Сам себе клан (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

– Как обычно, – сказал Влад. – Но ведь не существует такой пропасти, в дно которой невозможно постучать.

– Так вчера как раз и постучали, – сказал Костя. – Ты что, на самом деле не в курсе?

– Не в курсе чего? – спросил Влад. – Слушай, я вел себя тихо, был в дороге…

– Я вот все собирался в ДВР отсюда валить, – сказал Костя. – А теперь думаю, не поздно ли. Есть ли смысл?

– Так что стряслось-то? Давай без театральных пауз и долгих заходов на цель.

– Партия войны в дворянском собрании вчера трагическим образом усилилась, – сказал Костя. – И произошло это со стороны, откуда вообще никто не ожидал. И усилилась она не столько количественно, сколько качественно.

– Я же просил, без долгих заходов, – напомнил Влад.

– Колебатель Тверди объявился, – сказал Костя. – Возможно, внеранговый, но это не точно.

– Да ну? – Влад судорожно вспоминал уроки истории. – Подожди, так Троезубовых, вроде как, лет семьдесят назад выбили. Спонтанное пробуждение?

– Еще какое спонтанное, – сказал Костя. – Впрочем, число аристократов осталось прежним.

– Изменение вектора? Разделение рода?

– Да, – сказал Костя. – Изменение и разделение, причем весьма нетипичное.

– И кто?

– Князь Громов. Старший.

– Подожди-ка, – сказал Влад. – Но старший Громов, вроде как, жил жизнью овоща и был при смерти в какой-то дорогой лечебнице для умирающих ариков…

– А теперь он снова князь и глава собственного дома, – сказал Костя. – Который, правда, из него одного пока и состоит.

– Как такое вообще возможно?

Костя пожал плечами.

– В новостях таких подробностей, сам понимаешь, не сообщают.

– Но это достоверная информация?

– Я сам видел, как он во время испытания силы чуть полигон в Одинцове не разнес, – сказал Костя. – Включи новости, как закончим, там этот фрагмент наверняка по кругу пускать будут.

– И ты думаешь, что…

– Все знают, что старший Громов, пока не слег, был за войну, и нет оснований полагать, что в его взглядах что-то поменялось, – сказал Костя. – Возможно, что с его возвращением в качестве нового игрока император наконец-то получит свое большинство, и тогда мирные деньки ДВР будут сочтены.

– У тебя ведь есть контакты с кем-то с той стороны? – уточнил Влад.

– Есть, – сказал Костя. – Но я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Там сын Посейдона, возможно, внеранговый. Ты не потянешь.

– Может, и не стоит оно того, – согласился Влад, но больше для вида. – Ему же почти сто лет, сколько он еще протянуть может?

– Держу пари, его сыночек сейчас думает так же, – сказал Костя. – Ему же придется треть активов клана в пользу папаши отстегнуть.

– А что так много? Обычно десятина…

– Так князь же, – сказал Костя. – Да еще и личный друг императора, и тот уже выказал свою заинтересованность. Так что пусть сыночек радуется, что всего треть, а не половина.

– Дела, – потянул Влад, чувствуя, что всего за пару суток полностью выпал из повестки дня.

– Кстати, о делах, – сказал Костя. – Будем работать, или ты еще потрепаться хочешь?

– Будем работать, – сказал Влад. – Я ж потом до вечера не встану, так что лучше не откладывать…

– Пойдем в подвал, – сказал Костя. – Так оно привычней.

Они спустились, Костя надежно запер люк.

Обычно подвал в сельской местности – это погреб, заставленный банками с соленьями, мешками с картошкой и луком, ящиками с крупами и тушенкой, но у Кости это был полноценный рабочий кабинет, с двумя столами, компьютером, картотекой и небольшим книжным шкафом, содержащим некоторое количество книг, за которые запросто можно было загреметь на каторгу, а то и в места куда похуже.

Стол с компьютером был завален какими-то деталями, буклетами, блокнотами, ручками и фломастерами, в общем, обычным хаосом, который возникает на рабочем месте. Второй стол был девтсвенно пуст, и предназначался для работы по специальности Кости, и они уселись по разные его стороны.

– Показывай.

Влад достал из кармана поясной сумки свой новый паспорт и протянул Косте. Тот открыл и принялся его внимательно рассматривать, сверяя фотографию с лицом Влада.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Артем, значит?

– Да вообще без разницы.

– Волосы сам покрасишь.

– Разумеется.

– Возраст не совпадает.

– Всего-то пара лет. Это несущественно.

– Как скажешь, – Костя добрался до страницы с отпечатками пальцев. – Что ж, давай начнем с простого.

– Давай начнем, – согласился Влад.

– Орать будешь?

– А то как же, – сказал Влад. – А у тебя разве не все орут?

– Все, – улыбнулся Костя.

Влад положил руки на стол, ладонями вверх, и Костя тут же накрыл их своими лапищами.

Он рук Кости исходил жар, и уже через несколько мгновений у Влада появилось ощущение, как будто бы ему на пальцы поставили горячий утюг. Но он постарался не орать.

Сжал зубы, чуть не прокусив насквозь губу, по лбу потек холодный пот…

– Сейчас, сейчас, еще секундочку, – приговаривал Костя. – Фиксирую…

Жар сменился ледяным адским холодом, от которого стало еще хуже. Это было как пик боли в океане боли, но Влад все-таки не смог удержаться от короткого крика.

Но потом все сразу же кончилось, и Костя откинулся на своем стуле.

– Фух, – сказал Влад. – Третий раз, но привыкнуть к этому невозможно.

– Что ж, с легкой частью мы закончили, – он снова открыл паспорт на странице с фотографией и положил его на стол перед собой.

– Подожди, дай хоть отдышаться, – сказал Влад.

– Перед этим не надышишься, – сказал Костя.

– Жаль, что ты под общим наркозом этого делать не можешь.

– Сам знаешь, так моя сила не работает, – сказал Костя. – Пациент должен быть в сознании. Хочешь, водки хлопни, немножко поможет.

– Давай, – согласился Влад.

Костя встал, достал с полки початую бутылку и граненый стакан, набулькал его почти до краев.

– А закусить?

– После первой не закусывают, – наставительно сказал Костя. – Пей и думай о том, что будет.

Влад зажмурился, задержал дыхание, запрокинул голову и несколькими крупными глотками осушил стакан. Вкус был, как водится, отвратительный, его чуть не стошнило, на на глазах выступили слезы.

– Это ж не водка… – прохрипел он. – Это ж отрава какая-то…

– Ядреный самогон, – сказал Костя.

Влад решил, что не будет спрашивать, из чего именно Костя его гонит. Он расслабился и позволил Косте пристегнуть себя к стулу. Широкие ремни притянули его руки к подлокотникам, еще два зафиксировали грудь.

Увы, это было необходимо. Уже через пару минут после начала процедуры он начнет орать и вырываться.

Рыжего детину на самом деле звали иначе. Костя – это было сокращение от его дара.

Костяной скульптор.

Под его пальцами плавилась человеческая плоть. Он мог менять отпечатки пальцев, лица, и, поговаривали, что даже фигуры, включая и такие параметры, как рост, но там боль, наверное, была просто запредельной. Влад предпочитал не рисковать, подбирая себе новые личности со схожими характеристиками.

В свое время Костя не отправился на испытание силы, отказался от шанса на дворянский титул, хотя, вне всякого сомнения, мог его получить. В СИБ его с такими талантами оторвали бы вместе с руками…

Но теперь он сам жил под вечной угрозой со стороны СИБ, как под дамокловым мечом. Меняя дома, деревни, губернии, и постоянно мечтая о том, как он сбежит в ДВР, где можно будет уже не прятаться.

Почему он до сих пор не сбежал и продолжал жить в империи? Наверняка, у него были какие-то причины. Влад предпочитал не спрашивать.

Если ты давно в этом бизнесе, то знаешь, что лишних вопросов лучше не задавать.

– Готов? – спросил Костя.

И это тоже был лишний вопрос.

– Нет, – сказал Влад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Но мне начинать?

– Конечно.

Влад закрыл глаза, чувствуя подступающее к лицу тепло, постаравшись думать о хорошем, а именно – о том, как сделать какому-нибудь очередному арику что-нибудь плохое, и тут руки Костяного Скульптора легли на его лицо и пришла настоящая боль.