Зеленые ворота - Януш Майснер

Тут он увидел мачты, медленно выплывавшие из-за гребня мыса. Судя по реям, она легла в дрейф и наверняка вот-вот окончательно лишится хода. Но в виде этих мачт и рей было нечто невероятное. Что-то поразившее его, прежде чем он успел сформулировать мысль, которую тут же подтвердила столь драматическая действительность!

Это был рангоут не старой транспортной каравеллы, а тяжелого линейного фрегата, несомненно принадлежавшего к эскорту...

В мгновенье ока Ян понял, что произошло. Фрегат отнюдь не бросил на произвол судьбы отставшую каравеллу, как полагал он прошлым вечером. Испанец только обогнул остров с северо-запада, чтобы бросить якорь в удобном месте. А теперь вышел ей навстречу.

"- Кто знает, не миновали мы её минуту назад! - мелькнула у него мысль. - Если так, она готова ускользнуть от нас."

Задетый этой мыслью, он оглядел тот берег, который лежал по левому борту "Зефира" и за ним. Но там царило ничем не омрачаемое спокойствие. Зато прямо перед ним разыгрывался последний акт истории маленькой стройной "Ля Бель". Команда оставляла её в панической спешке на лодках и плотах, а грохот испанских мушкетов склонил Мартена отбросить все иные мысли кроме спасения Гаспара Лику и его людей.

Дело это вовсе не казалось в ту минуту проигранным. Увидев мачты испанского фрегата, Мартен сориентировался, что тот атаковал корабль Гаспара с левого борта, поскольку сейчас дрейфовал обращенный к нему правым. Этой информации ему вполне хватило. Ян знал, что должен делать, и был убежден, что через несколько минут разделается с испанцами, обернув ситуацию в свою пользу. Вот тогда будет время подумать и о каравелле, и о её сокровищах.

"Зефир" ещё раз окрылился всеми парусами. Мартен хотел как можно скорее пролететь оставшиеся полторы мили, дать залп левым бортом, целя в мачты неприятеля, обстрелять картечью экипаж на палубе и сразу сделать разворот, чтобы ударить всеми орудиями правого борта по обеим надстройкам фрегата. Дело должен был завершить абордаж и штурм, поддержанный огнем мушкетов.

Но весь этот план рухнул в несколько секунд. В ту минуту, когда "Зефир" на полном ходу миновал почти вертикальную скалу, из-за обрыва словно лис из норы высунулась укрывшаяся в маленьком заливе каравелла и пересекла их курс перед самым носом. Тессари, который стоял за штурвалом, уже не сумел увернуться. Бушприт с ужасным треском вонзился в носовую надстройку испанского корабля, прогнулся словно древко копья и лопнул посередине. Столкновение было настолько сильным, что матросы рухнули на палубу, мачты закачались, а верхние реи каравеллы сорвались и повисли на топенантах, увязнув в такелаже.

В то время как Мартен тут же справился с замешательством и отдавал короткие, ясные команды, испанцы полностью потеряли головы. Прежде чем они опомнились, Штауфль и Ворст со своими людьми сумели оттолкнуть баграми сомкнувшиеся борта кораблей, а Поцеха обрубил топором спутавшиеся снасти.

"Зефир" медленно дрейфовал, беспокойно трепеща парусами, пока остальная команда во главе с Грабинским не перебрасопила реи, а потом начал принимать под ветер, почти касаясь кормой берега.

Все это происходило в полной тишине, которая воцарилась после первых окриков тревоги и короткого треска столкновения. Испанские моряки и корсары глядели друг на друга через все расширявшуюся полосу воды, словно не в состоянии прийти в себя от изумления, а Мартен все ещё наделся, что ему удастся вырваться из ловушки, прежде чем они очнутся.

Речь теперь шла прежде всего о том, чтобы не выдать своего присутствия перед капитаном и командой эскортного фрегата, который в ту минуту загораживала пылающая "Ля Бель"

"- Если эти не начнут стрелять, - подумал он, - никто там не заметит, что произошло."

Некоторое время могло казаться, что и в самом деле "Зефир" уйдет без выстрела. Паруса уже подхватили ветер и искалеченный нос корабля с расщепленным бушпритом вспенил воду, когда вдруг с кормовой надстройки лишившейся хода каравеллы, которую течение развернуло кормой в море, блеснула багровая вспышка и вылетел клуб дыма. Одновременно раздался грохот, у левого борта "Зефира" взлетел столб воды и каскадом брызг обрушился на палубу. Тупой удар сотряс корпус. Его сопровождал звук, подобный треску сломанной кости.

Мартен стиснул зубы. По содроганию палубы и по этому характерному звуку он понял, что ядро пробило обшивку борта.

- Ответь им! - бросил он сквозь зубы Ворсту, который стоял у фальконетов.

Рыжий гигант склонился над казенной частью, прицелился и дал знак канониру. Зажженный фитиль коснулся полки с порохом, железный ствол отскочил назад, рванул канаты, грохнул выстрел и облако дыма окутало корму "Зефира". Тут же подал голос и другой фальконет, а когда ветер развеял густую дымную завесу перед глазами наблюдателей, в том месте, где только что красовалась высокая надстройка испанского корабля, осталась лишь бесформенная груда балок и досок, охваченная огнем.

Броер Ворст приглядывался к делу своих рук здоровым глазом, переминаясь с ноги на ногу. Он был явно удовлетворен, ибо извлек из кармана жвачку и откусил от неё изрядный кусок, занявшись потом перезарядкой обоих орудий.

- Оставь, - махнул рукой Мартен. - Взгляни, что делается внизу. Наверняка у нас приличная дыра под ватерлинией.

Он говорил спокойно, словно речь шла о мелочах, но нисколько не сомневался, что повреждение серьезное.

И оно оказалось куда серьезнее, чем он полагал. В люке показался перепуганный, бледный Перси Барнс и заорал, что вода заливает трюм.

Ворст схватил его за горло и вытащил на палубу.

- Заткни пасть, - рявкнул он. - Давай сюда трех человек из моей вахты и становись к помпам. Живо!

Сам он скатился по поручням крутого трапа, проскочил в люк артиллерийской палубы и с обезьяньей ловкостью повис на руках, чтобы не теряя времени на преодоление множества крутых ступеней, оказаться на самом дне корабля. Несмотря на свои пятьдесят с лишним лет он сохранил физическую ловкость и силу, каким мог бы позавидовать не один молодой атлет. А ведь у него уже была приличная команда внуков!

Мысль о внуках промелькнула у него в голове, когда он влетел по колени в воду, плеснувшую в лицо, залившую глаза. Мысль приятная, но совершенно неуместная в таких обстоятельствах. Он поспешил от неё избавиться, протирая глаза рукой, и освоившись с полумраком начал пробираться в сторону левого борта, где заметил возле пробоины бурлящий водопад.

Нащупав руками дыру, пробитую ядром, Ворст засопел. Сосновые доски внутренней обшивки толщиной в четыре дюйма вместе с наружной обшивкой были расколоты и торчали внутрь большими двухфутовыми щепами, а дубовый шпангоут треснул и надломился. В пробоину вполне мог бы протиснуться щуплый человек.

Вода напирала, врывалась ревущим потоком, сочилась во все стороны сквозь трещины и щели, образовавшиеся от вылетевших пакли и смолы. Уровень её поднимался поразительно быстро, так что никакая помпа не смогла бы его понизить или хотя бы надолго удержать на нынешнем уровне.

И все же нужно было откачивать воду как можно скорее, чтобы добраться до дыры и залатать её хотя бы временно.

Перси Барнс, прозванный Славном, явился наконец, приведя несколько молодых матросов. Плотник велел им привести в действие две рычажных помпы, а сам сломя голову вскарабкался обратно на палубу, чтобы уведомить Мартена, склонить его немедленно развернуться и спасать корабль, пока ещё не поздно.

Но Мартен и сам принял такое же решение, притом уже в тот миг, когда прогремел злосчастный, наверняка случайный выстрел из кормового орудия испанской каравеллы. Гром этого выстрела выдал присутствие "Зефира"; два новых, последовавших из его фальконетов, уже не имели особого значения; так или иначе капитан фрегата, дрейфующего в полуторых милях, был предупрежден. Больше нельзя было рассчитывать застать его врасплох.

Имея жуткую пробоину ниже ватерлинии и сломанный бушприт, а в связи с этим ограниченную возможность маневрировать из-за отсутствия кливеров на носу корабля, Мартен не мог даже мечтать об атаке на столь серьезного противника. Это стало бы просто самоубийством.

И он не мог, к своему великому сожалению, хоть чем-нибудь помочь Гаспару Лику и его людям. Приходилось предоставить их собственной судьбе и убираться поскорее, отказавшись от неравной схватки, которая могла закончиться лишь полным поражением.

Вот потому-то Броер Ворст, выглянув из темного трюма, вместо испанского фрегата, "Ля Бель", объятой пламенем пожара, и скалистого мыса Санта Марии увидел по курсу "Зефира" только простор открытого моря и восходящее солнце, немого свидетеля драмы, первый акт которой уже подошел к концу.

Мартен ни с кем не разговаривал. Он замер неподвижно, словно врос в палубу, с окаменевшим лицом и нахмуренными бровями, прислушиваясь к стуку топоров, которыми забивали клинья, брусья и пластыри на днище корабля, и внутренне сражаясь с гневом и унижением.