Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России) - Александр Солженицын

Между тем того же года ревизия в Новороссии заключила, что "земли, отмежёванные к [еврейским] колониям и предназначенные для новых поселений, "содержат в себе чернозём самого хорошего свойства, весьма годный для хлебопашества, степи превосходны для сенокосов и разведения скотоводства"" (местное начальство оспаривало такой вывод)43.

В том же 1837 году было учреждено министерство государственных имуществ (граф П. Д. Киселёв), которому поручалось (как переходная мера к отмене крепостного права) "попечительство над свободными хлебопашцами" (государственными крестьянами), коих было 7 1/2 миллионов ревизских душ, а стало быть и над евреями-земледельцами, коих было всего 3-5 тысяч семейств, "капл[я] в море, в сравнении с численностью государственных крестьян. Тем не менее, с первых же дней существования Министерства - в него стали поступать просьбы евреев", жалобы самого разнообразного свойства, и во множестве. "В полгода выяснилось, что исключительно евреям надо посвятить столько времени, что это неблагоприятно отразилось бы на главном труде Министерства"44. Но в 1840 Киселёв был назначен и председателем новообразованного "Комитета для определения мер коренного преобразования евреев в России" (шестого по счёту)45 - так что еврейский вопрос втягивал его.

В 1839 Киселёв провёл через Государственный Совет закон, дозволяющий вступать в земледельцы (но в полном составе семьи) также и тем евреям, кто стоит на рекрутской очереди, тем освобождая от неё, - новую сильную льготу. В 1844 - более подробное "положение о евреях-земледельцах", также и в черте оседлости, с правом на первые три года нанимать христиан для обучения хозяйству. - А когда в Новороссию в 1840 евреи "многие явились как бы на свои средства" ("переселяющиеся за свой счёт" на местах исхода дали расписки, что состоятельны и не будут просить пособия), в действительности же ничего не имели, уже в пути объявляли, что средства их истощены, "и домогались поселения на казённый счёт"; и таких "набралось более 1800 семейств, а из них целые сотни не располагали ни документами, ни сколько-нибудь основательными доказательствами: откуда они и по каким причинам очутились в Новороссии", - и ещё "беспрерывно продолжали прибывать и умолять не оставить их в бедственном положении", - Киселёв распорядился принять их всех за счёт сумм, ассигнованных "вообще на переселенцев, без различия их племени". То есть ещё помог - сверх смет. В 1847 изданы и "дополнительные правила", облегчавшие евреям переход в земледельцы46.

Киселёв вознамерился своим министерством учинить образцовые еврейские колонии и тем самым положить "начало, может быть, огромного поселения сего народа", для чего основывал, одну за другой, колонии в Екатеринославской губернии на хороших почвах, при изобилии воды, при реках и речках, с отличными пастбищами и сенокосами, - и очень надеялся, что новым колонистам передадут свой превосходный опыт немецкие колонисты (хотя трудно было находить из них желающих приселяться к еврейским колониям, решили держать их на жаловании). Новые и новые ассигнования текли на эти будущие образцовые колонии, и прощались им все виды недоимок. На второй год поселения от еврейской семьи требовалось: огород и одна засеянная десятина, и с медленным наращением десятин по годам. Да у них же не было и опыта выбора скота, это поручалось попечителям. Киселёв облегчал условия переселения (семьям с малым числом работников), изыскивал способы специального агрономического обучения известного числа колонистов. Да в иных семействах ещё где там до агрономии, если в сильный холод не выходят кормить скот, - и вот каждому семейству выдаётся тёплый армяк с капюшоном47.

Между тем поток еврейского переселения в земледельцы не иссякал, да ещё при неурожаях в Западном крае. Посылались нередко семейства и без необходимого числа мужчин-работников, "кагалы силою гнали на поселение нищих и дряхлых, а обеспеченных и здоровых - удерживали, чтобы иметь возможность исправнее собирать и платить подати и содержать свои общественные заведения". "В предупреждение наплыва массы изнурённых нищих" министерство требовало от западных губернаторов строгого контроля на выпуске, - но с мест, напротив, торопили уходить партии переселенцев, не ожидая сигнала о готовности домов на новых местах, однако и задерживая перевод денег на переселенцев в нужный срок, отчего пропадал порой и целый сельскохозяйственный год. В Екатеринославской губернии не успевали отводить землю для желающих, а 250 семей самовольно зашли в Одессу и остались там48.

Но донесения самых разных инспекторов, из разных мест - и в эти годы сливаются в ту же одноголосицу. "Повинуясь крайности, - [евреи] могли сделаться земледельцами, и даже хорошими, но с первою благоприятною переменою обстоятельств - они всегда бросали плут, жертвовали хозяйством, чтобы вновь обратиться к барышничеству и другим любимым своим занятиям". - "Для еврея "первый труд - промышленность, самая мелкая, изумительная своим ничтожеством, но доставляющая большие выгоды... Состояние духа, по природе промышленного, не находящего удовлетворения в спокойной жизни земледельца"", "не составляло истинного их желания заниматься хлебопашеством; их "манило туда: сначала изобилие края, незначительность еврейского народонаселения, близость границ, торговля и выгодная промышленность, а потом - льготы от податей, и главное от рекрутской повинности". Они думали, что обязаны будут только обзавестись домами", а землю надеялись "отдавать в наём за значительную прибыль; сами же, по-прежнему, будут заниматься промышленностью и торговлею". (Наивно говорили всё это ревизору.) И "с совершенным отвращением принимались за хлебопашество". К тому же и "самые правила религии... были "невыгодны для евреев-земледельцев"", заставляли бездействовать подолгу, например, в весенний посев - долгая Пасха, в сентябре кущи 14 дней сряду, когда нужны "самые усиленные полевые работы - приготовление полей и посевы", хотя "по отзывам образованных евреев, заслуживающих всякого доверия, Писание строго требует празднования только первых и последних двух дней". К тому же духовные лица в еврейских поселениях (в них бывало и по два молитвенных дома - один для ортодоксов, "митнагдов", другой для хасидов), "поддерживали своих единоверцев в мысли, что они, как народ избранный, - не предназначены судьбой на тяжкий труд земледельца, ибо это горький удел гоя". "Поздно вставали, употребляли час на утреннюю молитву и выходили на работу, когда солнце было высоко уже на небе", потом шабаш с вечера пятницы до утра в воскресение49.

Да и с еврейской точки зрения И. Г. Оршанский заключает по сути то же, что и инспекторы: "Арендное хозяйство с наёмным рабочим трудом... находит более сочувствия у евреев, чем трудный во всех отношениях переход от барышничества к труду хлебопашца... Заметно постоянно увеличивающееся стремление евреев к занятию сельскими промыслами, преимущественно в форме арендования земель и обработки их наёмными рабочими". В Новороссии неудачи от еврейского земледелия - от "непривычки евреев к тяжёлому физическому труду и выгодности городских промыслов на Юге". И выделяет, как в одном поселении евреи "выстроили своими руками синагогу", в других - "своими руками" занимались огородничеством50.

Но текли инспекторские и губернские отчёты, что и в эти 40-е годы, и в этих новых "образцовых" колониях, как и в прежних, "самый быт колонистов, их занятия и хозяйство - далеко отставали от соседних с ними казённых и помещичьих крестьян". В Херсонской губернии и в 1845 у колонистов-евреев "хозяйство в весьма неудовлетворительном состоянии; большая часть этих колонистов очень бедна: чуждаясь всякой земляной работы - не многие из них порядочно обрабатывают землю, а потому и при хороших урожаях получают очень скудные результаты", "земл[я] в огородах - не тронут[а]", женщины и дети не заняты на земле, "30-десятинный участок "едва обеспечивал дневное пропитание"". "Примеру немецких колонистов" следовало "самое незначительное число еврейских поселенцев; большая же часть их показывала "явное отвращение к земледелию и старалась исполнить требования начальства для того только, чтобы получить потом паспорт на отлучку"... Много земли они оставляли в залежи, возделывали землю по клочкам, где кому вздумается... Слишком небрежно обходились со скотиной... лошадей заганивали в езде и мало кормили, особенно в шабашные дни", нежных коров немецкой породы доили в разное время, отчего они переставали давать молоко. "Отпускались евреям безденежно" садовые деревья, "но садоводства они не развели". Построенные для них заранее дома - одни "красивы, сухи, теплы, прочны", в других местах были возведены дурно и дорого обошлись, но и где "возведены с надлежащей прочностью и употреблением материалов хорошего качества... по беспечности евреев и их неумению содержать в исправности дома... действительно доведены были до такого расстройства, что жить в них невозможно без скорого исправления", в них стояла сырость, приводившая постройки в дальнейшее разрушение, она вела и к болезням, многие дома стояли пустыми, в другие собиралось по несколько семейств, "не состоявших между собою в родстве, а "при беспокойном характере этого народа и его расположении к ссорам"- это соединение породило бесконечные жалобы"51.