в Септимании.