Ричард III - Вадим Устинов

Связи с джентри — помещиками, не имевшими титулов были не менее важны для Ричарда, чем дружба и родство с лордами, особенно в Йоркшире. Из среды беститульных дворян вышли многие его самые доверенные слуги и лейтенанты. В подавляющем большинстве своем они составляли раньше свиту графа Уорикского, многие происходили из семей, чьи земли находились рядом с Миддлхэмом. Так, сэр Джон Коньерс из соседнего замка Хорнби служил управляющим Ричмонда и получал от графа Уорикского жалованье в размере 13 фунтов шести шиллингов и восьми пенсов. Ричард оставил ему эту должность, повысил выплаты до 20 фунтов и ввел в свой герцогский совет наряду с Джоном, лордом Скрупом Болтонским и Ральфом Грейстоком[83], которые состояли в нем еще с 1475 года. В Камберленде и Уэстморленде многие члены ведущих семей попали в орбиту влияния Невиллов, а затем продолжили служить Ричарду — Парры, Хаддлстоуны, Масгрейвы. Кстати, именно сэр Джон Хаддлстоун Милломский заботился об миддлхэмских владениях герцога.

Однако в близкое окружение Ричарда попадали не только бывшие слуги Невиллов, но и люди, связанные крепкими узами с его собственным родом. Сэр Джон Сэвилл происходил из Западного райдинга Йоркшира и владел землями в Торнхилле недалеко от замка Сандал, а его предки служили Йоркам более полувека. Роберт Харингтон, пользовавшийся доверием Ричарда, приходился родным братом сэру Джеймсу Харингтону Хорнбийскому в Ланкашире, занимавшему важные должности при Эдуарде IV. Несколько человек перешли к герцогу Глостерскому от графа Нортумберлендского — например сэр Хью Хейстингс Фенвикский в Восточном райдинге Йоркшира.

Сердца многих северян Ричард Глостерский завоевал сам, без помощи семейных связей. Так, на его службе сделали себе состояние Меткафы из Наппы, что в пяти милях от Миддлхэма. Джеймс Меткаф служил Глостеру с 1471 года и получал жалованье шесть фунтов 13 шиллингов и четыре пенса. Его дядя Майлз входил в герцогский совет. Приближенными Ричарда были Томас Гауэр, чьи владения лежали недалеко от Шериф-Хаттона и Ститтенхема, Молевереры, исполнявшие обязанности шерифов Девона и уполномоченных по выморочному имуществу в Кенте и Миддлсексе, йоркширцы сэр Томас Маркенфилд Маркенфилдский и знаменитый воин сэр Томас Эверингем. Ричард Рэтклифф[84] был всего-навсего младшим сыном в захудалой дворянской семье из-под Дервентуотера в Озерном краю, ни один из членов которой не выбился даже в мировые судьи. Однако это не помешало Рэтклиффу сделать головокружительную карьеру под покровительством герцога Глостерского. Впрочем, Рэтклифф приходился шурином Джону, лорду Скрупу Болтонскому.

В конце сентября Ричард оставил свои дела и отправился в Лондон на сессию парламента. К жене он вернулся на Рождество, а когда празднования закончились, поспешил обратно в Лондон — в феврале начиналась вторая парламентская сессия. Этот парламент запомнился тем, что стал одним из самых долгих в истории Англии. Его сессии растянулись на два с половиной года, в общей сложности лорды и общины заседали 44 недели, за это время умерли шесть депутатов общин и сменились три лорд-канцлера.

В перерывах между заседаниями герцог Глостерский продолжал методично наводить порядок на севере и укреплять там свое влияние. Он понимал, что ключевым моментом в решении обоих вопросов для него является вовлечение в структуру власти графа Нортумберлендского. На встрече с королем в Ноттингеме Ричард сумел убедить брата, что северная граница будет гораздо крепче, если добиться лояльности влиятельного лорда. 12 мая герцог Глостерский привел графа на королевский совет, где перед лицом Эдуарда IV был заключен договор между двумя северными магнатами: Нортумберленд признал над собой власть герцога Глостерского, а тот обязался уважать все права и привилегии Генри Перси и обещал быть ему добрым и милостивым господином. Ричард мог торжествовать победу — если он и не сделал опасного соперника своим другом, то по крайней мере надежно нейтрализовал его враждебность.

Другой план Глостера состоял в том, чтобы упрочить свою популярность, продемонстрировав северянам заботу о глубоко почитаемой ими семье Невиллов. Когда граф Уорикский бросил вызов королю, Ричард яростно с ним боролся, но теперь Невиллы были разбиты и обессилены. Глостер явно симпатизировал родным своей жены и своего воспитателя, чего особенно и не скрывал. Сейчас, считал он, пришло время подать им руку дружбы и помощи.

В начале июня Ричард добился разрешения перевести свою тещу графиню Уорикскую[85] в Миддлхэм из святилища в Болье, где та скрывалась. Она прибыла в Англию в 1471 году вместе с войском королевы Маргариты, а после разгрома при Тьюксбери нашла убежище в монастыре. Ричард был искренне тронут трагичным положением тещи и в меру своих сил пытался облегчить ее участь. Его доверенный слуга сэр Джеймс Тирелл[86] доставил Энн Бошан в Миддлхэм, где на попечении герцога ей жилось намного лучше, чем в монастырском святилище.

Ричард также озаботился судьбой Джорджа Невилла, архиепископа Йоркского. Тот был тесно связан с ланкастрианским изгнанником Джоном де Вером, графом Оксфордским, который с весны 1473 года занялся пиратством и захватывал все попадавшиеся ему бургундские и английские корабли. Затем граф высадился на горе Святого Михаила — так называли скалу, торчавшую из моря у побережья Корнуолла — и закрепился на ней со своими сторонниками. Когда связи архиепископа с мятежником вскрылись, по приказу короля он был арестован, признан виновным и приговорен к заключению в замке Ам под надзором капитана Кале.

Ричарду нимало не нравился изворотливый заговорщик, но тем не менее он, собирая войска в Йоркшире против графа Оксфордского, настойчиво просил короля освободить архиепископа. Норфолкский дворянин Джон Пастон писал своему брату: «Я надеюсь, что стараниями герцога Глостерского милорд архиепископ вернется домой»{28}. И действительно, год спустя Джордж Невилл был освобожден из-под стражи.

В то время как Ричард умело сочетал личные устремления с пользой для королевства, герцог Кларенсский действовал крайне деструктивно. Он вновь активизировался сверх всякой меры, открыто претендуя на все наследство Невиллов и скрыто — на корону. Кларенс резко выступал против освобождения вдовствующей графини Бошан и передачи ее под опеку Ричарда, однако Эдуард IV резко осадил смутьяна и намекнул, что готов полностью восстановить графиню в правах, а после ее смерти передать все владения и имущество Ричарду Глостерскому. Тот же Джон Пастон, неплохо осведомленный о придворных интригах, в другом письме брату писал: