Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

Поднялся столб пыли. Наши противники выбежали из него. Их лица ничего не выражали.

— А вот теперь точно валим, — я вцепился в ручки ведер и стартовал по известной тропинке. Карачунья рука подхватила запасное ведро и полетела рядом.

— Пояснения будут? — Томоко была единственной, кто не попробовал никакое средство, чтобы избавиться от преследователей.

— Будут. Наши противники — големы. Мы реально не можем сделать вообще ничего. Кто-нибудь умеет ставить прочные физические барьеры?

Уэно покачала головой, что на бегу выглядело несколько комично.

— Единственный способ — замуровать эту хрень так, чтобы она не могла выйти. Разрушить это может только создатель. Остановить тоже.

* * *

Ван-Хан, приложив к глазам старый военный бинокль, рассматривал картинку, пока вся толпа не скрылась из виду. После чего прошел обратно в дом, прислонил ружье к лавке и набрал давно знакомый номер.

— Привет, дорогая, — сказал он на чистом русском языке. — Да, пришли твои посыльные. Девять ведер собрали, представляешь? Да, трудяжки редкостные, любо-дорого глянуть. Ну как отпустил. Нужно же сделать вид, что всё серьезно, правда? Конечно, весело. Да, обращайся обязательно, дорогая. У меня еще персики в этом году шикарные должны быть, но уже к середине августа. Ты приходи, они обычные, ничего красть не надо. И Ягиньку с ее орлами тоже зови.

* * *

Не то чтобы я пытался найти еще какую-то идею. Вообще думать, пока бежишь и адреналин бьет по ушам, оказалось куда труднее, чем я полагал. Если туда мы шли где-то часов пять, на что я и рассчитывал, то обратно за вычетом времени, потраченного на гарпий, бабушку-вампиршу и батыров-спорщиков, бежать было чуть больше часа.

Нам нужно было добраться до барьера, у которого стоял Полкан. Для этого требовалось выбраться из Нави в последний момент так, чтобы оказаться с другой стороны мира. Тогда мы сможем пройти Полкана, а големы останутся ни с чем, поскольку туповаты и дорогу в обход искать не станут.

Олгой-хорхой резвился в песках. Жалмауыз кемпир перестала перебирать свою вечную крупу, провожая кавалькаду взглядом. Гарпии собрались на ветке, прижавшись друг к другу (ну точно курицы на насесте), и слабо понимали, что происходит. Сирин на всякий случай разрыдалась. Надо бы ей хоть какое-то развлечение придумать на будущее… Мы сделали крюк и оказались на бездорожье.

— Туда! — я увидел жемчужное мерцание, привлекающее глаз через стройные стволы кедровых сосен. Мы завернули в нужном направлении, не сбавляя темп и сберегая ведра с драгоценной вишней.

Полкан ждал нас. В барьере появились четыре просвета. Мы проскочили. С прекрасным звуком пружинящего батута големы посыпались на землю с другой стороны мерцающей стены.

— Обожаю этот маневр, — прокомментировал Полкан. — Вам как, водички, или отдышитесь сначала?

Мы обернулись туда-обратно намного быстрее, чем я планировал. Наскоро перехватив по паре пирожков, мы прямо в таком виде, взмыленном и запыленном, погрузились на квадроциклы и, возложив на шлемы, стартовали под совхозную деревню.

— Оп, чую, духом запахло, — Яга сидела перед открытой дверью, сияя своей бессменной улыбкой, от которой теплело на душе.

— А каким духом, бабушка? — заинтересовался Кавагути.

— Русским и нерусским, милок, — растолковала Яга. — Это называется культурный код. Неужто уже справились? И бежать пришлось?

— Да, бабуль, — я выгружал ведра, поставленные на багажники квадроциклов. — Рассказать, что там по дороге?

— Расскажи, пожалуйста, — попросила Яга. — Я к Ван-Хану только в августе поеду, на персики звал. Еще надо бы десяток вишен сейчас от косточек почистить, чтоб Лихо не подавился. Справитесь?

Пока наши руки споро разбирали вишни и перекладывали драгоценные плоды в предложенные посудины, я вкратце описывал сегодняшние приключения. С лица Яги не сходило мечтательное выражение.

— А олгой-хорхой большой попался? — это был единственный ее вопрос.

Я прищурился.

— Привирать не хочу, но с полсотни метров точно.

— Помню, его братец как-то пытался реку Смородину переплыть.

— А зачем? — я недоумевал, кому может понадобиться бабушка Мора.

— Да дурной был, молодой. В общем, примерно так Горын понял: не всё съедобно, что белок.

Ее плечи мелко задрожали от смеха.

— Бабушка, вишни всё, десять крупных штук — сообщила Уэно. — Что дальше?

— Дальше просто. Для начала нужно накормить Лихо.

— Так он же дрыхнет, — резонно возразил я. — Зачем будить Лихо, когда спит тихо?

Пес, поняв, что речь о нем, снова заворчал.

— Костя, — проникновенным голосом сказала Яга. — У тебя домашние животные когда-нибудь были?

— Сама же знаешь, что нет, — я не понимал, к чему.

Уэно громко и шумно вздохнула.

— Кос-тян, как бы тебе сказать. В общем, о запихивании любых целебных средств в домашнее животное ходят легенды во всех мирах, и все об одном…

— Лисичка, а не подсобишь ли ему? У тебя навык есть. Лихо посопротивляется для вида, но вообще особых трудностей быть не должно…

Спустя полчаса мы, потрепанные, поцарапанные, в разодранной когтями одежде наблюдали, как руку Яги лижет жизнерадостный одноглазый щенок.

Могу сказать две вещи. Во-первых, совместные трудности сближают. Смотря на Уэно, перепачканную собачьей слюной примерно до ушей, я это отчетливо понимал.

Во-вторых, я увидел вторую в своей жизни картинку «кицунэ с собакой на руках». И собака не имела ничего против.

Воистину, дело того стоило.

— А теперь, друзья мои, — Яга подозвала нас, — самое главное. Как пахнут, а?

Она явно имела в виду вишни. Я давно дурел от их запаха. Остальных тоже впечатляло, насколько привлекательно могут выглядеть честно стыренные из монгольского сада плоды. Закрадывалась, правда, мысль, что если бы за ними не пришлось столько в прямом смысле бегать, не были бы они такими ценными.

— Великолепно, — согласилась Томоко. — Я всю дорогу страдала. Но страшно ж их есть, вдруг младенцем станешь.

— Не станешь, — уверенно сказала Яга. — Для живых эти вишни. А вы конструкты, ваше тело создается заклятием укрепления, это во всех мирах одинаково выглядит.

На столе уже пыхтела скатерть, и огромная миска с такими красными вишнями манила проведенной для их добычи работой.

— На здоровье, — бабушка взяла пирожок и отпила душистый чай. — Сколько съешьте, всё ваше.

Мы, не прося повторять, набросились на предложенный ужин. Вишня оказалась терпко-кислой, с легким привкусом странных приключений и стихов Бродского, который предостерегал от