Адептус Механикус: Омнибус - Грэм Макнилл

Стальные подпорки взорвались, разлетевшись на осколки как расщепленное дерево, увлекая за собой весь виадук. Тысячи тонн стали и камня рухнули в оглушающем визге рвущегося металла и воя чужих.

Штольни в стенах заполнили визжащие твари, с острыми конечностями и зубастыми мордами.

— Рыцари Кадмус! — крикнул Малкольм. — Гаунты в стенах!

Смерть удушающими щупальцами сдавливала тьму. Все виды наземной техники, тягачей, мотоциклов, рудодобывающей техники, агротехнических машин, топливных танкеров и перевозчиков руды, наполняли туннель. Я изолирован от запаха гниющей, сожжённой плоти, но я предположил, что она должно быть невыносима.

Спеченные тела сидели внутри выжженных каркасов машин, как будто терпеливо ожидали спасения. Прочие неуклюже раскинулись поперек рельса, или были беспомощно прижаты к выглаженным мельтой стенам. Я видел повреждения от огня повсюду. С трудом веря, что причина ему легко воспламеняемая руда, обычно перевозимая здесь.

Рухнувшие скалы заблокировали туннель, менее чем в километре от черной утробы через которую мы спустились в этот бесцветный ад. Наши орудия с легкостью пробили завал, но у этих людей не было шанса ни добраться до временного убежища, ни спастись от огня, пожирающего воздух и плоть.

— Император смилостивиться над ними, — сказал Антонис, свет от его доспехов пробежал по восьмиколесному транспорту, по крайней мере тридцать людей лежало вокруг него. В основном это были женщины и дети.

— Я бы сказал, что у него не осталось милосердия для этих несчастных, — сказал Актис Бардольф.

— Имей чертово уважение, — вспылил Уильям.

Зрелище столь многих мертвых, детских тел, взволновало нас всех, но Уильяма это затронуло в особенности. Он оставил ребенка в Вондрак прайм: сына с больными легкими, как сказала мне Корделия. Нужно быть особенным человеком, чтобы видеть мертвых детей и при этом не бояться за своих.

— Я не хотел проявить неуважение, сир Уильям, — сказал Бардольф.

— В таком случае не говори дурного о мертвых, и тем более с пренебрежением к Императору, — прошипел Уильям.

— Я не делал этого, — ответил Бардольф. — Я лишь озвучил то, что увидел.

Я шагнул между Уильямом и Бардольфом.

— Эти люди мертвы, и ваш спор не вернет их к жизни, — сказал я. — Их путь уже окончен, а нам нужно двигаться дальше.

Сир Родерик шагает рядом со мной, его броня покрылась влагой от капающей воды. Из трещин в потолке капала талая вода с горы. Внезапно я похолодел при мысли о миллионах тонн скалы над нами.

Лужи черной воды отражали мельтешащие лучи прожекторов. Я выбрал путь через останки убегающих людей и почерневших машин, продвигаясь через пробоины где это было возможно, и работал с Родериком над созданием новых.

Мы идем медленно, по прошествии дней наши сканеры перестали работать как нужно. В замкнутом пространстве, с таким количеством металла вокруг, возникает легкий шум помех и временные всплески активности на сенсорах, досаждающие мне весь день.

Прожекторные лучи гнулись и плясали на каждом километре пути, отбрасывая монструозные тени. Я боролся с реакцией, возникающей на эти угрожающие очертания, но примитивный защитный механизм, сформировавшийся в наши ранние годы, когда мы по-настоящему боялись теней, так просто не перебороть.

Карта на планшете дергалась от помех. Это предварительно загруженный поток данных, устойчивый к факторам глубины и металлических составляющих горы.

Что-то здесь внизу тревожило мой доспех.

На третий день путешествия, личный канал между моей броней и Актисом щелкнул в соединении.

— Вы уверены, что мы все еще идем по верному курсу? — спросил Бардольф.

— Я уверен, — сказал я, хотя мне пришлось выбрать несколько поворотов, в местах, где я был недостаточно уверен.

— Моя карта говорит об обратном.

Я остановил рыцаря и повернулся лицом к мастеру дома Хоукшрауд.

— Если вам есть что сказать, говорите сир Бардольф.

— Я говорил вам, я не лорд.

— Тем не менее, вы думаете, что мы идем неверным путем?

— Пока еще нет, но ваша карта безнадежно устарела, и я знаю, что вам пришлось угадывать несколько туннелей, — ответил Бардольф. — Рано или поздно, вы выберете не тот путь, и эта ошибка погубит нас.

Я старался удержать свой гнев, это непросто, когда духи рыцарей предков кружат вокруг трона Механикус. Они расценили слова Бардольфа как неуважение, и желали, чтобы я наказал его.

Лишь оценка Корделии данная дому Хоукшрауд, не давала раздражению контролировать мои суждения.

Хоукшрауд преданы тем, кто заслужил их уважение, и, хотя наша репутация бежит впереди нас, Кадмус еще предстоит доказать делами свою ценность перед Бардольфом.

— Я Магна Прецептор, — сказал я, надеясь, что его почтение к этому званию закончит спор.

— Я уважаю это, — сказал Бардольф. — Но это может продлиться недолго, если вы заведете нас в тупик.

— Это угроза?

— Это обещание, потому как все мы будем мертвы, — сказал он. — Как долго по вашему мнению мы можем протянуть, если вскоре не найдем выход? Когда мы доберемся до Викары, наши рыцари будут нуждаться в дозаправке и перезарядке, и я не думаю, что мы сможем найти выход отсюда на своих ногах. А вы?

И вновь прежние рыцари Кадмус метались в ярости от его дерзости, часть меня хотела присоединиться к их негодованию. Я хотел разозлиться на Бардольфа. Хотел отклонить все его опасения.

Но он был прав.

Я вздохнул и сказал: — Вы правы, сир Бардольф. Я столь одержимо хочу показать Механикус что дом Кадмус может функционировать и без них, что я совершенно пренебрег жизнями наших храбрых рыцарей.

— Делать ошибки легко, — сказал Бардольф, — но признавать их непросто. Впредь давайте их не делать.

— Согласен, — сказал я. — Продолжим?

— Конечно, — ответил Бардольф, разворачивая рыцаря в обратном направлении, — и побыстрее, нас преследуют.

Первая кровь

Ауспик не справлялся с таким множеством целей, и Малкольм заглушил его раздражающий визг. Он не нуждался в предложении наилучшей цели, промахнуться было невозможно.

Боевое орудие выбивало круглые кратеры в бетоне. Изломанные тела чужих и осколки бетона, подлетали вверх с каждым ударом детонирующих снарядов. Стабберы прорубались сквозь рой гаунтов. Счетчик боеприпасов не крутился так со времен Грифона-IV.

— Держите их подальше от врат, — приказал он, пятясь назад между огромной машиной и упавшей опорой разрушенного виадука. Дюжины тварей неслись ему навстречу. Невозможно сильные конечности, мощными прыжками толкали их вперед, зарываясь когтями в пол. Монстры толкали друг друга в неудержимом желании добраться до рыцаря. Он расстрелял большинство, но по крайней мере десяток тварей остались в живых, чтобы прыгнуть в сторону его головы.

Малкольм активировал ионный щит и отбросил их в воздух. Остальные встретились с ревущим цепным лезвием, и мгновенно обратились в черные сгустки материи.

Сотни клыкастых чудовищ, лились потоком из штольни в сотне метров левее Малкольма. Он развернулся и дважды дал залп из боевой пушки, накрывая весь рой.

Даже после этого они продолжали извиваться под грудой камней.

Он вновь услышал стрекотание и развернулся, с грохотом опуская ступню на группу роящихся хищных существ.

Человеческая составляющая Вердус Феррокс пала перед когтями ксеносов. Нечеловеческие люди-киборги и слишком человечные Хранители, разрывались на части прежде, чем смогли хоть как-то защитить себя.

— Текстон, черт возьми! Уводи своих людей отсюда, сейчас же!

Их крики боли остро задевали Малкольма. Он прекрасно знал, какой это ужас для человека из плоти, столкнуться с кровожадными убийцами. Он увидел, как одна тварь проткнула Хранителя насквозь, чтобы затем другая откусила ему голову. Громоздкие сервиторы молчаливо стояли, в то время как их яростно потрошили. Наемные рабочие немилосердно истерзанные, истекали кровью, изливающейся из кошмарных ран.

Бегущие к вратам мужчины и женщины, незамедлительно получали удар когтями в спину. Едкая кислота жгла их, а хитиновые шипы рубили ноги, не давая далеко убежать.

Гаунты убивали и пожирали всех, кто попадался на пути.

Стабберы Малкольма прорубили дорожки из перемолотого мяса, через тиранидский штурм. Каждый цельнометаллический снаряд орудия, разрывал одного гаунта на части. Их жизненная жидкость была черного цвета и маслянистой консистенции, некий чужеродный ихор заменявший им кровь.

Зов охотничьих горнов сообщил ему о расположении его рыцарей.

Гаррат следовал приказу, и пробивал свой путь к вратам. Фарримонд задерживал поредевшие группы врага, стрельбой из стаббера и взмахами меча. Ревущие зубья его лезвия разбрасывали ксеноплоть на пятьдесят метров вокруг.