Измена. Избранная для дракона (СИ) - Солт Елена

– Уже поздно, – продолжает дракон отрывисто и сухо, будто торопится покончить с неприятным. – Эйвилин устала с дороги и должна отдохнуть, не будем её задерживать. А вы, мисс Снейк, напротив, задержитесь, хочу обсудить с вами несколько моментов по воспитанию моей дочери.

Ага, то есть меня выпроваживают.

– Я и правда, устала, – не спорю с драконом, спешу поскорее уйти. – Приятно было познакомиться, мисс Снейк, Флора. Доброй ночи всем!

Хорошо, что Тиррэн не поставил мне никаких сроков, будет время как следует всё обдумать! Берусь за прохладную гладкую дверную ручку и тяну её на себя, когда в спину вдруг раздаётся:

– Эйвилин!

Так и чувствую промеж лопаток тяжёлый взгляд синих глаз, но проигнорировать не могу.

– Да? – моргаю, соображая, как именно мне следует обращаться к Тиррэну при посторонних. – Лорд Даорр.

Успеваю заметить, как дракон морщится в ответ на это обращение. Тиррэн пристраивает дочку в кресло у себя за столом. В пару больших шагов оказывается рядом, наклоняется к моему уху:

– Утром за завтраком, – цедит звенящим от раздражения голосом, сжимая моё плечо, – дашь мне чёткий ответ, что выбираешь. Если нет, выберу я, и потом не скули. Доброй ночи, Эйвилин!

Последние слова, в отличие от всей фразы, предназначены для всех в комнате.

Молча переступаю порог кабинета, оказываясь в спасительной тишине коридора, и понимаю, что из-за этого изверга мне предстоит бессонная ночь.

12. Выбор без выбора

Эйвилин.

Стараясь не шуметь, быстро принимаю ванну, надеваю длинную белую ночную рубашку, которую привезла с собой. Забираюсь в кровать, пододвигаюсь поближе к мирно сопящему Сэймуру и приобнимаю сына со спины.

Единственная родная душа в целом мире. Никому я тебя не отдам, маленький мой. И разлучить нас не позволю, как бы ни старался твой папочка это сделать, ничего у него не получится.

Несмотря на все опасения, засыпаю сразу, едва голова касается подушки. Вероятно, сказалась усталость после длинного нервного дня, и организм взял своё.

Утром просыпаюсь от того, что кто-то гладит мне лицо.

– Ммм, – улыбаюсь и открываю глаза.

Сэймур. Смотрит на меня лукаво.

– Как спалось, солнышко? – пропускаю сквозь пальцы мягкие волосы сына.

– Халасо, а тебе?

– И мне!

Поднимаю голову с подушки и смотрю в окно. Ох, кажется, уже много времени! Нас даже не разбудили к завтраку… Проклятье! Тиррэн, наверное, бесится!

Быстро соскакиваю с кровати, кое-как приглаживаю растрепавшиеся волосы:

– Одевайся, солнышко, кажется, мы с тобой проспали завтрак!

Наряжаю Сэймура в чёрные брючки, чёрную рубашку и жилет. Придирчиво его осматриваю, поправляю воротничок. Что б никто не придрался. Надеваю простое чёрное платье.

Как хорошо, что сын ещё слишком мал, и не задаёт вопросов насчёт траурной одежды. Потому что я по-прежнему не знаю, как подступиться к тяжёлому разговору и как правильно подобрать слова.

Твой старый папа погиб, малыш. Его убил твой новый папа. А вот и он! Познакомься!

Проклятье. Сдавливаю переносицу.

Надо понять, чего хочет Тиррэн от своих отношений с сыном. Какими он их видит? Как намерен разгребать случившееся? Я понимаю, что рано или поздно Сэймуру придётся сказать правду. Если этого не сделаю я – сделают «добрые» люди.

Лучше уж я. Вот только надо понять, как преподнести всё это правильно и по возможности бережно для сына…

В ожидании встречи с драконом, от которого можно ждать чего угодно, вхожу в обеденный зал с напряжённой спиной. Сыну передаётся моё беспокойство.

– Маам, – шепчет Сэймур. – А мы сколо поедем домой?

Ох, как не вовремя, я и так вся на нервах!

– Пока не знаю, солнышко, – отвечаю тихо, чувствуя, как дёргается уголок рта.

А сердце медленно отмирает, потому что место во главе стола пустует. Тиррэна нет.

Зато есть мисс Снейк и Флора.

На девочке нежно-голубое воздушное облако и очаровательная повязочка на голове, расшитая кристаллами и цветочками. До меня только сейчас доходит, что, в отличие от остальных домочадцев и хозяина, дочь Кэндис не носит траур.

Интересно, почему?

Флора грустно смотрит в тарелку и без особого энтузиазма ковыряется ложкой в серой овсянке на воде. Завтрак девочки выглядит не слишком аппетитно.

В отличие от воспитанницы, мисс Снейк с аппетитом уничтожает, один за другим, хрустящие ломтики бекона, пышный омлет и горку блестящей лиловой фасоли. В воздухе вкусно пахнет свежесваренным кофе.

– Леди Эйвилин, – дворецкий Винс почтительно склоняет голову, – лорд Сэймур, прошу.

Он делает приглашающий жест в сторону стола.

– Благодарю, – киваю ему осторожно.

– Эйвилин! – взвизгивает мисс Снейк и подскакивает на месте.

Её ярко-красные губы растягиваются в радостной улыбке:

– Идёмте скорее к нам! Леди Флора, поприветствуйте гостей!

Мы с Сэймуром нерешительно приближаемся.

– Доброе утро, леди Эйвилин и лорд Сэймур, – тоненьким голоском проговаривает малышка, волнуясь и пряча глаза.

– Доброе утро, леди Флора и мисс Снейк, – отвечает сын заученной фразой, которую мы репетировали, пока собирались и шли сюда. В первоначальном варианте там было ещё одно имя, но, к моей тайной радости, озвучить его вслух так и не пришлось.

– Доброе утро, – посылаю мисс Снейк дежурную улыбку и прохожу к столу.

Мы с сыном занимаем места напротив мисс Снейк и Флоры. Осматриваемся.

Стол ломится от еды. Здесь всё: блюдо с пышным омлетом, хрустящим беконом, зелёным отварным горошком, запечёнными помидорами со специями, блюдо со сладкими румяными булочками, поджаристыми вафлями, ваза с персиками, яблоками и апельсинами.

Странно, что из всего этого великолепия Флора выбрала невзрачную кашу. Да и ту можно сделать вкуснее, если…

Если, как Сэймур, бахнуть в вязкую серость пару ложек земляничного варенья из розетки. Пока я рассматривала блюда, сын успел положить себе кашу, которую терпеть не может, и что только на него нашло?

Не я одна глазею в тарелку сына. Флора тоже явно заинтересовалась его завтраком.

Сэймур истолковывает полный любопытства взгляд девочки по-своему. Протягивает ей порядком опустевшую розетку с остатками варенья.

Флора прикусывает нижнюю губку и нерешительно тянет к вазочке ручки.

– Нет! Нет! – от визгливого окрика мисс Снейк мы все вздрагиваем, Сэймур едва не роняет хрустальную чашечку прямо в блюдо с омлетом.

Недоумённо смотрю на гувернантку.

– Леди Флоре нельзя сладкое, – поясняет та более спокойным тоном. – Запрещено!

– Кем? – приподнимаю бровь.

Слишком уж сложно представить Тиррэна, запрещающего дочке варенье. Судя по тому, что я видела вчера, вообще сомнительно, что он может что-либо ей запрещать.

Сэймур и Флора уже о чём-то переговариваются. Мисс Снейк подаётся вперёд, практически ложась плоской грудью на стол, заслоняет рот ладонью и заговорщицки шепчет:

– Прежней хозяйкой, – после чего, с чувством выполненного долга возвращается в положение с прямой спиной.

– Оу, – только и проговариваю я, с жалостью глядя на то, как Фло давится безвкусной серой кашей. – Но ведь сейчас обстоятельства эмм… изменились?

– Не мы вводили запреты, не нам их отменять, – равнодушно пожимает плечами мисс Снейк. – Девочка комплекцией пошла в мать. Её это сильно расстраивало. Уж как она ругалась, когда, в очередной раз, расставляла платья. В итоге перешла на одни листики, и дочку подсадила. Так и живём.

– Ясно, – хмурюсь я, понимая, что мне вообще ничего не ясно.

Бред какой-то. У девочки и так сейчас мало радостей в жизни, к чему эти пытки едой?

Смотрю с сожалением на поджаристые вафли и со вздохом кладу себе вязкую серую субстанцию. Совесть не позволяет наслаждаться едой, когда ребёнок напротив страдает.

Надо будет обязательно обсудить с Тиррэном это глупое правило. В конце концов, проще добавить активностей и игр на свежем воздухе, чтобы держать под контролем вес, но еда должна приносить удовольствие, а не быть пыткой!