Операция «Гадюка» - Кир Булычев

Лера прочла, из маленькой комнаты выплыла Тамара с кофейником. Поставила кофейник на стол и протянула руку.

Лера молча передала ей письмо, потом прочла Катрин. Только потом оно добралось до меня.

А я уже знал, что вернее всего первый кандидат на командировку в мертвый мир — ваш покорный слуга. Или, как можно сказать обо мне: «Ваш покойный слуга».

Тамара разлила кофе по чашкам. Чашки у нас хорошие, Пушкинский дом подарил за нашу электронную собаку. Сервиз Ломоносовского завода.

Мы вели себя как на рауте: чинно, благородно. И товарищ генерал был не хуже нас.

— Что вы скажете, Калерия Петровна? — спросил наконец наш гость.

— Почерк Егора? — спросила Калерия.

— Да, мы проверили, — ответил дядя Миша. Он не удивился милицейскому вопросу. В любом случае мы здесь все следователи.

— Тогда у меня нет сомнений, — сказала Лера.

— А какие ребята! — сказала Тамара и вдруг принялась рыдать. — Вы бы знали!

Дядя Миша встрепенулся, он еще не привык к Тамариным рыданиям — Тамара легко плачет, легко смеется, у нее все железы и гормоны расположены под самой кожей.

Я понимал Тамару. Я был рад, что Егор смог прислать нам письмо, что он остается на живой земле, хоть и умер для нее. Хороший парень.

— Вы чего? — спросил дядя Миша.

— Она так ребеночка хотела, — взвыла Тамара.

Вряд ли у нее был шанс побеседовать с Люсей наедине — я о таком не слышал. Но мыслила она верно.

Наши друзья остались там — так случилось, что они не смогли возвратиться, они стали мертвецами, но не прониклись злобой и холодом Нижнего мира.

— Если вы тоже не сомневаетесь, — сказал дядя Миша, — то мы должны поверить всему, что сказано в письме.

— Вы представляете, как ему было трудно нам весточку послать? — сказала Катрин.

— Я думаю, что трудно, — согласился дядя Миша.

— А вы этот канал засекли? — спросила Лера.

— Пока нет, — сказал дядя Миша.

— А как же вы получили письмо?

— Люди, которые передали, знали обо мне, — ответил дядя Миша. — Они не знали о вашем институте, и плевать им на институт, простите за выражение.

— Понимаю, — улыбнулась Лера.

Тамара обиделась:

— Если плевать, зачем пришли? Тоже поплевать захотелось?

— Преувеличиваете, Тамара, — сказал генерал.

— Вы тоже всегда преуменьшаете, — согласилась Тамара.

Наступила пауза. Она была прелюдией к новой стадии разговора.

— Может, кто-нибудь от вас сгоняет туда на денек? — спросил генерал.

— Может быть, — ответил я. Зачем заставлять других людей говорить за тебя. Дядя Миша имел в виду меня, и только меня.

— Не сейчас, — сказала Калерия Петровна. — Сейчас рано.

— Может быть, — согласился дядя Миша. — Но в принципе?

— В принципе никуда мне от вас не деться, — сказал я.

— Дело достаточно серьезное, — сказал дядя Миша. — Я обращаю ваше внимание на возможные последствия не только для вас лично, но и для всей нашей страны.

— А также всего прогрессивного человечества! — Когда Тамару заденешь, на конце языка у нее вырастают шипы.

— Я не с вашей Земли, — сказал я. — Так что считайте меня альтруистом.

— Какая последовательность действий? — спросила Калерия Петровна. — Что вы намерены делать?

— Первое, — сказал дядя Миша и загнул палец, — найти нужное Максимово и узнать, что там за абсолютное оружие. От этого многое зависит. Второе — нащупать связь с ребятами. Чтобы использовать канал для наших целей. Это тем более важно, что у нас не осталось сейчас каналов. А нужно.

— И третье? — спросила Катрин.

— Наладить наблюдение за консулами-правителями так называемого Нижнего мира. Может, выйти на контакт с кем-то из них? Там ведь тоже разные люди есть…

Разговор с дядей Мишей произошел во вторник. В пятницу после обеда от него позвонил милый женский голос и спросил, чем я намерен заниматься в выходные дни. Я ответил, что самообразованием. Видимо, милый голос не был готов к такому ответу. Возникла пауза, потом женский голос осторожно хихикнул и произнес:

— Тогда возьмите с собой теплую куртку, там плюс десять-двенадцать.

— И комары? — спросил я.

— О комарах речи не было, — сказал милый голос.

— Значит, комары тоже будут. А когда мы вернемся?

— Возвращение в воскресенье в восемнадцать часов.

Все остальные вопросы смысла не имели — я и так обо всем узнаю.

Машина гуднула под окном в шесть тридцать утра в субботу. В машине, скромной престижной «Ауди», сидел военный шофер в штатском. Когда я спустился — сумка через плечо, в ней белье и куртка, — он спросил:

— Ваше имя, отчество, пожалуйста?

— Гагарин Георгий Алексеевич.

— Вам как удобнее, спереди или сзади?

— Спереди.

С шофером мы немного поговорили о тополином пухе, засохших березах вдоль шоссе и гаишниках, которые вроде бы нашей машине не угрожали, но шофер их все равно не любил.

За дядей Мишей мы заехали к нему домой, у «Аэропорта», он уже спустился и ждал.

— Выспался? — спросил он меня.

— Почти.

— А я думал, что тебе сон необязателен.

— Но желателен, — сказал я.

— Ничего, в самолете выспишься. — Он был почему-то разочарован.

— Я не супермен, — признался я. — И не рассчитывайте.

— Зато юмора у тебя на двоих суперменов, — укоризненно сказал дядя Миша, у которого с юмором бывали провалы.

— Куда едем? В Максимово? — спросил я.

— Без имен и фамилий, — сказал дядя Миша. — Если о чем-то думаешь, оставь мысли при себе.

— И где вы нашли это Максимово? — спросил я.

— Гарик!

— Неужели у вас шоферы непроверенные?

Дядя Миша вздохнул, шофер хмыкнул.

— Весь атлас прошуровали. Никогда не думал, что в стране столько Максимовых.

— Сколько?

— Семнадцать.

— Немного.

— Каждое надо было проверить. Ведь Максимово могло оказаться только ориентиром. Например, есть город Максимов. Вокруг деревни.

— И спецобъекты?

— Разумеется, иначе что же мы искали?

— А потом, что прикажете делать с Максимовскими, Максимами и Максимычами? Тоже немало?

— Тоже.

— А пароход не нашли?

— Какой пароход?

— «Максим Горький»?

— Отплавал свое.

— И что же вам удалось найти?

— К сожалению, не так много, как хотелось.