Искусство невозможного (в 3-х томах) - Борис Березовский

Леонид Беррес

22 июня 2001 г. Радио «Эхо Москвы», Москва

В ГОСТЯХ: БОРИС БЕРЕЗОВСКИЙ

В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» Борис Березовский, предприниматель, бывший депутат Государственной думы Российской

Федерации.

ВАРФОЛОМЕЕВ: note 279 Прокомментируйте, пожалуйста, вызов на допрос в Генпрокуратуру гендиректора ТВ-6 Аркадия Патаркацишвили. БЕРЕЗОВСКИЙ: Этот вопрос, безусловно, нужно задавать Бадри Патаркацишвили, моему близкому другу. Он считает, что это реальная провокация из серии тех провокаций, которые власть последовательно проводит со всеми теми, кто не согласен с ее политикой, и в частности со мной и с ним, поскольку он возглавляет канал ТВ-6, он является председателем совета директоров канала ТВ-6 (власти это не нравится), а по существу — реальным представителем собственников.

29 июня 2001 г. SMI.Ru, Москва

ПО ДЕЛУ «АЭРОФЛОТА» ПРИШЛИ ЗА ОТСТАВНЫМ

ОФИЦЕРОМ ФСБ

Отставной майор ФСБ Андрей Луговой арестован в минувший четверг по обвинению в организации побега бывшего первого замген– директора «Аэрофлота» Николая Глушкова. Об этом стало известно «Интерфаксу» от источников в окружении Лугового. Позднее в Генпрокуратуре РФ подтвердили эту информацию. Всего, по данным Генпрокуратуры, в рамках этого уголовного дела, помимо Лугового, предъявлены обвинения шести фигурантам, в том числе самому Глушкову, двум его охранникам и двум водителям и заочно — председателю совета директоров ТВ-6 Бадри Патаркацишвили. Инкриминируемая им статья 313, часть 3 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы до 8 лет. note 280 Луговой в последние годы возглавлял службу безопасности телекомпании ОРТ. До этого он работал в охране и.о. премьера РФ Егора Гайдара, а также главы администрации Президента РФ Сергея Филатова и министра иностранных дел РФ Андрея Козырева.

4 июля 2001 г. Номмерсантъ-Daily, Москва

«Я БЫ ОТДАЛ ВСЕ, ЕСЛИ БЫ ОНИ ОТПУСТИЛИ ГЛУШКОВА»

Бадри Патаркацишвили дал первое в жизни интервью.

29 июля председатель совета директоров ТВ-6 Бадри Патаркацишвили

был объявлен Генпрокуратурой РФ в международный розыск. Вчера его

разыскала специальный корреспондент Ъ Наталия Геворкян.

ГЕВОРКЯН: Скажите, Бадри Шалвович, а почему, собственно, было не прийти на допрос, когда вас вызывали в качестве свидетеля? Зачем вам эта головная боль с объявлением вас в розыск? ПАТАРКАЦИШВИЛИ: Потому что я был уверен, что меня арестуют.

— Почему уверены?

— Потому что я знал о тех действиях, которые проводят. Знал, что меня специально не переводят из свидетелей в обвиняемые, чтобы я пришел на допрос.

— Приманка?

— Можно назвать и так.

— Сколько времени вы уже за границей? Это не тайна?

— Нет. Давно, несколько месяцев. Но при этом было как раз короткое время, когда я находился в Москве. Это когда с нами вели торг о продаже всей медиаимперии в обмен на освобождение Коли Глушкова.

— Я все же не до конца понимаю, что произошло 11 апреля. Прокуратура утверждает, что Глушков пытался бежать из больницы. Сам Глуш– ков — что «вышел подышать». А вы?

— А я убежден, что так называемое дело о побеге Глушкова — типичная провокация ФСБ. Если коротко.

— А если подробнее?

— Посмотрите, как развивались события. Дело «Аэрофлота», по которому с 1998 года ведется расследование, было состряпано по прямому указанию Примакова в его бытность премьер-министром страны и направлено против Березовского. В зависимости от взаимоотношений Березовского с властью оно или закрывалось, или снова возобновлялось. Когда Березовский помогал Путину на выборах, Генпрокуратура закрыла дело. Когда пошел против Путина

— возобновила. Но поскольку Березовский никогда не работал ни в «Аэрофлоте», ни с «Аэрофлотом», его невозможно было прицепить к этому делу, как ни старалась прокуратура.

— Но я тоже ассоциирую Березовского с «Аэрофлотом».

— Он не работал в «Аэрофлоте» — это понятно. Не работал с «Аэрофлотом » — то есть никогда не был связан ни с какими обязательствами, контрактами или иными действиями, которые могли быть интерпретированы как его работа с «Аэрофлотом».

— Тогда откуда эта стойкая ассоциация?

— А потому что власть не контролировала происходящие процессы и не знала, у кого находятся акции «Аэрофлота», она всегда считала, что мы владеем серьезным, существенным пакетом в «Аэрофлоте». И хотела с этой стороны нанести по нам удар.

— Но нанесла по Глушкову.

— Власть решила воздействовать на Березовского, используя давление на близких ему людей. И 7 декабря 2000 года без каких-либо видимых оснований был арестован бывший заместитель генерального директора «Аэрофлота» и наш с Борисом близкий друг Николай Глушков. Спустя некоторое время стало понятно, что громкого дела не получается, склонить Глушкова к даче ложных показаний не удается, и дело «Аэрофлота» стало рассыпаться. Обвинения, предъявляемые Глушкову, менялись с удивительной быстротой. Что же так суетиться, если вы располагаете состоятельным обвинением?

— Вы упомянули о попытках давления на Березовского. А зачем на него было давить? Цель-то какая?

— И до ареста Николая, и после на нас с Борисом всячески давили, чтобы «обменять» закрытие дело «Аэрофлота» на акции ОРТ. И когда Глушкова арестовали, мы на это согласились. Мы продали наши акции ОРТ. Александр Волошин обещал, что Глушкова отпустят. Обманул.

— Кому обещал?

— Мне.

— Лично, по телефону?

— Через человека, которому и я, и Волошин доверяем.

— Но в начале нашего разговора вы сказали, что с вами велись торги по продаже всей медиаимперии, не только ОРТ.

— Это уже было связано с ситуацией на ТВ-6 и переходом на канал Евгения Киселева и команды НТВ. Все, что происходило вокруг нас, отражалось на Коле. Следователи усилили давление на него, не разрешили ему пройти необходимый курс лечения. У Глушкова тяжелое наследственное заболевание крови, и без регулярного лечения он может умереть. Когда врачи констатировали именно эту угрозу, Николая поместили в клинику, где его охраняли сотрудники ФСБ. В то время я продолжал переговоры с представителями власти об освобождении Глушкова из-под стражи и получил предварительное согласие при условии, что Глушков немедленно покинет страну.

— Секундочку. С кем именно из представителей власти?

— С Сергеем Ивановым, он тогда еще был секретарем СБ.

— Инициатива исходила с вашей стороны или со стороны власти?

— С нашей стороны, потому что мы хотели освободить Колю и понять, что они от нас хотят.

— Один раз по телевизору прошла информация о том, что вы встречались с Сергеем Ивановым. Все полагали, что для обсуждения каких-то грузинских проблем.

— Нет, это был момент переговоров о Глушкове. А все считали, что о военных базах в Грузии.

— Сколько раз вы встречались?

— Дважды. Иванов действовал по поручению Путина. Мне было предложено заниматься любым бизнесом, но противопоказано заниматься политикой и массмедиа. А я во главу угла ставил одно условие: отдайте Колю.

— Так все-таки как формулировались условия со стороны власти?

— Чтобы мы продали медиаимперию, а Березовский прекратил политическую деятельность.

— Вообще все ваши СМИ или только электронные?

— Нет, все, включая газеты. И «Коммерсантъ» в том числе.

— Но если вы ответили бы категорически «нет», то это означало бы конец переговоров о судьбе Глушкова.

— Совершенно верно. А я не говорил «нет». Это был тот момент, когда люди с НТВ еще не оказались на улице, и мы были готовы рассмотреть такой вариант, хотя у Бориса были серьезные сомнения.

— А вы лично? Не Борис, а вы?

— Я бы отдал все, если бы они отпустили Глушкова.

— Так вы вышли из кабинета Сергея Иванова с какой-то договоренностью?

— Договоренность состояла в том, что до 25 марта нам скажут, с кем переговорить и договориться.

— Сказали?

— Да. С Алекперовым. Мы с Алекперовым должны были договориться о продаже всех своих СМИ. Но Алекперову, видимо, очень хотелось угодить власти, с одной стороны, а с другой — не платить деньги. Переговоры ничем не закончились. У меня поджимало время, потому что мне нужно было часть акций ТВ-6 продать иностранному инвестору, с которым уже были договоренности. Надо было назначить собрание акционеров, генерального директора. Заниматься всем этим можно было только тогда, когда есть определенность: или я продаю это, или остаюсь там. Я так и говорил: давайте быстро решим этот вопрос — продаю или не продаю, и если продаю, то уже новые акционеры займутся делами. Я усиленно стал искать Иванова, сказал, что время не терпит, что уже назначено собрание акционеров. Мне сказали: мы не можем решить эти вопросы, нам нужно время, поэтому, пожалуйста, перенесите собрание акционеров.