Неприятности в Валентинов день - Рэйчел Гибсон

Кейт вновь посмотрела на Пирса, уже сделавшего удар и готовившегося нанести следующий. Она помнила достаточно о той ночи, когда встретила Роба, чтобы знать, что он мог быть в некоторой степени обаятельным. Она сваляла дурака и позволила себе купиться на его обаяние, но в свое оправдание могла сказать, что была по-настоящему пьяна.

— Если выиграешь у Пирса, я следующий.

Кейт оглянулась через плечо на одного из братьев.

— А ты который из Уорсли? — спросила она.

— Тётл, — и указал налево: — А это Виктор. Если побьешь меня, то сыграешь с Виктором, — заявил он так, будто у Кейт не было выбора. — Но сомневаюсь, что тебе удастся меня побить.

— Не думаю, что так долго задержусь здесь, Тётл.

— Боишься, что я выиграю?

Пирс промазал, и Кейт поставила стакан обратно.

— Нет.

— Давай, Тётл, ставлю пять баксов, что ты выиграешь, — сказал Виктор, допивая свое пиво.

— Ух ты, аж целых пять баксов.

Ее сарказм прошел мимо обоих Уорсли.

— Если тебе это не по карману, можем сыграть на раздевание.

Размечтался! Кейт подошла к краю стола, прикидывая положение шаров. Ей пришлось подождать, пока Роб нанесет удар, прежде чем она смогла пройти дальше между столами. Саттер выпрямился, но не двинулся в сторону, чтобы дать ей пройти.

— Прошу прощения, — сказала Кейт, глядя на него, но тень скрывала большую часть его лица.

Он по-прежнему не отходил в сторону, и Кейт пришлось протискиваться мимо, так близко, что она смогла разглядеть щетину на его подбородке. Закатанный рукав фланелевой рубашки задел руку Кейт. Пробираясь мимо Роба, она заглянула в его затененные козырьком глаза. Саттер прищурился, и она решила, что он нарочно действует ей на нервы. Наверное, он злился из-за этих сплетен о своих сексуальных предпочтениях.

— Если у тебя есть голова на плечах, то ты скажешь, что уже поздно, и отправишься домой.

Никаких «наверное». Он злился.

— Ты мне угрожаешь?

— Я не угрожаю женщинам.

Ну, для нее это звучало как угроза.

— Просто к сведению — я не распускала о тебе сплетни.

Несколько долгих секунд Роб смотрел на нее, затем произнес:

— Ну да.

— По крайней мере, не собиралась. — Он просто продолжал смотреть на нее, и Кейт пожала плечами: — Если тебе интересна правда о том, как все началось, может, я когда-нибудь тебе расскажу.

— Знаю я, как все началось. — Он понизил голос и пояснил: — Я не стал заниматься с тобой сексом в отеле, поэтому ты приехала в город и рассказала всем, что я гей.

Кейт огляделась, проверяя, слышал ли их кто-нибудь. Нет, но, похоже, Саттера это не волновало.

— Каково это — ошибаться? — спросила она.

И, не дожидаясь ответа, наклонилась над столом, прицелилась и постаралась полностью забыть о присутствии Роба.

Она быстро разобралась с Пирсом. Его братья с наслаждением насмехались, потому что тот проиграл девчонке. Лицо Пирса стало красным, и он выскочил в бар. Прежде чем Кейт смогла по-настоящему возразить, Тётл установил шары, и она решила позволить себе еще партию.

Кейт никогда не была той, кто может сыграть в поддавки хоть в чем-нибудь — ни для того, чтобы подстегнуть игру, ни даже затем, чтобы потешить мужское самолюбие.

Тётл сделал паузу и нанес удар по вершинному шару. Тот влетел в борт, срикошетил еще от двух и упал в боковую лузу. Тётл улыбнулся, будто так и было задумано. Следующим ударом он отправил оранжевый в угловую лузу, к несчастью, следом упал и биток.

— Ты собираешься позволить девчонке себя обыграть? — крикнул брату Виктор. — Парни, вы позорите семью!

— Заткнись, Виктор, — проворчал Тётл, пока Кейт устанавливала белый шар у передней линии стола.

— Я пару раз бывал в Вегасе. Ты не одна из тех девиц, что танцуют топлес? — спросил Тётл, захихикав, как подросток.

Кейт глянула на него, а затем отправила в лузу девятку и номер пятнадцать. Если он разговорами думал свести на нет ее сосредоточенность, он ошибался. Кейт училась играть в пул в доме, полном ее шумных братцев и их друзей.

— Боюсь, что нет.

— И никогда не работала в «Ферме цыпочек»?

Должно быть, Тётл считал себя чрезвычайно остроумным, потому что чуть не лопнул от смеха. Кейт пропустила насмешку мимо ушей и забила номер четырнадцать вместе с десяткой в боковую лузу.

— Хочешь съездить на нашу ферму?

Номера одиннадцать и двенадцать последовали в лузу.

— Спасибо, нет.

— Могу показать тебе лошадей. Куча девчонок приходит поездить верхом.

Почему-то Кейт сомневалась, что «куча девчонок» вообще приближалась к ранчо Уорсли. Она пошла к другому концу стола, где подождала, пока Роб ударит. Когда он выпрямился, Кейт забила номера пятнадцать и восемь. Она уперлась рукой в боковой поручень и наметила дуплет, который делала уже миллионы раз. А сегодня промахнулась буквально на несколько миллиметров.

Она выпрямилась, шагнула назад и уперлась спиной во что-то твердое и неподвижное. Кейт оглянулась через плечо и увидела голубую фланель, подбородок и губы Роба. А затем подняла взгляд к его глазам, спрятанным под козырьком бейсболки. В комнате было тесно, но не настолько же. Саттер давил на нее и снова нарочно выводил из себя.

— Не мог бы ты отойти? — спросила Кейт.

— Мог бы.

Но не пошевелился. Вместо этого его большие ладони легли ей на плечи, будто Роб собирался отодвинуть ее в сторону, но и этого он не сделал. На какой-то миг Кейт охватило отчаянное желание прижаться спиной к его груди. Ощутить, как его тепло разливается вверх и вниз по ее позвоночнику. Повернуться, уткнуться носом во фланелевый воротник и сделать глубокий вдох.

Потрясенная собственными мыслями, Кейт сказала себе, что прошло слишком много времени. Много времени с тех пор, как она занималась сексом. Дело было не в Саттере. Она почти к любому могла бы сейчас почувствовать это, разве только не к братьям Уорсли. Ну, и не к мистеру Дину.

— Парни Уорсли — жалкие маленькие ублюдки, — Роб слегка наклонился, и козырек бейсболки задел голову Кейт. Запах теплой мужской кожи наполнил ее легкие. — Не те парни, которым стоит показывать свои татушки.

Кейт повернула голову и заглянула в тень под козырьком.

— Ой, спасибо за предупреждение! А то я как раз собиралась снять штаны.

Губы Роба оставались сжатыми в твердую линию, пока его ладонь скользила вверх по ее руке и плечу. Длинные, теплые пальцы отвели волосы с ее обнаженной шеи.

— Что ты делаешь?

— Доказываю этим деревенщинам, которые хотят надрать мне задницу, что я не гей. — Его дыхание согрело ее ухо, и любой, кто смотрел на них, мог подумать, что Роб нашептывает ей что-то очень безнравственное. — Я могу справиться с одним или двумя одновременно, но, пожалуй, целый бар — это немного слишком.