Ревизор: возвращение в СССР 17 - Серж Винтеркей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, о цыганах я знаю мало, может, наговариваю, и гость у них там как священная корова в Индии, лицо неприкасаемое. А если нет? А случись с художниками что-нибудь плохое, я же первый себе потом всю плешь проем. Я уж не говорю про то, что Галия будет очень переживать, художники для неё уже, как родные. Да что тут думать? Надо ехать с ними. Если пойдёт что-нибудь не так, увижу какую-то агрессию с перепою, просто сядем в машину и сразу уедем.
– Уточните, это когда намечается? – спросил я.
– В субботу двадцать второго в одиннадцать утра у них роспись в сельсовете, – ответил Яков.
Эх, придётся раньше из Паланги вернуться. Но что делать? Галия точно одобрит, когда узнает причину.
– Это во сколько нам надо выехать? – уточнил я.
– Давайте, в шесть утра, – обрадовался Михаил Андреевич, поняв, что я согласился. – Лучше там, на месте, за приготовлениями понаблюдаем.
– А у вас у кого-нибудь права есть водительские? А то мне только в январе самому ездить можно будет.
– У меня есть, – гордо заявил Яков. – Я уже три года в очереди на «Жигули» в театре стою.
– Отлично. Ну, тогда, как говориться, не вижу препятствий, – улыбнулся я.
– За это надо выпить, – схватился за бутылку Яков.
У меня ещё было налито, я и первый раз не пил. А мужики хлопнули и по второй рюмашке, и по третьей на радостях.
Они попробовали опять вернуться к разговору о деньгах, но я отказался категорически. Не по-советски это, так и сказал, чтобы их устыдить. Дизель стоит копейки. И, вообще, я планировал разжиться талонами на него у Сковородки во время наших гастролей по Подмосковью.
– Ладно. Я по-другому тебя отблагодарю, – пообещал Михаил Андреевич.
– Так, и я могу по-другому, – поддержал его Яков, улыбаясь. – Не отвертишься от благодарности! – рассмеялся он, пригрозив мне пальцем и налил им с Михаилом Андреевичем ещё по одной.
Вскоре они ушли невероятно довольные. Сунул оставшиеся полбутылки водки в сумку к Гришиному коньяку. Завтра допьём. И курицы с рисом ещё полутятницы осталось. Выложил, конечно, из утятницы, переложив в кастрюлю, посуду вернул, а в нее консервы положил рыбные, мойву. Нельзя же пустую посуду возвращать. Тоже надо завтра с собой эту кастрюлю в деревню взять.
С утра пораньше сбегал за машиной в гараж. Оттуда сразу на рынок. Только припарковался, вышел Гриша из своего подъезда с вещмешком.
– Ну, как настроение? – спросил я его?
– Лучше всех, – ответил он.
– Ну, и отлично. Сделаем сегодня сюрприз старикам. Сейчас, только, поднимусь за вещами.
Он остался у машины, спрятал свою поклажу в багажник, а я быстренько поднялся к себе, выгреб у Галии запасы круп в деревню на каши Тузику, забыл про них совсем. Надо было бы купить, что попроще. Ну, Никифоровна там разберётся, гречку себе оставит, а псу купит чего-нибудь.
Ехали с Гришей с мыслью помочь чем-нибудь по хозяйству в деревне, а они нам, практически, ничего делать не дали. Обрадовались, что приехали. Больше всех радовался Тузик, носился как ошпаренный вокруг меня. Всё-таки, правильно я решил его не забирать. Здесь он на свободе, а в квартире, в четырёх стенах по такой жаре…
Сразу за стол усадили. Инна малого своего с рук не спускает совсем. Куда отлучиться надо, так она его подержать кому-нибудь даёт. И мне досталось. Санька смотрел на меня, смотрел, надулся, что за дядька тут чужой нарисовался, хотел заорать, но в последний момент передумал. Разглядывал меня, а я его. Полтора месяца всего, а тяжёленький такой уже.
Вскоре притарахтел Пётр на своём мотоцикле. Тоже с провизией. Познакомил его с Гришей. Помогли разгрузиться.
Замариновал привезенное мясо и поставил до вечера в холодильник.
Потом набирали и таскали старикам воду. Они во все доступные ёмкости с утра воду набирали, она за день под солнцем нагревалась, отстаивалась, а вечером они поливали огород. На картошку, конечно, воды не оставалось.
За обедом Никифоровна с Егорычем жаловались на засуху.
– У нас вода так-то близко, – говорила Никифоровна. – У соседей колодцы на пять-шесть колец, в основном. И всегда воды хватало. А сейчас выбирать приходится, или постирать и помыться, или огород полить.
– И в водопроводе напор слабеет, – пожаловался Егорыч. – Башня набираться не успевает, воду разбирают.
И это только начало. Скоро колодцы совсем опустеют. Надеюсь, хоть, в скважине вода будет, но её разбирать будут сразу.
– Год засушливый, – задумавшись, сказал я. – Самое время колодец копать и не на пять-шесть колец, а глубже, на другой горизонт. Так, чтобы всегда вода была и выбирать не приходилось, на что её тратить. Может, займётесь? – посмотрел я на Егорыча. – Я деньги привёз на всякий случай.
– У нас и у самих деньги есть, – взглянул он на Гришу и тот закивал головой.
– Правда, Паш, – посмотрела на меня Никифоровна, – мысль хорошая, но мы, давай, сами. А то ты и так уже потратился.
– Тогда начинайте, не тяните, – ответил я. – А то, пока кольца привезёте, пока бригаду копателей найдёте. Погода в этом году что зимой, что летом, не нормальная. Как бы пожары на торфяниках не начались. Если что начнётся, сразу к матери с малым езжай, – посмотрел я на Инну. – У нас у всех в семье лёгкие – слабое место и, если Санька в нас, то могут проблемы из-за дыма начаться.
– Наговоришь тоже, – недовольно взглянула на меня сестра. – Мы все дождя ждём, а ты про пожары.
– Дождя, точно, ждём, – подтвердила Никифоровна. – В мае последний
