'Расследования Екатерины Петровской и Ко'. Компиляция. Книги 1-30 - Татьяна Юрьевна Степанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет-нет, сюда, пожалуйста, к лифту, – охранник свернул направо по коридору.
В прошлый раз они с Геворкяном, кажется, шли другой дорогой или все коридоры тут так похожи один на другой?
В собственных совершенно беспричинных страхах Катя так разобраться и не успела, они поднялись на лифте и попали из коридора в небольшой освещенный холл, где собрались врачи – целая комиссия во главе с тем самым доктором, которого Катя видела на видеозаписи. Тут же находилась и охрана. Врачебная комиссия группировалась вокруг оконного проема в стене, забранного прозрачным пластиком. За окном был бокс, стены, пол и потолок покрыты мягкими серыми матами. В центре стояло два легких стула. На одном, сгорбившись, сидел Пепеляев.
По тому, как безучастно он смотрел по сторонам, было ясно – на этот раз все устроено так, что он не может видеть тех, кто за ним наблюдает.
Катя встала сбоку, ей не хотелось мешать комиссии (еще выгонят!), но и упустить она ничего не могла. Где же Геворкян? Ага, вот он – входит в бокс как ни в чем не бывало. Так, наверное, укротитель в цирке входит в клетку льва-людоеда… Нет, пожалуй, неудачное сравнение, пошлое. Если Пепеляев действительно безумен, то он просто больной человек и, возможно, не виноват…
– Добрый вечер, Роман.
– Здравствуйте, доктор.
– Как самочувствие? Не устали? Много было желающих сегодня с вами пообщаться.
– Голова немного болит, а так ничего. Сносно.
Слышимость в холле была хорошая, динамики отрегулировали так, будто ты стоишь рядом с ними – там, за стеклом. Катя слушала, затаив дыхание. И это сумасшедший?! Разве ЭТО сумасшедший? Геворкян абсолютно спокоен, садится на стул напротив. А Пепеляев… вот он слегка откинулся, вытянул ноги поудобнее, виски трет… Словно встретились два старых знакомых и присели покалякать – о том о сем…
– Не возражаете, если мы с вами продолжим?
– Доктор, я же в прошлый раз все вам сказал.
– С прошлого раза много воды утекло. И кое-что случилось.
– Я не знаю, как это вышло… честно, доктор, не знаю.
О чем они говорят? О том инциденте. Когда он стекло пытался выбить и выбраться? Пепеляев в глаза Геворкяну не смотрит, смотрит в пол.
– В первый раз после осмотра врачей, помните, вы обмолвились, что слышите «голоса»… «голос»…
– Это было после укола.
– Слышали после укола?
– Нет, я сказал это после укола. Что они мне там вкололи?
– Сыворотку против столбняка. У вас много ран на теле, вы помните, как они появились?
Пепеляев кивнул.
– Вы взрослый умный человек, Роман. А я не следователь и не прокурор. Я врач.
– Здесь же дурдом. Меня за психа тут держат.
– Вас направили сюда на экспертизу. Направили потому, что вы совершили преступление, мотивы которого до сих пор не установлены.
Пепеляев молчал.
НЕТ, НА БЕЗУМНОГО ВОТ СЕЙЧАС, В ДАННЫЙ МОМЕНТ, ОН СОВЕРШЕННО НЕ ПОХОЖ! Катя покосилась на врачей – что я все гадаю, псих – не псих, что вот они о нем думают, специалисты?
– Упоминая про «голос», который вы слышали, вы хотели дать нам понять, что находились под каким-то воздействием?
– Нет.
Резкий, даже злой ответ.
– Ваша воля была несвободна?
– Я же говорю – нет.
– Вам трудно это обсуждать?
– Я просто не хочу. Не могу!
– Не можете?
– Я…
– Не можете или не хотите? Отвечайте мне: не хотите или не можете? Что мешает вам, не дает?
– Я хочу… доктор, я должен… я хочу, чтобы…
– Чтобы что? Отвечайте, будьте здесь, сейчас и со мной, не уходите, не позволяйте себя увести!
КУДА УВЕСТИ? Катя буквально прилипла к стеклу. О чем это Геворкян? Ведь там, за стеклом, они только вдвоем – врач и пациент.
– Боритесь, не уступайте, я тут с вами, а вы со мной. Я не позволю вам на этот раз ранить себя, причинить себе боль. Вы мне верите? Вы хотите себе помочь. ВЫ ХОТИТЕ ЭТОГО?
– Да, да, я хочу, я… Доктор, ОНО уже здесь!
– Это вы здесь!
– ОНО БЛИЗКО… ОНО ЧУЕТ МЕНЯ… ОНО ЗДЕСЬ!!
Нет-нет, это были не крики, не вопли. Это был шепот. Одновременно захлебывающийся и натянутый как струна.
А потом они услышали ЭТОТ ЗВУК.
На что он был похож?
Словно что-то треснуло… Кокон или скорлупа… А потом заскребло по бетону когтями, пытаясь выбраться, вырваться…
Хрр-р-ррррр!
Пепеляев поднялся со стула. Он снова, как и в прошлый раз, подошел к стеклу, хотя не мог видеть, что оттуда за ним наблюдают. Он двигался как-то странно, что-то было неестественное во всех его жестах, движениях. Начал ощупывать стекло, точно слепой. Губы его двигались, но не было слышно…
– Звук! Громкость!
Динамики врубили на полную мощность и…
Голос, который они услышали, был совершенно незнакомый. Мужской, но совершенно другой и по тембру, и по манере. И еще что-то с этим голосом было не так, настолько не так, что…
– НАЙДЕТ… ВСЕ РАВНО НАЙДЕТ… БУДЕТ ИСКАТЬ СРЕДИ ВАС… НАЙДЕТ МНЕ ЕГО… ЖИВОГО НАЙДЕТ… УБЬЕТ…
Глава 18
ИЗ ТЕМНОТЫ
– Скоро совсем стемнеет.
Августа – средняя сестра-Парка произнесла это тихо, с такой тоской, что у Руфины дрогнуло сердце. Руфина вернулась домой на Малую Бронную только вечером, и все мысли ее были о сестрах – о них.
– Как она?
– Беспокойна. Места себе не находит.
– А как ты? – Руфина внимательно посмотрела на сестру. Вечер… Воздух точно наэлектризован, тяжесть разлита как ртуть. Тяжесть…
– Я в порядке.
– Давай поднимемся к ней вместе, – Руфина направилась к лестнице на второй этаж.
– Вера, горничная, здесь, если понадобится. Я оставила ее ночевать, – сообщила Августа.
– А вот это напрасно.
– Она не отлучалась из дома весь день, я велела ей разбирать гардеробную. Сейчас она спит.
– Все равно напрасно, сегодня ей тут нечего было делать, – Руфина прислушалась. Как тихо в доме. Только стук собственного сердца… Скоро стемнеет, скоро совсем стемнеет… Отчего ей так не хочется, чтобы пришла эта ночь?
– Что с тобой, сестра? – спросила Августа.
– Думаю о том, что случилось. И о том, чем это грозит.
– Это уже ничем не грозит, не переживай, не тревожься, – Августа остановилась на верхней ступени лестницы. – Но мы так и не поговорили с тобой…
– О чем? Ты же не захотела ничего слушать.
– О том, что видела Ника.
Руфина посмотрела на сестру. Ах, об этом… Да, об этом они тоже не поговорили.
– Она очень беспокойна. Это до сих пор не проходит, на прежние ее припадки что-то не похоже, – Августа взялась за ручку двери. Она медлила,
