Такова шпионская жизнь - Александр Эльберт

Жарко. За соседним столиком появились два новых посетителя: рыжий, сутулый, длинорукий мужчина лет сорока в шортах и футболке навыпуск и невысокая, короткостриженная, смуглая, черноволосая женщина того же возраста в недлинном белом платье. Оба были странно некрасивы и странность эта состояла в том, что они были очень разные, а смотрелись как единое целое. Лола и Генрих переглянулись и Лола сказала на языке «наших», будучи уверена, что тут никто, кроме Генриха, не поймет:

— Какая красивая пара, хотя каждый их них совсем не… — она не могла найти правильное слово, но Генрих понял и продолжил:

— Это потому, что они влюблены и ведут себя, как малые дети.

— Я боюсь, что мы выглядим ничуть не лучше, — улыбнулась Лола.

Рыжий мужчина позвал на чистейшем немецком официанта, наклонился к женщине, что-то прошептал ей на ухо. Женщина покачала головой и звонко засмеялась. А мужчина повернулся и, глядя в глаза Лоле, сказал на её языке, языке «наших»:

— Совершенно с вами согласен. Мы с Мартой точно так же подумали про вас. Пересаживайтесь к нам, выпьем хорошего вина, поболтаем немножко. — Встал и, не дожидаясь согласия, предложил Лоле стул.

Вольф, а это был он, знал всё, что ему нужно было, про Лолу, но никогда не видел Генриха. Он был абсолютно уверен, что Лола и Генрих его не знают, да это и не волновало его сейчас. Потому что пару дней назад многоопытный волк-одиночка пришел к убеждению, что операции не только не будет, но и не должно было быть. Что вся круговерть вокруг места и времени проведения операции — всего лишь блеф, политическая игра на самом высоком уровне. Осталось дождаться красавицы мулатки и все действующие лица этой психологической шпионской драмы соберутся на «Мюнхенские каникулы».

— Откуда вы знаете наш язык? — спросила заинтригованная Лола, не зная на что решиться и вопросительно переводя взляд с одного мужчины на другого.

— Я-то гражданин мира и знаю много языков. А моя Марта — ваша соотечественница.

Рыжий мужчина заинтриговал Генриха, но он в рот не брал спиртного. Лола даже не подумала поначалу об этом, а когда увидела сомнение на лице своего философа, вспомнила и сказала. Вольф не удивился, посмотрел на Генриха и спросил:

— Кофе, чай? Молоко?

— Зеленый чай, пожалуйста.

— С мороженым? — удивилась Марта.

— Нет-нет. Кусочек пирога с творогом.

Поначалу поговорили ни о чем, т. е. о жаре и столпотворении в центре Мюнхена. Потом об удивительной сохранности небольших старинных немецких городов, и не только курортных. Потихоньку переключились на Альпы и неожиданно для самого себя Вольф пригласил новых знакомых поехать на недельку в горы. Марта удивленно посмотрела на него и отрицательно покачала головой:

— У меня осталось 5 дней.

Рыжий мужчина будто очнулся и погрустнел. Лола и Генрих осторожно переглянулись, не зная, что подумать. Вольф виновато улыбнулся:

— Запамятовал, извините, в этот раз не получится. Разве что втроем… Да нет, без Марты мне будет не по себе. Вы где остановились, Лола? Я могу называть вас по имени, у вас в стране ведь так принято?

— Конечно, Вольф, — немного смутилась Лола, быстро решая в голове нехитрую шпионскую задачку: можно ли дать незнакомому человеку свои координаты. Вспомнила последние рекомендации Центра «пожить немного в свое удовольствие и не прятаться», назвала свое настоящее имя и дала номер мобильного телефона, разумеется, временного, который скоро исчезнет.

Генрих большей частью молчал, стараясь разглядывать новых знакомых не слишком открыто и пытаясь понять хоть что-нибудь. Но безуспешно. Марта прекрасно говорила по-немецки и по-английски, правда с «нашим» акцентом. Вольф на английский не переходил, а его немецкий и «наш» были безукоризнены.

— Пытаетесь понять, откуда я родом, — неожиданно спросил Вольф, переводя взгляд с рук Генриха на его глаза. — Правду я сказать не могу и не хочу, а фантазировать — не стоит труда. Поверьте только, что я — гражданин мира. Нет-нет, не по паспорту, а по роду деятельности. Мне приходится непрерывно мотаться по свету. Совсем недавно прилетел из Мадрида, туда попал из Бостона, в Бостон — из Лос-Анжелеса… И не гадайте, чем я занимаюсь; я и сам частенько не знаю, что буду делать через пару недель. А вот вы, Генрих, родом из крестьян, но уже много лет не пашете и не сеете, а занимаетесь чем-то, требующим самообладания, выдержки, трезвого расчета…

— Не надо фантазировать, дорогой, — прервала эти рассуждения Марта. — Не обращайте внимания и, тем более, не обижайтесь. Это у него такое рыжеволосое чувство юмора.

— Тут нет ничего обидного. Даже интересно. Продолжайте фантазировать, — спокойно сказал Генрих.

— У вас руки давно не работавшего крестьянина, а лицо, глаза, спокойствие философа. Я почти уверен, что ваши руки скучают, но обстоятельства пока не позволяют вам осесть в деревне.

— Хороший анализ, — Генрих посмотрел прямо в глаза Вольфу и добавил, — Вы или психоаналитик, или разведчик…

— Перестань дурачиться, Генрих, — засмеялась Лола. — Человек может обидеться.

— На что обижаться? — поднял брови кверху Вольф. — Хорошие, редкие профессии. Очень близко в цели, но все-так мимо. На самом деле всё просто: вас выдает несоответствие между манерой смотреть и разговаривать и очень большими, сильными руками. И ещё — стиль общения с Лолой. Вы ведь не женаты. — Лола и Генрих удивленно переглянулись, а Вольф продолжил: — Мы с Мартой тоже… пока не женаты.

— Что с тобой, — взяла его за руку Марта. — Перестань дурачиться.

— Мы действительно ещё не женаты, но скоро будем, — сказала Лола по-немецки и предложила перейти на «ты» — разумеется, на тех языках, где есть различие между «ты» и «вы».

Они долго гуляли по городку. Время за светской беседой прошло быстро. Надо было возвращаться «домой».

— Значит, я могу вам позвонить, пока мы в Мюнхене?

— Конечно, звоните, — Лола даже удивилась. А Генрих отшутился напоследок:

— Особенно, если сможете предложить что-нибудь интересное.

Вольф склонил голову, не зная, как реагировать. Но Генрих, улыбаясь, протянул ему свою руку-лопату и очень аккуратно, сознавая неравные возможности, попрощался.

Уже в машине по дороге в Мюнхен Марта сказала:

— Или я тебя не знаю, или ты что-то интересное знаешь про эту милую пару. Скорее про неё, чем про него.

Машину вела Марта. Вольф сидел рядом и смотрел на её маленькие, «скрипичные» руки.

— Твои две руки меньше, чем одна его.

— Да и твои тоже. Кто такая Лола? Ты её знаешь, или я тебя не знаю.