Отщепенец. Книга 7 - Алексей Ермоленков

верен так же, как и они, чтобы случайно не убить тех, кто не виновен в предательстве. Лично я больше не участвовал в убийстве даргов, этим занимались мои Владыки и сами дарги. Когда же всё было закончено я поинтересовался у верных своих последователей:

— Я предлагаю вам пойти с нами, но заставлять никого не буду. Решать вам.

— Мы уже решили. Я участвовал в освобождении даргов из рабства и уже тогда принял решение следовать за тобой. Остальные тоже решили присоединиться к тебе.

— Вот и замечательно тогда выступаем.

Вместе со своим Владыкой я отправил пяток даргов, чтобы они помогли ему найти нас, когда он отведёт людей к Великому Хану орков.

Собрав всё необходимое, мы отправились по ближайшим городам, убивая всех причастных и принимая в свои ряды тех, кто этого желал. Люди же нескончаемым потоком сопровождались в ставку Великого Хана.

Дальфион. Столица королевства даргов. Замок Драгуна Салазар.

— Драгун, со стороны орков в наши земли вторглась армия даргов под предводительством человека, который называет себя верховным ярлом НикитАр. Поговаривают, что Старый Пёс присоединился к нему и признал в нём переродившегося НикитАра. Они осуществляют набеги на города, убивая всех, кто причастен к работорговле или рабовладению и пополняя свои ряды теми, кто с их слов остался верен Хранительнице и НикитАру.

— Значит, вернулся всё-таки? Не думал я, что придётся нам скрестить клинки с моим лучшим другом.

— Думаешь это он?

— Ты, правда, считаешь, что Старый Пёс способен признать кого-то кроме НикитАра?

— Это вряд ли. Да и учитывая тот факт, что они стали нападать на города, а не призывать присоединиться к нему, говорит о том, что НикитАр действительно переродился. Что будем делать?

— Ну, а, что тут ещё сделаешь? НикитАр не прощает предательств, поэтому остаётся два варианта: или умереть самим или убить его.

— Самим, как-то не хочется.

— И мне не хочется. Тогда начинай собирать армию, бери всех, кто встанет под наши знамёна, вне зависимости от того воин он или нет. Задавим их числом. Освобождённые рабы тоже с ними?

— Нет. Людей с ними не видели. По неподтвержденным данным их уводят куда-то в степь.

— Тем хуже для них и орков. Похоже мой бывший друг обратился с просьбой к Великому Хану. Что ж, тогда сначала обезвредим одну угрозу, а потом навестим орков, чтобы неповадно было. Да и бойцы наши повеселятся. Слишком долго они сидят без дела, как бы между собой ни передрались.

Дальфион. Королевство даргов.

— НикитАр, мне просто любопытно сколько даргов в итоге останется? Нас уже пятьдесят тысяч, но перебили мы во много раз больше. Мы вообще сможем восстановить популяцию? К нам присоединяется в среднем три процента от всего населения городов. Будет, конечно, больше, я в этом уверен, но цифры меня совершенно не радуют.

— Меня они тоже не радуют, но даже пятьдесят тысяч хватит, чтобы восстановить популяцию настолько, чтобы её было можно контролировать. Из-за своей жажды схваток, мой друг и множество других даргов перестали себя контролировать и стали угрозой для остального мира. Если бы я не вернулся, то рано или поздно дарги бы пошли сначала на своих соседей, а потом и на остальных. И тогда все расы объединились бы против даргов. В этом случае выживаемость моей расы была бы околонулевой. А сейчас я оставлю только тех, кто умеет себя контролировать и только тех, кто верен Прекраснейшей. Этот кровавый урок дарги запомнят надолго, и благодаря нему выживут, как раса.

— Что ж, наверное, ты прав. Вот только в итоге женщин будет больше, чем мужчин. Жёны даргов во всём слушаются своих мужей, Ты ведь ещё это помнишь?

— У меня душа дарга. Я всё помню. Поэтому женщин мы не убиваем. И да, ты прав, дисбаланс будет жёсткий, но тем быстрее восстановится популяция. Вот если бы было больше мужчин тогда было бы сложнее.

— Что будем делать дальше?

— Пора нам заглянуть в областной город. Там проживает больше миллиона даргов, и рабов, наверное, столько же.

— Просто хочу напомнить. Ты ведь в курсе, что они знают про нас и готовятся?

— В курсе. А как они смогут подготовиться? Спрячатся и не будут показываться? Им это не поможет, что я, что мои Владыки поставим на них печати, где бы они ни находились.

— А ты не думаешь, что они могут соврать, чтобы спасти свою жизнь?

— Ты имеешь в виду сказать, что они не имеют отношения к работорговле и рабовладению?

— Да.

— И что это им даст? Позор? Ведь рано или поздно выяснится, что он был либо работорговцем, либо рабовладельцем. Тогда его ждёт позорная смерть.

— Ты так говоришь будто сейчас его ждёт смерть воина. Так он хоть прожить дольше сможет.

— Не верю я в то, что дарги на такое способны.

— А в то, что они станут рабовладельцами, верил?

— Тоже, верно, но трусом никогда ни один дарг не был! Мы же не люди.

— Будем надеяться, что это так и есть, но я не столь категоричен, как ты.

— Предлагаешь убивать их как воинов, после того как они предали Хранительницу?

— Нет, конечно. Предлагаю быть бдительнее и проверять тех, кто утверждает, что он не предатель.

— Вот ты этим и займись.

— Инициатива имеет инициатора? Кто бы сомневался. Когда выступаем?

— Поживём ещё недельку здесь. Хочу, чтобы жёны передохнули. Да и сын пусть немного поживёт в домашних условиях, а не в походных. Скажи даргам пусть расслабятся и отдохнут.

— Как прикажешь.

Я вернулся в свои в покои, где меня ждали мои жёны и сын.

— Как вы? Не сильно устали?

— Всё хорошо, главное сын отлично переносит походы. Он уже сам неплохо бегает, — ответила Ксения.

— Ты за нас не переживай, мы знали на что шли. Правда, Никита? Иди к маме Кате, ну, иди. Да ты ж мой золотой. Что это у тебя за игрушка? Понятно. Наверняка дядя Вася сделал. Только он может такую фигню придумать.

— Вообще-то это я сделал, — возразил я.

— Я и говорю, прикольная фиговина.

— Моя, — сказал сын и прижал игрушку к груди.

— Твоя, твоя. Никто её у тебя не отбирает. Нам уже пора собираться?

— Нет. Недельку побудем ещё в этом городе, а потом пойдём на областной.

— А почему Драгун до сих пор не выслал против тебя армию? — поинтересовалась Ксения.

— Потому что он понял, что это я. Он помнит, чем закончился наш предыдущий поход и сейчас собирает силы, чтобы дать мне отпор, но он не знает, насколько сильным я стал, поэтому шансов у него нет.

— Ты убьёшь своего друга?

— Нет. Его наказание будет намного жёстче. Он станет напоминанием для каждого дарга. Глядя на него вряд ли, кто-нибудь захочет предать Прекраснейшую. То, что он сделал — недопустимо. Если он не мог справиться с управлением королевством, то надо было просто уступить место тому, кто это смог бы сделать, но он, по какой-то причине, не пожелал уйти и в результате получилось то, что получилось. Если раньше нужно было пару десятков лет для того, чтобы дарги стали полноценно восприниматься обществом, как равные, то теперь этому мешает межрасовая рознь.

— Виктор, но ты ведь понимаешь, что после того, как ты перебьёшь большую часть населения даргов, они не захотят видеть тебя своим Хранителем. Ведь на тебя обозлятся даже те, кто остался верен тебе, потому что ты убьёшь их братьев, друзей, отцов и детей. Кто после этого захочет тебя видеть своим Хранителем? — спросила Ксения.

— Ты права. Хранителем расы даргов мне уже не стать. Но, может, я стану Хранителем возмездия или Хранителем справедливости?

— Скорее Хранителем свободы. Ты слишком не любишь рабство вне зависимости от того, кто раб, а кто поработитель. Ты пошёл против своего народа для того, чтобы спасти бывших рабовладельцев. Вот только я даже не представляю, что тебе нужно сделать, чтобы стать Хранителем свободы.

— Я выполню задание Прекраснейшей и в награду попрошу у неё рассказать мне том, как стать Хранителем.

— Тоже вариант. Так и сделай, раз уж ты пообещал сначала стать Хранителем, а потом жениться на ней.

— Ксюш, ты всё ещё дуешься?

— А как ты думаешь⁈ Если раньше брать третью жену для тебя было необходимостью, а теперь ты можешь стать Хранителем не женившись, но при этом пообещал, что женишься.

— Ну, я же уже много раз