Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О, Кром Кройх! – упав на колени перед идолами, взвыл друид – Чернобог. – Тащите же князя на жертвенный камень, я сам перережу ему горло!
– Да, это будет достойная жертва, – потер руки, Ажлак оглянулся на Келагастовых воинов: – Помните о том, вой.
Солнце скрылось уже, в сине-черном небе над лесом повисла половинка луны, сверкнули звезды. Воины Келагаста разложили костер у самого жертвенника, прямо у ног плененного князя. Оранжевое пламя костра отражалось в широко распахнутых глазах Радославы. Князь! Сам князь! Олег Вещий… Но как же… Впрочем, кажется, про нее тут совсем позабыли. А веревка между тем не так и плотна…
Князь тоже узнал девушку, улыбнулся и вдруг весело ей подмигнул. Радослава опешила – вот уж не та ситуация, чтоб веселиться.
– Не чересчур ли он весел? – подойдя к старосте, шепнул Ажлак.
Келагаст усмехнулся:
– Он надеется на свою сотню, тайно отправленную вверх по Капше. Напрасно надеешься, князь! Мои воины перехватили ее у Куневичей. Там сейчас идет бой. И даже если и победят твои люди, я не думаю, что они так быстро поспеют сюда. – Староста злорадно расхохотался.
Наволоцкие воины бросились к Хельги. И в этот момент освободившаяся от пут Радослава рысью прыгнула на Чернобога и вцепилась жрецу в горло. И так же быстро поникла, опустившись на землю. Волхв скривил губы и перевел взгляд на воинов.
– Чего ж вы ждете, вой?
Те схватили Хельги за руки.
– Не так быстро, парни, – небрежно повел плечами князь. – Или кто-то из вас хочет поймать стрелу в сердце?
– Я хочу! – нахально выкрикнул белобрысый Хянди-«волчонок» – младший сын старосты.
Взглянув на него, Хельги с деланой грустью покачал головой.
– Ты сам накликал свою смерть, – и воскликнул уже гораздо громче: – Аой!
– Аой!!! – откликнулись, казалось, со всех сторон.
Келагаст вздрогнул, а из леса уже выбегали воины и летели стрелы, одна из которых поразила в жестокое сердце хвастливого «волчонка» Хянди. Всхлипнув, он повалился прямо в костер, поднимая красные искры. А воины все выбегали, становились плечом к плечу, в кольчугах и надвинутых на самые глаза шлемах. Сразу стало видно – профессионалы, дружина.
– Аой! – махал окровавленной секирой светловолосый воин в синем плаще и посеребренном шлеме – Хельги узнал Снорри. За ним маячила долговязая фигура Ирландца.
– Аой, конунг! Как ты?
– Лучше многих прочих, – сбрасывая разрезанные кем-то путы, ухмыльнулся Хельги. – Эй, кто-нибудь! Дайте-ка мне меч!
– Устроит ли вот этот, княже? – подбежав ближе, упал на колено Тяхк. Протягивая клинок, похвастался: – Я взял его с убитого мною варяга.
Князь улыбнулся – меч был не ахти, с иззубренным лезвием. Впрочем, сейчас сойдет и такой.
– Горислав, – вдруг тихо произнес Тяхк, – мой побратим, он…
– Думаю, у тебя нет больше побратима, – вглядываясь в битву, сурово ответил князь. – Он погиб как истинный воин.
– Это хорошая смерть, – удовлетворенно кивнул юноша, скулы его побелели. – И все равно я отомщу… – добавил он, подбирая с земли брошенную кем-то секиру.
Хельги огляделся. Где же, интересно, Чернобог?
– Князь…
Темная, с окровавленным копьем фигура с распушенными волосами, в накинутом на голое тело плаще. Радослава…
– Я видела, куда побежал волхв… Он там, за жертвенником.
Кивнув, Хельги подошел к идолам, прислушался. Ночь шумела битвой. Звенели мечи, хрипели раненые, где-то совсем рядом слякотно ухала секира. Тяхк? Нет, скорей, Снорри… Хельги провел пальцем по лезвию меча. И едва успел отпрыгнуть в сторону – Чернобог вовсе не собирался прятаться. Сжимая в крепких руках секиру, он жаждал битвы! Не получилось принести князя в жертву, так, может быть, удастся сразить его в поединке! Древние боги помогут, не могут не помочь. Ведь здесь везде идолы. И жертвенник – вот он, под ногами, жаждущий княжеской крови.
Хельги взмахнул мечом, отражая удар. Целил в древко – не с секирой спорить мечу, даже самому лучшему, не говоря уже про тот, что в руке. Жалобно хрустнуло лезвие. Однако меч оказался еще хуже, чем князь ожидал. Отбросив бесполезный обломок, Хельги укрылся за идолом – как раз туда и пришелся удар секиры разгневанного жреца. Миг – и волхв снова был рядом. Осклабился, замахнувшись секирой, – а в глазах горела жуткая тьма! Хельги снова уклонился – и на этот раз почувствовал, что краем секиры зацепило рубаху. А жрец снова замахнулся… Да еще сзади вдруг ткнули в спину копьем… Тупым концом. Тупым! Хельги, не глядя, протянул руку… подставил копье под секиру и одновременно изо всех сил пнул волхва в живот. Чернобог скрючился, засопел. Хельги не стал играть в благородство – воспользовавшись замешательством соперника, выхватил у него из рук секиру, взмахнул… И отрубленная голова волхва, подпрыгивая, покатилась к жертвеннику. Горел позабытый всеми костер, и в его оранжевом пламени Хельги вдруг показалось, что мертвая голова жреца насмешливо скалится.
Покрутив головой, Хельги поудобней перехватил секиру, осмотрелся… Кажется, все было уже кончено. Да и не могли лесные Келагастовы люди совладать в открытом бою с княжьей дружиной.
– Там, в лесу, обнаружился еще какой-то отряд! – подойдя ближе, доложил Снорри. – Я велел устроить засаду. Ага! Вон, слышишь?
Со стороны леса раздались крики. Потом вдруг послышался смех. Кажется, женский… Смех сменился хохотом.
– Чего это их так разобрало? – удивился Снорри. – Пойти посмотреть?
– Не стоит. – Хельги положил руку ему на плечо. – Похоже, они и сами уже идут сюда… Да, во-он Ирландец, Тяхк… Ха! Дивьян! Никифор! Никифор! Ну, иди, дай же я обниму тебя, святоша! Признаться, не предполагал, что ты жив. Ну, будь здрав, отец-настоятель.
– Я-то жив, а вот все братья погибли, – выбравшись из крепких объятий князя, посетовал настоятель. Впрочем, теперь уже бывший настоятель. Стараниями друида и Келагаста не было больше у него ни обители, ни монахов.
– Ничего, найдешь еще себе монахов. – Снорри хлопнул Никифора
