Неистовый витязь - Александр Тамоников

– Ну, ну, дорогая! Если тяжело, не говори, потом доскажешь.

– Нет, Вадим, я должна сейчас рассказать все. Так вот этот Седой, как его называл подельник, решил, прежде чем убить, изнасиловать меня. Я сопротивлялась, как могла, тогда он стал меня избивать. Сначала на диване, потом бросив на пол.

– Ну сволота, ну тварюги! – Полуянов кипел от ярости.

– Но это еще не все. Седой снова бросил меня на диван, достал нож и сказал: «Видишь этот клинок? Им я медленно твоей племяннице перерезал горло, от уха до уха. А тебе, если будешь сопротивляться, отрежу голову». В этот момент подъехал сосед Василий, который служит в ОМОНе, со своими сослуживцами. Они и спугнули извергов.

– А кто ранил тебя? Все тот же Седой?

– Нет, стрелял в меня некий Валет.

– Но милиционеры должны были слышать выстрелы и начать немедленно действовать, и если не захватить бандитов, то завалить их из автоматов?

– Не могли омоновцы слышать выстрелов, Вадим!

– Глушитель?

– Да.

– Понятно. Значит, Седой и Валет?

– Да, Вадим, они называли какого-то Крюгера и еще кого-то, и я поняла, что именно Крюгер издевался на даче над Тамарой и Олей.

– Крюгер, Крюгер! «Кошмар на улице Вязов»!

– Что?

– Да нет, ничего, это я так.

– Вадим, я добиралась к тебе, чтобы просить о помощи.

– Найти и уничтожить убийц и насильников. Угадал?

– Да, угадал.

– Ты правильно сделала, что нашла меня. Убийцы будут уничтожены, это я тебе обещаю! Клятву и слово свое я держу всегда! А сейчас, – он посмотрел на часы, 4.32, – у тебя лекарство еще осталось?

– Нет, ты вколол последнюю ампулу.

– Ну ничего, пару штук я у себя найду. До утра продержимся, а сейчас давай я осмотрю твои раны, не разошлись ли швы? Обработаю их, сделую новую повязку, дам тебе снотворное – и спать. Постель в спальне чистая, я там почти не сплю, все больше на диване или на службе в кабинете. На раскладушке.

– А сам?

– Мне, Лиля, надо подумать. Крепко подумать.

– Ты правда достанешь их, Вадим?

– Достану! Не волнуйся.

Он снял с Лили старую повязку, место вокруг швов покраснело, но они не разошлись. Обработав раны, Вадим наложил чистую повязку.

– Какие у тебя нежные и сильные руки, – проговорила Лиля. – Тебе бы хирургом быть.

– А я и так хирург, Лиля. Специалист по злокачественным опухолям. Вырываю их с корнем. Вот, выпей таблетки.

– «Карамель»? – спросила Лиля, имея в виду сильное снотворное, которым пользуются в боевых условиях, когда необходим отдых.

– Она самая.

– От нее потом голова болит.

– Ничего, уж от головной боли мы что-нибудь найдем. А сейчас я провожу тебя до постели, сделаю укол – и баиньки. Если, как проснешься, не застанешь меня, не волнуйся и не пугайся. На столе будет сотовый телефон, там в памяти есть мой номер. Хочешь, звони. Будь как дома. Похозяйничай в этом одиноком жилище. И знай: здесь ты в полной безопасности. За квартирой будет установлено усиленное наблюдение, хотя за ней и так постоянно наблюдают.

– Надеюсь, не скрытые видеокамеры?

– Нет. На этот счет не беспокойся. В гардеробе найдешь халат, мужской, женского здесь ничего нет, или подберешь что-нибудь свободное, например мою рубашку, чтобы не париться в спортивном костюме. Раны должны дышать, дорогая.

– Как хорошо, что ты есть, Вадим, – проговорила Лиля, укладываясь в постель.

Как только голова ее коснулась подушки, она тут же уснула.

И тогда Полуянов ввел ей сильнодействующий обезболивающий препарат. После всего пережитого Лиле просто необходим был отдых.

Вадим прошел в гостиную. Сел в кресло, закурил и предался размышлениям.

Глава 8

Перед Вадимом день за днем, словно это было вчера, пронеслись два года их с Николаем службы в Афгане. И частые боевые выходы, бои, иногда тяжелые, когда друзья уже прощались с жизнью, готовя гранаты, чтобы сделать последнее в жизни движение, выдернув кольцо предохранительной чеки. О том, чтобы сдаться в плен, они и не помышляли. Лучше смерть! Много чего вспомнил Вадим за несколько стремительно пролетевших часов. Посмотрел на бутылку. Осталось грамм сто. А голова ясная.

Будто пил не коньяк, а воду.

За окном уже забрезжил рассвет.

Вадим выполнит данную много лет назад клятву. Найдет и уничтожит преступников! Но как все это сделать? Прежде всего ему нужна свобода действий. Сколько времени займет охота за убийцами? Неделю? Месяц? Может, больше? Кто даст ему это время? Возможно, Феликс, его непосредственный начальник, впрочем, неизвестно, как он отнесется к тому, что задумал Полуянов. А задумал он действия противозаконные, мягко выражаясь. Попросить очередной отпуск? Не отпустят. Не время. Зимой – другое дело, а сейчас у Службы начинается свой «сезон». Наркодельцы активизировались по весне, и несколько боевых групп уже вышли на задания. И все же надо с Феликсом поговорить. И не темнить, а выложить все начистоту. Тем более Лилю необходимо положить в госпиталь. Для этого тоже нужны веские основания. Служба секретная, и раскрывать ее без гарантий соблюдения строжайшей тайны не дано никому. Так что вся надежда на Феликса, на то, что он поймет и поможет. А значит, с утра необходимо идти к нему на прием. Генерал не терпит бюрократических проволочек и доступен для каждого сотрудника «Виртуса». А полномочий у него не меньше, чем у самого директора. Генерал-полковник Валентинов безгранично доверяет своему заместителю. Их связывает не только Служба. Что-то их объединяло в прошлом. Что именно – тайна за семью печатями.

Вадим посмотрел на часы: без пяти минут шесть.

Генерал встает ровно в шесть. Вот и надо попросить о личной встрече прямо сейчас, пока он дома. Так вернее. Вадиму во что бы то ни стало надо получить свободу действий, с необходимым обеспечением из арсенала специалиста Службы.

Полуянов набрал номер генерала.

Тот сразу ответил:

– Борисов слушает.

– Это Полуянов, Феликс.

– Мой телефон определил тебя. Что-то случилось, Вадим?

– Да.

– Очень серьезное?

– Для меня, да.

– Дело касается Службы?

– Скорее, личное. Мне необходимо с тобой поговорить.

– Без вопросов. В восемь встретимся в офисе. Заходи, поговорим. Обсудим твои проблемы.

– А нельзя поговорить у меня дома? До начала рабочего дня. У меня гостья с очень неприятной для меня новостью. Я обязан принять меры. Ответные меры.

– Вот даже как? Ну хорошо, в семь жди у себя и чай завари покрепче!

– Спасибо, товарищ генерал.

– Ты это, Вадим, брось. И вообще приведи себя в порядок, чувствую, ты не в себе, прими контрастный душ, помогает, и к моему приезду чтобы был в форме, ясно, подполковник?

– Так точно.

– Выполняй. Ровно в семь я у тебя.

Как и обещал, генерал Борисов подъехал в точно назначенное время. Вадим ждал его, стоя у окна. Лиля спала крепким сном. Полуянов позвонил оперативному дежурному, сообщил, что ожидает прибытия третьего человека. Из Службы ответили, что предупреждение принято.

Вадим открыл дверь, не дожидаясь, пока Феликс позвонит.

– Прошу вас, товарищ генерал.

– Благодарю, куда можно пройти?

– Если не возражаешь, на кухню.

– Не возражаю, чай заварил?

– Осталось разлить по чашкам.

– Так разливай, пока я разуюсь.

– Проходи так, Феликс.

– Нет, привык дома ходить без обуви.

– Дело твое.

Полуянов вошел в кухню, налил большую кружку зеленого чая без сахара, который генерал предпочитал другим сортам.

Борисов вошел следом, прикрыл дверь, сел за стол, положил сотовый, отключив звуковой сигнал, взял чашку.

– Ну рассказывай, подполковник, что у тебя стряслось? Вижу, нечто неординарное.

– История эта длинная, еще с Афгана тянется…

– Давай с самого начала, – перебил его Феликс, – чтобы потом не возникало вопросов. Ясно, но коротко. Время цени.

– Хорошо. После военного училища мы с Николаем Стариковым попали в отдельный батальон спецназа. «За речку».

Вадим рассказал о своем знакомстве со Стариковым, а затем и его семьей. О своих взаимоотношениях с его сестрой. О бое в ущелье Упавшей Звезды. До того момента, когда сегодня рано утром он забрал Лилю Старикову с южного поста ГАИ и она рассказала ему о произошедшей трагедии.

Феликс слушал внимательно, не перебивая, иногда что-то записывал в записную книжку, что уже вошло у него в привычку.

Вадим закончил рассказ. Спросил, нет ли у генерала сигарет, свои кончились, а купить еще не успел.

Борисов выложил на стол пачку «Мальборо».

– Все? – спросил он, когда Вадим закурил и жадно затянулся.

– В общем, да.

– Понятно. Прими мои искренние соболезнования.

Феликс встал, подошел к окну:

– Знаешь, Вадим, когда-то и у меня случилось нечто подобное. Не совсем, конечно, но я должен был взяться за оружие, не имея на то законного права. Это было давно, вспоминать не хочу. Но понимаю тебя как никто другой. И даже знаю, зачем ты позвал меня к себе домой. Ты должен отомстить, угадал?