Твоя мёртвая невеста (СИ) - Анна Храмцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лера. Часть 3
В тот роковой вечер Лера сама себе подписала смертный приговор. По иронии судьбы или из-за наивной глупости, она совсем не разглядела в красивом лице парня гнилой внутренний мир. Жертва в этом не виновата. Страсть ослепила ее, превратившись в одержимость и заставила “спрыгнуть с ума”.
В тот февральский день, на удивление теплый и подогретый поистине весенним солнцем, девятнадцатилетняя Лера стояла под окнами школы.
Прозвучал последний звонок, детвора спешила домой, заливаясь смехом или просто волоча за собой рюкзак по земле. За ними уставшие педагоги, радые завершению очередного рабочего дня.
Екатерина Семеновна шла особняком, молодой специалист пока не успела завести дружбу с коллегами, но всем мило кивала на прощание и желала хороших выходных.
На мгновенье Лере стало жаль девушку. Она выглядела так трогательно в старомодном бежевом пальто, укутанная белой шалью. Но жалость плохое чувство, для нее сироты недопустимо. Надо быть жесткой и напористой, чтобы добиться желаемого.
Соперница ждала маршрутку, параллельно листая ленту социальных сетей в телефоне. Лера подошла к ней ближе, девушка не обратила на нее внимания.
“Матвей — мой парень”, — именно так хотела сказать Валерия, но застыла, словно глиняное изваяние.
— Извините, — Катя прошла мимо и резво запрыгнула в приехавшую маршрутку.
Буквально на последней секунде Лера тоже заскочила в переполненный транспорт. Она встала напротив ненавистной особы, успевшей занять сидячее место.
Ближе к спальным районам маршрутка почти опустела, а Валерия так и стояла над душой пассажирки.
— Садитесь, — неловко предложила Катя, не понимая чего хочет странная девушка.
Чудачка села рядом.
“Матвей — мой парень”, — снова повторила Лера у себя в голове, но вслух произнести не смогла. К удивлению, ненависть к сопернице утихла, вдруг захотелось стать похожей на нее, возможно тогда Матвей сделает правильный выбор.
— Извините, я выхожу на следующей.
Странная девушка не шелохнулась.
— Извините, — снова обратилась к ней Катя, — мне выходить сейчас, пропустите.
— Я тоже здесь выхожу, — ответила Валерия не своим голосом.
Она шла за Катей не отставая. Учительница хотела было спросить, почему ее преследуют, но каждый раз оборачиваясь, странная особа делала вид, будто идет мимо.
У многоэтажного дома, Лера села на лавку и наблюдала: в какой подъезд зайдёт соперница. Таким нехитрым способом удалось выяснить номер дома, осталось дождаться Матвея, вот только зачем — сама не знала.
Она уже ничего не знала и не понимала, не спала третьи сутки подряд, лежала под кроватью и разговаривала с тенями, иногда казалось, те отвечали; шептали в ответ глупости, вроде отрежь Катьке волосы, сделай парик и носи. Перед тем, как поехать к ней на работу, Лера искала в квартире ножницы, перерыла всё вверх дном, но так и не нашла.
“Ладно, — смирилась с неудачей девушка, — не нужны мне ее патлы”.
Вечерело, всё тепло проглотила промерзшая земля, в воздухе пахло морозом и багровая полоса заката намекала о приближении холодной февральской ночи. Странно, но Лера не испытывала холода, она вот уже три дня не испытывала самых элементарных человеческих чувств. Она забыла что такое голод или жажда, что такое тоска или скука; внутри всё было ровно — мучила только несправедливость и безответная любовь.
Правда, еще мучила никотиновая зависимость, поэтому Валерия курила одну за одной; бабки у подъезда нехорошо поглядывали в ее сторону, цокали языком от недовольства. Но мороз крепчал, покусывая красные щеки и носы, бабули потопали по своим теплым уютным домам, оставив неизвестную девицу в полном одиночестве.
Лера видела, как Катя вышла из подъезда, села в такси и уехала. Но преследовательница и не подумала сдвинуться с места, интуитивно чувствовала: скоро вернется.
Действительно, спустя полчаса у подъезда припарковалась знакомая машина, Матвей привез свою счастливую девушку обратно. От приторных улыбок и сияющих лиц влюбленных, Леру едва не стошнила, ревность больно кольнула в сердце, разлилась по телу жгучей ненавистью. Она вышла из тени, вызывающе улыбалась и ждала, когда парень разбивший сердце, ее заметит.
Взгляд Матвея остановился на освещенном силуэте одержимой. Он побледнел от злости, но виду не подал, лишь помрачнел и быстро увел Катю.
“Ах, ты сволочь!”
Ревнивица места себе не находила, заметалась как раненый зверь, пытаясь вычислить номер квартиры.
Не сумев совладать с душившей обидой, несчастная решила утопить горе в стакане.
В киоске она купила дешевый виски и пила с горла, стоя под окнами сладкой парочки. Совсем охмелев, Валерия достала телефон и набрала заветный номер.
* * *
Сломя голову Матвей вылетел из парадной закипая от злости, сегодня он твердо решил поставить жирную точку в отношениях с маньячкой. Подошел к ней и выхватил полупустую бутылку, промочил горло и нагло спросил:
— Чего надо? Я же тебе всё сказал!
Валерия покачивалась, словно маятник под действием сорокоградусного виски.
— Я пойду, — язык заплетался, спотыкаясь о каждое слово, — и сейчас всё расскажу твоей Катьке. Вот, прямо сейчас.
Матвей грубо схватил ее за шкирку и потащил к машине, осмотрелся и впихнул в салон.
— Куда мы едем?
— Сейчас узнаешь, — угрожающе прорычал парень и увез девушку в неизвестном направлении.
* * *
Всё получилось нечаянно. Если бы можно вернуться в прошлое, Матвей вернулся бы в эту ночь, когда убил Леру и предотвратил содеянное.
Вдалеке мерцало зарево города. На захудалом пустыре, где по пояс стояла сухая трава даже в зимнюю пору, парень остановил машину.
— Зачем мы здесь? — девушка, действительно, не понимала.
Матвей хотел лишь припугнуть и процедил сквозь зубы: “Сейчас узнаешь”.
Валерия рассмеялась.
— Пугать меня вздумал? А самому не страшно?
— Выходи из машины, — потребовал он тихо.
Она послушно вышла.
— Ударишь меня? — предугадала его замысел Валерия.
— Нет, — Матвею казалось, будто он полностью контролирует ситуацию. — Ты сама себя ударишь.
Разгневанный парень обмотал ее волосы о кулак и стукнул головой о капот. Из носа брызнула кровь, девушка попятилась назад, путаясь в сухих сорняках. Жуткое предчувствие овладело Лерой, словно слизь расползалось по округе, парализовало конечности.
“Беги” — наконец-то расслышала бедняжка свой внутренний голос, разум на мгновение прояснился.
“Вот этого подонка ты полюбила”.
Но было слишком поздно, разбитый нос — недостаточное наказание за беспокойные дни. Что-то было в ее жалком виде упоительно прекрасное и Матвей не мог насытиться превосходством и властью. Пусть молит стерва о пощаде. Но Лера
