Повесть о золотой рыбке - Михаил Герчик

Вдруг Юрка увидел, как от пены отделилась какая-то серая личинка и неторопливо поплыла вниз, на дно. Он прижался носом к стеклу и ухватился за столик так, что у него свело пальцы, — малек! За ним на дно стал опускаться второй, третий…

Макропод тут же заметил «нарушителей дисциплины». Одним движением плавников он догнал и схватил их, всех троих, в пасть. Юрка замер. Неужели сожрал? Три малька, три будущие рыбки.

Но макропод подплыл к гнезду и «выплюнул» слишком шустрых малышей назад, в пену. Юрка увидел, как они прилипли к ней, а потом скрылись в пузырьках, и, счастливый, беззвучно рассмеялся: серьезный папаша, у такого не побалуешься!

Пробило и час, и два, но ни в одном глазу у Юрки не было сна. Ровно горела лампочка, неярко освещая аквариум, тоненькими цепочками тянулись от водорослей к поверхности воды пузырьки воздуха, а из гнезда все чаще и чаще выскакивали мальки. Теперь уже макропод только и знал, что гонялся за ними, и Юрка решил: пора! Он снял верхнее стекло, и когда макропод далеко отплыл от гнезда, чтоб поймать очередного «нарушителя дисциплины», ловко подхватил его сачком и пересадил в банку.

Макропод бился в банке, выскакивал из воды, юлой кружил над дном, но теперь это не беспокоило Юрку — мальки были в безопасности, макропод уже не сможет слопать их только за то, что им надоело сидеть в старом, расползающемся гнезде.

На письмо, что послал Сергей Ермолаевич в горком комсомола, очень быстро пришел ответ. Как-то вечером явился к Кожару молодой чубатый парень, комсомольский секретарь.

Поздоровался, затем достал из кармана сложенный пополам конверт.

— Вы писали?

— Я, — ответил Сергей Ермолаевич.

Секретарь полюбовался рыбками в аквариумах, потом долго и дотошно расспрашивал Кожара про рыночные дела. Сергей Ермолаевич рассказывал, а парень сидел, подперев кулаком подбородок, хмурился, что-то время от времени записывал в блокноте.

— И много мальчишек там собирается?

— Много, — кивнул головой Кожар. — Дело-то интересное — рыбки эти самые. Вот я и говорю — если б смогли мы клуб такой создать, мы б там и тех собрали, кто уже занимается рыбками, и тех, кто сейчас вечерами в подъездах околачивается, по улицам собак гоняет… Это, так сказать, одна сторона. — Он загнул палец. — А вторая — спекулянтам крылья обрубили бы, не дали бы им наживаться на человеческой радости. Тоже, прямо скажу тебе, немаловажное дело.

— Немаловажное, — согласился секретарь. — Ну что ж, мы ваше предложение всей душой поддержим. Есть у нас клубы филателистов, туристов, аквалангистов — создадим клуб аквариумистов. Выхлопочем вам помещение. Но одним помещением тут не обойдешься. Аквариумы нужны, оборудование, рыбки… Уж если создавать такой клуб, значит, надо, чтоб все там было лучше, чем на этих самых «рыбокомбинатах», про которые вы написали. Где на такое хозяйство денег взять? А самое главное — кто им руководить будет? В этом клубе должны работать такие люди, чтоб они там и дневать и ночевать могли, иначе все прахом пойдет.

— Это правильно, — отозвался Сергей Ермолаевич. — И оборудование нужно, и люди нужны. Но с оборудованием проще. Схожу я на свой завод, поговорю с кем надо, разрешат мне каркасы для десятка аквариумов сварить. Не так много на них железа уйдет, для такого дела не пожалеют. Стекла купить придется, тоже расход небольшой. Остальное все сами сделаем. И рыбок на первый случай принесем. Я дам, другие любители, ребятишки принесут, только скажи. Потом, когда начнем сами разводить, всем вернем. В тройном размере. А вот с людьми сложнее. Но нам же клуб не завтра открывать. Пока вы помещение выхлопочете, я поговорю кое с кем из пенсионеров. Тут без нашего брата, пенсионера, не обойдешься. Так что давай через недельку встретимся и все подробно обсудим.

— Хорошо, — согласился секретарь. Он встал и пожал Кожару руку.

И вот сегодня утром секретарь снова заглянул к нему. Сказал, что помещение есть — детский сектор Дворца культуры строителей дает клубу аквариумистов две большие солнечные комнаты. Даже денег на обзаведение пообещали. Правда, комнаты вначале надо отремонтировать, так что начать работу клуб сможет примерно через месяц. Но Сергей Ермолаевич хоть сейчас может пойти туда, заказать подставки, начертить схему электропроводки — все это будет сделано.

Обрадованный Кожар тут же вместе с секретарем съездил во Дворец культуры. Заведующая детским сектором, молодая, гладко причесанная женщина, показала им комнаты.

Комнаты и вправду были большие и светлые: на юго-восток и запад выходили огромные окна, и когда Сергей Ермолаевич только на мгновение представил, сколько аквариумов здесь можно разместить, сколько взрослых и ребятишек собрать, он понял: Кисловке приходит конец.

Необыкновенно счастливо начался для Сергея Ермолаевича сегодняшний день, и когда под вечер он услышал осторожный звонок, а открыв, увидел на пороге Сашку Короля, решил, что необыкновенно счастливо этот день и закончится.

«Значит, дошли до него мои слова, — думал «профессор», вешая на крючок Сашкину куртку на «молниях», — значит, задели за живое. Эх, пойдет он ко мне в помощники, как завернем мы дела — гай зашумит!»

Пыхтя трубкой, Сергей Ермолаевич рассказал Сашке про секретаря («Замечательный, понимаешь, парень, пообещал, что сам будет к нам ходить учиться рыбок разводить!»), про заведующую детским сектором («Замечательная, понимаешь, женщина, все никак поверить не могла, что есть рыбки, которые в темноте светятся!»), про комнаты («Замечательные, понимаешь, комнаты, света — море, отремонтируют — такая красота будет, я тебе просто рассказать не могу!»), а потом схватил листок бумаги и начал рисовать аквариумы, которые они там установят.

— Перво-наперво на стенах повесим «живые картины» — знаешь, плоские такие аквариумы в красивых рамах, с растениями, с ярко окрашенными рыбками. Сзади подсветки установим. Включил свет — и любуйся, как рыбки искрятся, как от растений пузырьки воздуха тянутся… Красота, а! — весело подмигнул Сергей Ермолаевич Сашке. — Ну, в центре, само собой, поставим большой восьмигранный аквариум для крупных рыб — скалярий, акар, меек, для лабиринтовых. Остальных расселим по видам, отдельно азиатских, американских, африканских… И растения такие подберем, чтоб из тех стран были, откуда рыбки. А главное — отсадочник поставим, мальков разводить, выводить новые породы… А тебя выберем президентом нашего клуба, самым главным рыбоводом, поскольку ты раньше всех с неонами совладал.

Сашка слушал, смотрел на чертежи, согласно кивал головой. Необычность картины, которую нарисовал перед ним Сергей Ермолаевич, легкость, с какой он добился комнат для клуба, ошеломили его. Он вдруг понял, что с того дня, когда «профессор» осуществит все свои планы, ему, дяде Васе, Анне Михайловне и другим владельцам «рыбокомбинатов» на Кисловке больше нечего будет делать. Никто не пойдет к ним ни за рыбками, ни за водорослями.

А нужно уцелеть. Уцелеть во что бы то ни стало. Сохранить все таким, как было. Дядя Вася гад, конечно, не сравнишь с Кожаром, но не дурак. Сразу раскусил, чем это пахнет.

Спасибо, дорогой «профессор», не желаю я быть президентом вашего клуба. Не нужны мне «всехные» аквариумы и «всехные» рыбки!

Сашка слушал Сергея Ермолаевича, а сам украдкой озирался. В комнате, где стояли аквариумы, ничего не изменилось с того времени, как он был здесь в последний раз. У окна на металлической подставке большой, «главный» аквариум — сюда прежде всего надо сыпнуть из флакончика. Рядом с ним аквариум с мальками живородок — шарфовые гуппи, тигровые, лимонные, зеленые и рубиновые меченосцы, пецилии, моллинезии… И им достанется. В другом углу аквариум с малышами суматранусами, хорошие уже малыши, видно, второй месяц пошел — и этих надо не обделить. В конце концов, всякое дело человеком ставится, а как вы поставите свой клуб, дорогой «профессор», если у вас разом передохнут все рыбки? Кто вам поверит, кто к вам пойдет?.. Вот и замаячит ваш клуб звездочкой в небе, и по-прежнему будем мы хозяева на рынке. Я, Сашка Король, хозяином буду, а не вы…

— А что, — сказал Сашка, «когда Кожар успокоился и сел, явно дожидаясь от него ответа, — это будет здорово… Здорово это будет, если все получится, как вы рассказали… А знаете, Сергей Ермолаевич, видно, и вправду пора мне эту лавочку прикрывать. Осточертело… Только я так не могу… сразу… я постепенно… Часть рыбок мне распродать придется… мать-то болеет, с деньгами не очень…

Сашка говорил сбивчиво, запинаясь на каждом слове. Никогда еще стыд так не сушил ему губы, не перехватывал горло. Но надо было отвести от себя всякие подозрения, чтоб «профессор» потом даже на минутку не подумал, будто к гибели его рыбок он имеет какое-то отношение, и Сашка бормотал эти слова, не отрывая глаз от пятнышка на скатерти.