Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

где — неважно. Я буду переезжать с места на место, пока не увижу все, что хочу увидеть, и, может быть, пока не найду место, где мог бы снова осесть. Здесь мне больше нечего делать.

— Ну разумеется. Ты собираешься бежать. От меня. От себя. Что ж, валяй, беги! Мне плевать! Куда же ты удерешь? Чего ты ищешь — еще одну такую же девицу?.. — Он вдруг умолк, подавившись последним словом: сын обернулся к нему, и накал его ярости заставил старика отшатнуться. Мур-старший закрыл рот, но постарался, чтобы Дэвид этого не заметил — ему не хотелось, чтобы сын думал, будто он испугался.

Мур справился с собой и сказал:

— Когда я был маленьким и ничего не понимал, — сказал он, — ты любил рассказывать мне, как мы с тобой похожи. Теперь я мужчина и вижу, какие мы разные.

— Тогда валяй, — сказал старик. — Беги.

Мур еще раз заглянул отцу в лицо и внезапно увидел того, с кем в действительности сейчас говорил; отец быстро отвел взгляд.

— Я лучше пойду, — сказал он наконец.

— Я тебя не держу.

— Да, больше тебе меня не удержать. Извини, я не хотел говорить тебе о своем решении в таком тоне.

— Какая разница? Главное, что ты сказал.

Установилось неловкое молчание; Мур шагнул вперёд и подал отцу руку:

— До свидания.

— Ты вернешься, — сказал старик, подчеркнуто не замечая протянутой ему руки.

Тогда-то Дэвид Мур и ушёл от своей прежней жизни. Он кочевал по разным странам, жил то в сельской глуши, ближе к земле, то в море, на кораблях, и, не ведая, что движет им, знал — нужно сделать еще шаг. И еще. И еще. Вернулись старые кошмары — в круговерти ветра и взбесившихся вод «Баловень судьбы» рассыпался под ним в куски; ему начал мерещиться голос Бет — он то окликал его откуда-то издалека, то истаивал, то шептал в самое ухо: «Дэвид…» — и растворялся в молчании. Это раздражало его, тревожило, но он начал прислушиваться, ждать. Порой Мур сомневался, в здравом ли он уме, но иногда его охватывала уверенность в том, что Бет рядом, старается пробиться к нему сквозь единственную разделяющую их преграду — барьер между жизнью и смертью.

В тёмной дощатой хижине в Сингапуре женщина с вычерненными зубами и кошачьей улыбкой уставила на него неподвижный взгляд поверх блюда с пожелтевшими костями, зачерпнула их обеими руками, покатала в ладонях и высыпала обратно. Это были обычные куриные кости, но женщина, казалось, видела в них нечто диковинное и значительное.

В полумраке, сгущавшемся у стен, стояли моряки с сухогруза Мура. «Что, парень, получишь богатое наследство?» — поддел один, и все рассмеялись. «Черта с два наследство, — отозвался другой, — хороший трипак он получит, а если нет, стало быть, он у нас везунчик».

— Вас кто-то ждёт, — тонким голосом сказала гадалка. Матросы захохотали, последовал обмен грубыми замечаниями. Мур заглянул женщине в глаза и поверил. — Их двое, — сказала она. Она снова взяла кости, покатала, высыпала на блюдо.

— Какого черта мы тут делаем? — спросил кто-то.

Гадалка посмотрела Муру в лицо, ее губы влажно блестели.

— Впереди у вас еще очень далёкий путь, — сказала она. — Я не вижу, где они. Но они не двинутся с места, пока вы их не найдете.

— Кто они? — спросил Мур, и при звуке его голоса смешки стихли.

— Женщина. Высокая. Очень красивая. Мужчина. Нет. Ребёнок, мальчик. Они в смятении, они не понимают, отчего вы их не слышите.

— Я… — начал Мур и осекся. — И все?

Гадалка покатала кости, бросила на блюдо и долго, тщательно всматривалась в них, словно искала одну определенную. Потом покачала головой.

— Нет. Остальное пока скрыто. — Она протянула руку за деньгами. — Есть еще желающие?

Огни грузового судна исчезли, горизонт снова стал черным, над ним висели редкие, яркие точки — звезды. Мур раздавил окурок в пепельнице. Верить и не верить было одинаково трудно. Впрочем, ему хотелось верить, ему отчаянно нужно было верить — может быть, оттого, что Кокина расслабляла его, внушала чувство, что здесь конец его пути. Но ответов на вопросы, которые терзали его денно и нощно, подчас доводя до слез, ибо он не понимал, ответов на эти вопросы по-прежнему не было. Почему он не погиб вместе с Бет и Брайаном? Почему спасся? Почему судьба привела его… сюда? На Кокину? Чтобы найти — что? «Остальное пока скрыто», — сказала ему старуха-гадалка.

— Можно, я посижу с вами?

Мур медленно (сказывалось действие рома) повернул голову на голос. У него за спиной на крыльце стояла Яна в тесной белой блузке и джинсах. Сколько она уже стоит здесь? Он не знал.

— Само собой, — он жестом предложил ей соседний стул.

Яна села и положила ноги на перила веранды. Волосы у нее были точно такие, как он себе представлял: очень красивые, бледно-золотистые, до плеч.

— Как тихо, — заметила она после минутного молчания.

— Да, сегодня бары закрылись рано. Обычно по субботам здесь очень шумно. — Он поглядел на девушку, погладил взглядом красивый точеный профиль. — Как номер, все в порядке?

— Да, спасибо, все отлично. — Яна чувствовала, что ему хочется остаться одному, но не собиралась уходить. — Жаль, что здесь так мало туристов. Мне кажется, Кокина в этом смысле — очень перспективный остров.

Мур хмыкнул.

— А нужно ли это? Еще один туристический рай, где вырубят джунгли, чтобы построить «Хилтон» и торговый центр? Конечно, на Кокину рекой потекут деньги, но ведь на Карибах почти не осталось таких не тронутых цивилизацией уголков… Вот почему я купил эту гостиницу и решил на некоторое время обосноваться здесь. И никаких перемен я не потерплю.

— Вы — противник прогресса?

— Прогресса — нет. Уничтожения природы — да. Несколько лет назад один бизнесмен задумал выстроить у северной оконечности острова отель с эспланадой и пристанью для яхт. Дно бухты