Сон в красном тереме. Том 1 - Цао Сюэцинь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как может скакуна Лу-ни
смирить узда цветная?
Он мчится вдоль валов у стен,
играет сила злая.
Хозяин скажет – он летит,
как ветер рядом с тучей.
На черепахе три горы
его лишь имя знают.
Следующую загадку хотела прочитать Тань-чунь, но ее перебила Бао-цинь.
– Вы только что говорили, что я побывала во многих местах, которые прославились в истории, – проговорила она. – Вот я и сочинила десять стихотворений, посвященных тем местам. Послушайте их, а потом судите, о чем я хотела сказать.
– Неплохо! – одобрили сестры. – Но почему бы эти стихи не записать?
Если вы хотите знать, что это были за стихи, прочтите пятьдесят первую главу!
Глава пятьдесят первая, из которой читатель узнает о том, как Сюэ Бао-цинь слагала стили о древности и как невежественный лекарь прописал негодное лекарство
Когда все услышали, что Бао-цинь предлагает сочинить десять стихотворных загадок, посвященных прославленным историческим местам, в которых она побывала, раздались одобрительные восклицания:
– Замечательно! Оригинально!
И как только Бао-цинь написала стихи, все наперебой бросились их читать. Стихи гласили:
ВСПОМИНАЮ ДРЕВНОСТЬ У КРАСНОЙ СКАЛЫ
В глубокой могиле у Красной скалы
воды неподвижной покой.
Одни лишь напрасные звуки имен
витают над лодкой пустой.
Как факел, скрепленные лодки горят,
холодные ветры скорбят,
И души героев в речной глубине
скитаются вечной толпой.
ВСПОМИНАЮ ДРЕВНОСТЬ В ЦЗЯОЧЖИ
Из меди столбы с нерушимой стеною —
страны неизменный оплот.
Об этом молва за границею нашей
до жунов и цянов дойдет.
Навек Ма Юаня останется слава,
заслуги его велики.
Железная флейта о славном Цзы-фане
рассказ неустанно ведет.
ВСПОМИНАЮ ДРЕВНОСТЬ В ЧЖУНШАНЬ
Кто мог бы славу и успех
соединить с тобой?
И вдруг указ тебя вернул
назад к тщете мирской.
Конечно, трудно с миром связь
навеки разорвать,
Так не ропщи, что столько раз
был слышен смех людской.
ВСПОМИНАЮ ДРЕВНОСТЬ В ХУАЙИНЬ
Пусть славный муж от злых собак
не ведает препон.
Он был за подвиги в Саньци
посмертно награжден.
Оставить должен грубый мир
презрение свое:
О том, что раз накормлен был,
до гроба помнил он.
ВСПОМИНАЮ ДРЕВНОСТЬ В ГУАНЛИН
Цикад голоса и скопленья ворон
прошли как мгновение мимо.
Прекрасные виды плотины Суйти —
кто ныне любуется ими?
Одно только выгадал он у судьбы:
прозванье «Любитель природы».
Но сколько пустых пересудов людей
он вызвал делами своими!
ВСПОМИНАЮ ДРЕВНОСТЬ В ТАОЕ
Травы увяли, цветок бесполезный
в мелком пруду отражен.
С персика листьями, с персика веткой
он навсегда разлучен.
Время Лю-чао[161] немало видало
троны державших героев;
Отблеском славы остались на стенах
знаки пустые имен.
ВСПОМИНАЮ ДРЕВНОСТЬ У ЧЕРНОГО КУРГАНА
Черные воды безбрежны-безбрежны,
здесь не струится река
Струн истощаются скорбные звуки,
слышится в песне тоска.
Все уложения ханьского трона
смеха достойны сейчас;
Словно клеймо, сохраняют мерзавцы
этот позор на века.
ВСПОМИНАЮ ДРЕВНОСТЬ В МАВЭЙ
Женская прелесть умолкла навек,
капельки пота блестят.
Воды восточного моря теперь
нежность ее поглотят.
Только следы этой прелести есть —
там, где остались они.
В складках одежды до этого дня
слышен ее аромат.
ВСПОМИНАЮ ДРЕВНОСТЬ В ПУДУНСЫ
В глазах людей Хун-нян ничтожна,
презренья только стоит,
Но встречи тайные влюбленных
она смогла устроить.
Хотя потом ее хозяйка
жестоко истязала,
Но уж могли идти другие
дорогою одною.
ВСПОМИНАЮ ДРЕВНОСТЬ В ОБИТЕЛИ ЦВЕТОВ СЛИВЫ
Где сливы вовсе не растут,
где ива лишь растет,
Кто нежной девушки портрет
в том месте подберет?
О счастье думать позабыл, —
но вот пришла Чунь-сян.
Под ветром западным прошел
разлуки целый год.
Прочитав стихотворения, все захлопали в ладоши, восклицая, что они написаны замечательно.
– Первые восемь стихотворений имеют под собой историческую основу, – высказалась Бао-чай. – Остальные с точки зрения истории не обоснованы. Лучше бы она сочинила вместо них два других стихотворения, содержание которых было бы связано с историей.
– Нет, нет! – запротестовала Дай-юй. – Сестра Бао-чай зря придирается! Эти стихотворения, конечно, не имеют подтверждения в истории. Мне никогда не читали неофициальных жизнеописаний, но разве в пьесах, которые мы видели, не говорится об этом?! События, излагаемые в пьесах, известны даже трехлетним детям! Неужели с ними незнакома сестра Бао-чай?
– Дай-юй права! – заметила Тань-чунь.
– Да и Бао-цинь побывала в тех местах, о которых пишет! – присоединилась к ней Ли Вань. – Пусть нет исторических подтверждений, но из уст в уста передаются предания, и люди им верят. Даже я в свое время видела четыре могилы наставника Гуаня! Между прочим, наставник Гуань действительно жил, и его жизнь хорошо известна! Но как случилось, что у него несколько могил? Конечно, произошло это потому, что потомки из уважения к учителю Гуаню сложили о нем небылицы! Я убедилась, что это действительно так. Стоит почитать «Описание земли», как сразу убеждаешься, что много могил не только у учителя, но и у других прославленных людей. Существует много древних реликвий, происхождение которых неизвестно. О двух последних стихотворениях, не имеющих подтверждения в истории, говорится во всех романах и пьесах. Об этих пьесах знают все, и выражения из них употребляются в качестве пословиц. Таким образом, опасно слушать не арии из «Западного флигеля» и «Пионовой беседки», а читать вредные книги. А впрочем, пустяки, сестра Бао-чай просто придирается.
Эти рассуждения заставили Бао-чай умолкнуть. Все принялись отгадывать загадки, но безуспешно.
Зимою дни короткие, и никто не успел заметить, как наступило время ужинать. Все отправились к госпоже Ван.
– Приехал Хуа Цзы-фан, старший брат Си-жэнь, – доложили в это время госпоже Ван. – Он говорит,
