Нектар краденой черешни - Наталья Калинина

– Ого! Даже так? – парень от неожиданности присвистнул, и Инга с удовольствием отметила обескураженное выражение его лица. – Но я приглашаю Вас всего лишь на прогулку, не более.

– Ну раз Вам интересна безрадостная перспектива пустых «бесед при луне», тогда… Как Вы сказали, в десять возле калитки?

– В десять. Возле калитки, – парень с легкой усмешкой поклонился. – Меня зовут Макс.

– Я – Инга, – она просто представилась и, прежде чем уйти, с непринужденной улыбкой заметила:

– Только, учтите, я панически боюсь мотоциклов. Надеюсь, наша прогулка будет пешей?

– Несомненно, – Макс с легким кивком заверил ее.

– … А вот это уже становится интересным… – мужчина, задумчиво теребя пальцами гладко выбритый подбородок, неторопливо расхаживал взад-вперед по беседке. Подобных беседок в городском парке было множество, и они, облюбованные любителями тенистых уголочков, практически никогда не пустовали. Как правило, укрытия от солнца искали большей частью местные жители, а курортники, проехавшие не одну сотню километров ради южных лучей, предпочитали в качестве ареалов обитания набережную и пляжи.

– То, что Вы мне сейчас рассказали, уже вносит некое разнообразие в наши «рабочие будни», а? Как Вы считаете? Значит, эта странная дружба продолжается. И, похоже, крепнет…

– А эта… не послужит помехой? – заботливо спросил второй собеседник. Он наблюдал за расхаживающим по беседке человеком с некоторой тревогой, ожидая, что и в этот раз, как и в прошлый, вместо благодарности за доставляемую информацию получит выговор.

– Не думаю… – мужчина прекратил расхаживать и, остановившись посреди беседки, повернулся к своему собеседнику. – Что она собой представляет, чтобы послужить серьезной помехой? Впрочем, раз тоже попала в поле зрения… Понаблюдай за ней тоже, голубчик, тебе это не составит особого труда.

– А когда мы перейдем к действиям? – второму собеседнику, младшему по возрасту, хотелось активности, ему, похоже, уже надоела роль пассивного наблюдателя.

– Позже, дорогуша, – старший мужчина снисходительно улыбнулся. – Я еще не готов вплотную заняться ею. Да и она – не готова… Может быть то, что сейчас происходит, пойдет ей лишь на пользу. Да, я так думаю. Только будь рядом, милый, не проворонь ничего важного…

– Я стараюсь, – второй собеседник заискивающе улыбнулся, рассчитывая хотя бы на похвалу, которая не замедлила последовать:

– Вот и молодец.

Свидание с Максимом не вызвало сильных эмоций. Впрочем, Инга и не ожидала от предстоящей прогулки других эмоций, кроме как удовлетворения от неплохо проведенного времени. Видимо, она уже слишком сжилась, как со второй кожей, со своим восприятием мужчин лишь просто как равно существующих объектов в одном мире мужчин и женщин.

А жаль… Макс был безупречен в своем таланте галантно ухаживать за женщиной – начиная с обязательного букета белых роз и заканчивая ужином при свечах в тихом ресторанчике.

– Извини, ты все же не любишь предсказуемость… А я сегодня предсказуем до мелочей, действовал строго в рамках твоего нелюбимого «жанра», – Макс, подняв бокал с красным вином, вместо первого тоста повинился с чуть смущенной и чуть виноватой улыбкой. Такая улыбка, вкупе с восхищенным взглядом и галантными комплиментами, подобно наточенному кинжалу в руке опытного воина не оставляет шансов женским сердцам. За подобную улыбку простишь страшный грех, а не только предсказуемость романтики, и, не досчитав до десяти, кинешься в омут короткого, но наэлектризованного страстью курортного романа.

«У меня вместо сердца – часовой механизм с винтиками и болтиками», – Инга с искренним сожалением мысленно вздохнула, почти уже проклиная свое безмолвное сердце, не подавшее никакой реакции. Макс старался. Он слишком старался ей понравиться, и Инга даже почувствовала некую неловкость оттого, что, не смотря на все его старания, оставалась равнодушной. Она словно оказалась вне сюжета. Или – вне жанра, как, наверное, сказал бы Макс. Ради нее на сцене разворачивалась драма, а она – главная актриса – предательски покинула сцену, заняв место стороннего наблюдателя. Драма с одним актером, который пытается за двоих вытянуть сценарий и отыграть свою роль блистательно до занавеса.

– Инга, что-то не так? – все же ее безучастие не могло остаться незамеченным им.

– Да нет, Макс, все так. Извини, – она натянуто улыбнулась и, пригубив немного вина, отставила бокал. – Впрочем… Ты же ведь звал меня просто на прогулку! А прогулка плавно трансформировалась в свидание.

Она мягкой улыбкой постаралась сгладить свой упрек. Все же Макс был ей симпатичен. Он не был навязчив: за весь вечер даже не позволил себе коснуться ее руки. Он был хорош собой. И как собеседник оказался интересным. Клад для женщины, истосковавшейся по романтике и острым эмоциям. Беда для наивной юной мечтательницы – улыбка и манеры Макса оставят в сердце незаживающий шрам. Находка для эстетки, чей вкус безнадежно испорчен предпочтениями идеальной внешности. Услада для начитанной интеллектуалки, чьего общества панически избегают «среднестатистические» мужчины…

– Извини… Я не настаиваю и не форсирую события. Но я – романтик. И посчитал, что такая красивая женщина, как ты, заслуживает красивого вечера, – Макс с мягкой улыбкой постарался достойно выйти из щекотливой ситуации. Инга не успела ему ответить: отвлеклась на телефонный звонок. Звонил брат, но связь в ресторане оказалась плохой, и Инга, извинившись перед Максом, вышла на крыльцо, чтобы перезвонить.

– Привет, Вадим! – услышав в трубке голос брата, она обрадовано рассмеялась. – Надеюсь, ничего не случилось, раз ты звонишь мне уже почти ночью?

– Ничего, только то, что мы с Ларой по тебе соскучились, – Вадим бодро ответил и тоже засмеялся. – Надеюсь, не разбудил?

– О чем ты, наивный! Неужели думаешь, что я могу здесь ложиться спать в такой ранний для меня час? Между прочим, я сейчас – на свидании…

– Извини, что помешал, – Вадим, засмеявшись, извинился. И, понизив тон, стараясь быть серьезным, поинтересовался:

– И кто… она?

Инга неприлично громко фыркнула и рассмеялась:

– Брат, ты не поверишь, это не «она», а «он». Я на свидании с мужчиной.

– Да ладно, – Вадим недоверчиво протянул. – Разыгрываешь. Или у тебя опять поменялись предпочтения? Это было бы хорошо, потому что мне, как мужчине, все же несколько обидно, что моя красавица-сестра стала предпочитать… девушек, а не мачо.

– Мачо давно вымерли, а те, которые еще остались, занесены в Красную книгу и охраняются законом.

– «Охраняются законом» – это в буквальном смысле слова? Не думал, что в твоем понимании мачо – это зэки, – Вадим громко засмеялся, и Инга, в шутку обидевшись, осадила его: