Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Девчонки! – Ханс бросился к одноклассницам. – Глиста только что заложил вас директору!
– Вот ябеда! Анне-Лииса, что делать будем?
– Да ничего, придется идти на гимнастику… Спасибо, что предупредил, Ханс. – Анне-Лииса хлопнула ресницами, длинными, загнутыми, пушистыми.
Ханс от волнения даже и забыл пригласить девчонок в поездку. Так и стоял в коридоре перед большим зеркалом, глуповато улыбаясь. Потом, когда девчонки уже поднимались по лестнице, вспомнил – побежал, догнал, выпалил:
– А поехали с нами в Намсус!
Девчонки подумали, подумали, да и согласились. Правда, не окончательно – мы, мол, тебе ближе к уик-энду точнее скажем, мало ли, всякое случается. Может, кого родители не отпустят, может, еще что. Но главное, ведь почти согласились! А это многого стоит. Ишь, как вовремя подвернулся ябедник Шенн, без него долго думал бы Ханс, как подойти к одноклассницам. Хоть и знал их давно, а все же стеснялся. Ну вот, теперь словно бы само собою вышло.
– Эй, постой-ка, Ханс! – В парке за школьным двором таились за кустами двое – толстяк Ральф и долговязый Йорген. Таились, словно бы кого-то ждали.
Ханс подошел ближе.
– Чего вам?
– Глисту хотим проучить, он всегда по этой дорожке ходит. Ты с нами?
Ханс нахмурился. Честно говоря, не очень-то хотелось ему кого-то бить, хотя бы даже и такого хмыря, как Глиста.
– Да ты не бойся, бить мы его не будем.
– Не боюсь я, с чего вы взяли? Некогда только…
– Как хочешь. – Ральф нарочито попинал ногой камень. – Между прочим, и девчонки сейчас подойдут.
– Какие девчонки?
– Лиззи, Анне-Лииса, Снайди…
– Ах, вон оно что…
Ханс задумался. Хоть и правда некогда ему было возиться тут со всякими ябедами, да ведь Анне-Лииса… Вон она как раз идет, а за ней и остальные две.
– Ну, и как вы его собираетесь проучить?
– Спокойно. – Светловолосая Лиззи Марз задорно подмигнула мальчишкам. – Имеется тут у нас одна идея. Анне-Лииса, давай веревку… Парни, вы что стоите? Видите во-он ту лужу?
Матиас Шенн вышел из школы в приподнятом настроении. Используя покровительство директора, удалось увеличить на школьном принтере фотографию класса. Теперь-то уж все головы подойдут к телам. Тем, что из журнала. Матиас ехидно захихикал. Сразу за школой начинался обширный парк – кленовые аллеи, скамеечки, шуршащие под ногами листья. Хоть Матиас и не любил такие места – слишком уж людно, – предпочитая библиотеку или старое кладбище – ему приятно было прогуливаться среди могил, неторопливо размышляя о бренности бытия. В такие минуты Матиас казался себе значительным и важным, словно бы приобщенным к тайнам мертвых.
Парк был не то чтобы совсем пуст – прохаживались несколько пожилых пар да под присмотром нянек возились в опавших листьях детишки, – но все же это не шло ни в какое сравнение с утомительным многолюдством иных мест. Выйдя на кленовую аллею, Матиас улыбнулся, представив, как вот сейчас, придя домой, достанет фотографию, приготовит ножницы, клей, журнал – ах, какие пикантные фото там были! Так и просились к смазливеньким мордашкам одноклассниц. Кстати, не идут ли за ним девчонки, они ведь тоже ходят этой дорожкой? Матиас оглянулся – нет, никого. Вот и конец аллеи, лужа – можно обойти, но лучше перепрыгнуть. Матиас поправил портфель – солидный, светлой коричневой кожи, – разбежался… И, споткнувшись, со всей дури ухнул в грязную лужу, подняв тучи брызг! Выпустил из рук портфель, едва не упал ничком, удержался-таки, выставил вперед руки. Ах, как смачно! И как обидно, надо же, такое невезение. Поднявшись, Матиас услыхал смех. Смеялись недалеко, за кустами, впрочем, даже и не смеялись – гоготали во весь голос, как лошади. Толстомясый Ральф, Йорген-Оглобля, Ханс. И с ними девки – Лиззи и Анне-Лииса. Ну твари!
– Хорошо прыгаешь, Мати! – во весь голос издевался Ральф. – Как водичка? Ничего, теплая?
А остальные-то хохотали, аж заливались. Матиас почувствовал, как от жуткой обиды и унижения наворачиваются на глаза злые слезы. Еле сдержался, чтобы не зареветь, надо же, и угораздило же эдак вот завалиться на глазах у сволочей-одноклассничков, которые сейчас ржут, как кони, заразы. Обидно!
Отвернувшись, Матиас вполголоса выругался – громче побоялся, вдруг побьют, как уже не раз бывало. Наклонился за портфелем – оба-на! Обнаружилась вдруг замаскированная кленовыми листьями веревочка. Обычная пластиковая бечевка, которой кое-где в магазинах перевязывают по старой моде покупки. Одним концом бечевка захватывала выступавший над землей корень, другим – низкий парапет ограждения, аккуратно выкрашенный в веселенький голубовато-зеленый цвет. Так, значит… Матиас Шенн вовсе не был глуп. Вот, значит, как… Ах вы ж сволочи! Матиас затравленно оглянулся – одноклассников уже поблизости не было, лишь вдалеке маячили за кленами выцветшие джинсы Ханса да красная куртка Лиззи.
– Сволочи. – Уже не стыдясь, Матиас обиженно зашмыгал носом. По бледным щекам его катились холодные слезы. Взяв в руки портфель, попытался очистить его листьями – ничего не вышло, еще больше измазал. Плюнув, он так и поплелся домой, мокрый, грязный, заплаканный. Душа его горела жаждой мщения.
Но и дома Матиас не обрел желанного покоя. Не помогли ни наезд на служанку – «Ма, чего так пыли много? Она работает или что?», ни клацанье ножницами по журналу. Плохо получалось, неаккуратно, перед глазами так и стояли образы смеющихся одноклассников. Толстяк Ральф, Йорген-Оглобля, Ханс. И Лиззи Морз с Анне-Лиисой. Всем им надо было отомстить. Вот только как? Подговорить более старших ребят, в конце концов, заплатить им деньги, чтобы они… Да не знал Матиас никаких «более старших ребят», не было у него таких знакомств, вообще никаких не было, слишком уж был замкнут. Да и эти самые «старшие» вдруг да обманут? Возьмут деньги и ничего не сделают. А если и сделают, скажем, изобьют Йоргена или Ральфа, то не отомстят ли в свою очередь, те двое ему, Матиасу Шенну. Уж вычислят кто заказал драку, не дураки ведь. У Лиззи тоже, между прочим, старший братец имеется, накачанный такой балбес, поджидал пару раз Лиззи у школы. Может, правда, это и не братец вовсе, ну да тогда еще хуже. Нет уж, этим следует вредить с осторожностью, наверняка. А вот двумя другими – Хансом и Анне-Лиисой – можно будет заняться и так. Матиас положил перед собой вырезанные из общей фотографии лица. Ханс. Ханс Йохансен – судя по фамилии, швед, наполовину или полностью. Худой, светло-русый, нос уточкой. Физически не
