Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟢Научные и научно-популярные книги » История » Кухня века - Вильям Похлебкин

Кухня века - Вильям Похлебкин

Читать онлайн Кухня века - Вильям Похлебкин
1 ... 240 241 242 243 244 245 246 247 248 ... 279
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Что же касается национальных русских блюд, свойственных Центральной России, то в тогдашнем Поволжье в интеллигентных семьях типа Ульяновых их не знали. Щи, как мы упоминали, особенно кислые, из квашеной капусты, здесь никогда не готовили, рыбные блюда также были исключением. Уха — лишь изредка. О ботвинье, окрошке, солянках, рассольниках и кальях, распространенных в Московской, Калужской, Брянской, Рязанской, Орловской губерниях, здесь даже и не слышали в то время. Не в традиции семьи было и приготовление пельменей, уже распространившихся в Поволжье, но среди татар и марийцев под иными названиями (пельняни и подкогльо). Так что русский стол семьи Ульяновых был крайне ограничен, скуден, а общий стол — однообразен. Среди «горячих» блюд доминировала яичница — тоже весьма скорое блюдо, а из немецких — армериттер: моченый в молоке белый хлеб, поджаренный слегка на сковородке на сливочном масле и залитый яйцом. Крутые яйца и яйца всмятку (по воскресеньям) были обычным блюдом за завтраком и ужином у Ульяновых. Другим дежурным блюдом были бутерброды, совсем немецкое в то время «кулинарное изделие». Бутерброды делались либо просто с маслом, либо в качестве лакомства намазывались медом, либо изредка делались с хорошей копченой рыбой — с осетриной, балыком, севрюгой, но чаще всего с заломом.

Копченая и соленая рыба была сравнительно дешевым ценным пищевым компонентом, который получал в детстве Ленин. Она имела огромное значение как источник фосфора. В остальном же пища — молочно-яичная — хотя и была здоровой и полезной, но только для ребенка, максимум для юноши, ибо она содержала избыток витаминов роста — A, D, K. Стоило Ленину на два-три года лишиться даже такого несовершенного домашнего стола, став с 1887 г. студентом Казанского университета, как он приобрел «болезнь желудка», в связи с чем ему были рекомендованы щелочные минеральные воды, каковыми в то время считались французские «Виши» и кавказские «Ессентуки № 17».

Поездив по Поволжью (Самара, Сызрань, Саратов), в 1891 г. Ленин приезжает в Петербург на экзамены и, едва сдав их в апреле, — хоронит 8 мая свою младшую сестру Ольгу, курсистку Бестужевских курсов, которая умерла от такой болезни, которая немыслима в мирное время да еще в интеллигентной среде, а именно — от брюшного тифа. Как известно, причиной брюшного тифа могут быть сырое, некипяченое молоко (или вода), а также отсутствие элементарной гигиены при питании: грязная посуда, немытые руки, еда из чужой чашки или из одной посуды одновременно с чужими людьми. Все это трудно вяжется с представлением о скромной, аккуратной провинциальной девочке, воспитанной в строгой, почти чистоплюйско-немецкой семье. Единственное объяснение — бездумное, привычное со времен домашнего житья употребление сырой воды и молока. В Симбирске воду пили сырую, волжскую или ключевую, молоко — парное, от соседки-молочницы. В Петербурге же и того и другого нельзя было делать. Но не только Оля Ульянова об этом не думала. Не понимали экологической разницы между столицей и провинцией и многие другие провинциалы того времени, в том числе и сам Ленин — по крайней мере, вплоть до своего первого ареста. Они вели себя в столичном городе, как дома при патриархальных условиях. А надо было меняться. То, что в конце XIX — в начале XX в. в России огромное число молодых людей погибли от разных болезней именно в Петербурге, было не столько результатом сырого петербургского климата и полуголодного существования, как тогда считалось, сколько следствием неприспособленности русской интеллигенции к быту, следствием неряшливости, легкомыслия и барского нежелания и неумения делать черновую домашнюю работу, которую в чужом городе, на чужих случайных квартирах за них никто не делал.

Один из представителей рабочего класса России, И. В. Бабушкин, приехав в 1902 г. в Лондон и увидев, в каких условиях жили такие легендарные уже в то время вожди революционеров, как Степняк-Кравчинский, Вера Засулич, и их более молодые современники — Мартов, Ульянов, Крупская, откровенно сказал им в глаза буквально следующее: «У русского интеллигента всегда грязь — ему прислуга нужна, а сам он за собой прибрать не умеет». Ленин немедленно сделал для себя вывод: он отделился от остальных эмигрантов и никогда больше не жил в «коммуналке», не посещал никаких эмигрантских сборищ бытового характера, не ходил компаниями в кафе, не обедал в эмигрантских столовых, жил вдалеке и совершенно обособленно от той части города, где жили остальные эмигранты, и редко кого принимал дома, да и то — на кухне. За собой же скрупулезно убирал сам, мыл свою тарелку и кружку, собирал крошки со стола, чем поражал уже позднее, в Советской России, наркомов, ученых и простых крестьян, которые становились случайными свидетелями этого.

На всех остальных слова Бабушкина не произвели впечатления, не послужили уроком. И наши революционные интеллигенты не только сохранили худшие «расейские» традиции в эмиграции, но и перенесли их позднее, после Октябрьской революции, в советский быт.

В период напряженной жизни в Питере в 1893—1895 гг., когда создавался «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», закладывались основы новой партии, основы большевистской агитации и пропаганды в массах, у Ленина не было никакой возможности обращать внимание на питание. Жили не только впроголодь. Главное, питались кое-как, всухомятку, пренебрегая горячей пищей. Наедались лишь в большие праздники — на масленицу, на Пасху, когда, используя праздник как повод для сборища, устраивали в складчину блины или богатый пасхальный традиционный мясной стол. Едой в такие моменты, разумеется, наслаждались, но даже в этом случае расценивали ее, скорее, как хорошее средство для конспирации, а не как кулинарное событие. Вот почему за какие-нибудь два-три года неустроенной холостяцкой жизни Ленин превратился из волжского парня-здоровяка в хилого, облысевшего человека, страдающего гастритом, который одними своими болями страшно мешал работе и в конце концов сформировался в прочную, настоящую, постоянную «надоевшую болезнь желудка». Чтобы подлечить ее, Ленин отправился в июне 1895 г. на курорт в Швецию и менее чем за месяц восстановил свое здоровье в частном пансионе, где его восхитил «шведский стол» — очень сытный, мясной, закусочный, холодный, за которым каждый может выбрать себе приглянувшиеся блюда.

Желая совершенно исключить возвращение желудочных болей, Ленин в поисках хорошего врача едет в августе 1895 г. в Берлин, где продолжает питаться регулярно только в диетических пансионах и не прекращает пить минеральную воду «Виши», ясно осознав, наконец, что его желудочные недомогания являются прямым следствием того, что в Петербурге ему не удавалось правильно и порядочно «кормиться». Именно поэтому, вернувшись на родину, он вызывает из провинции мать, которая с этих пор занимается исключительно тем, что готовит Ленину домашнюю пищу и следит, чтобы он регулярно обедал и ужинал. Однако эта кулинарная идиллия продолжалась весьма недолго.

В конце 1895 г. следует арест. В тюрьме гастрит Ленина обострился, поэтому в передачах ему посылают только хлеб, сухари, чай и минеральную воду «Ессентуки № 17».

Однако регулярное тюремное питание (щи, каша) постепенно стабилизирует его положение, и до такого обострения, как в студенческие годы, дело не доходит. Ленин на тюремном меню чувствует себя вполне сносно. Он начинает плодотворно работать и даже выражает недовольство, что его заключение заканчивается слишком быстро. Однако еще более благоприятные условия для укрепления здоровья складываются для Ленина в ссылке.

Уже в Красноярске, в апреле 1897 г., попав на частную квартиру с полным пансионом, то есть с обильной русской кормежкой по четыре-пять раз в день (завтрак, полдник, обед, чай, ужин) и настоящим сибирским меню (щи грибные, телятина, рыба отварная, пироги, пельмени, шанежки, баранина с кашей), Ленин восторженно пишет родным: «Живу хорошо, столом вполне доволен. О минеральной желудочной воде забыл и думать и, надеюсь, скоро забуду и ее название!». Приехав же на постоянное поселение в Шушенское в июле 1897 г. и сняв квартиру у самого зажиточного в селе крестьянина, Ленин продолжает в еще большей степени пользоваться восстановительными свойствами русской крестьянской еды и полностью излечивается за какие-нибудь два-три месяца от своей «застарелой» желудочной болезни, перед которой были бессильны европейские курорты и немецкие профессора, поскольку, как только он уезжал из пансиона, болезнь быстренько возвращалась. В Сибири же она исчезла вовсе. Точно такое же действие оказывало сибирское питание и на других ссыльных, например на Г. М. Кржижановского, которого также мучили гастрит и катар желудка.

В результате Ленин приходит к выводу, что «все эти врачи только рассуждать умеют», и ни в грош не ставит с этих пор вообще всех врачей-терапевтов, сохраняя доверие только к хирургам, глазникам и отоларингологам как к узким специалистам, чья работа сразу же видна!

1 ... 240 241 242 243 244 245 246 247 248 ... 279
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈