Ведун - Василий Сахаров

Больше ничего интересного в этот вечер не произошло. Мы отоспались, а рано утром, позавтракав холодной свининой и свежеиспеченным хлебушком, расплатившись за ночлег и затарившись припасами, покинули Роску и продолжили свое путешествие к морю. Никто нас не провожал, хотя я чувствовал на себе взгляд ярла Хунди из Мунсе, который, наверняка, стоял у темного окна на втором этаже постоялого двора и смотрел, как мы уезжаем. Сивер, кстати сказать, тоже его почуял, а иначе бы не оборачивался назад и не салютовал в сторону окна раскрытой ладонью.

Глава 9

Смоленый борт большой варяжской лодьи, которая называлась «Стратим» [17], прижалась к деревянному причалу. На него тут же упала сходня и владелец корабля, рослый варяг, который внешностью и повадками был очень похож на Сивера, слегка кивнул сопровождающим меня волхвам и сказал:

— Вот мы и на месте, уважаемые.

Приложив правые ладони к груди в районе сердца, мы с витязем Триглава ответили ему легким поклоном, а жрец бога Яровита по имени Огнеяр, суровый седовласый дед, который присоединился к нам в Волегоще, произнес:

— Благодарим тебя Мстислав.

Варяг отвернулся и стал отдавать команды воинам своей дружины, из которых состоял экипаж лодьи, а мы сошли на причал, и здесь я оглянулся. «Стратим» отличное судно, которое всего за сутки доставило нас из Волегоща в гавань Арконы. И окинув большую лодью взглядом, я постарался ее запомнить и закрепить в голове каждую деталь и лица членов команды. Длина темного корпуса, который сделан из пиленых сосновых досок, сорок метров. На носу красивая резная голова странного существа, птицы с лицом женщины, на макушке которой видна небольшая корона. Слева и справа по восемнадцать румов (гребных скамеек), вдоль которых сейчас укладываются весла и мачта. Экипаж полная сотня отчаянных головорезов со всех прибалтийских земель, где говорят на нашем языке или хотя бы понимают его: вагры и раны, поморяне и лютичи, новгородцы и карелы, один суом и несколько весинов. Ха! А вожак, Мстислав из Ругарда по прозвищу Выдыбай [18], каков? Сильный и смелый лидер. Путешественник и торговец. Наемник и налетчик. Пират и защитник своей родины. Настоящий варяг, словно Рюрик, Вещий Олег или Святослав Храбрый с эпического полотна сошел.

Да-а-а! Хотелось бы мне в новом мире, который должен стать для Вадима Андреевича Соколова родным, стать таким человеком. Вот это было бы интересно. Ни от кого не зависишь и бродишь по морям. Совершаешь налеты на земли данов и германцев. Сопровождаешь в дальние страны торговые караваны новгородцев и руян, а вернувшись в родной порт, не только отдыхаешь, но еще и в свою очередь патрулируешь прибрежные воды венедских земель и перехватываешь викингов, в основном данов, ибо у свеонов, как мне стало известно от Фремсинета, гражданская война. В общем, романтика, приключения, постоянный риск, ярость кровавых схваток и трезвый расчет. Ну, а в конце либо заслуженная награда, либо почетная смерть в бою.

Эх! Мечты. Как жаль, но мне таким человеком никогда не стать. И не потому что я не смогу приподняться и занять место боевого вождя, который имеет собственный корабль и способен повести за собой дружину. Нет. Дело не в этом. Просто я слишком много думаю, а иногда это мешает воину ринуться в бесшабашную схватку. Мне нужна победа и я готов к риску. Однако с обязательным условием, что я имею реальные шансы на выживание. Так что даже если когда-нибудь Вадим из рода Соколов станет по местным меркам настоящим воином, и будет иметь достаточные средства для создания собственной боевой ватаги, на своих современников из двенадцатого века он будет походить лишь внешне. Это я знаю наверняка, ибо моя внутренняя суть принадлежит человеку, который был рожден и воспитан в век компьютеров, космических кораблей, бактериологического оружия и атомных боеголовок. Поэтому голова у меня работает иначе, и я не согласен умирать ради какой-то идеи. Моя цель иная — сделать так, чтобы идея, ради которой я обнажу меч и буду готов убивать других людей, победила. Вот это правильно и достойно.

— Вадим! — окликнул меня Сивер. — Чего застыл? Пойдем!

Да, надо было идти, и я направился вслед за волхвами и витязем. Наконец-то, наше путешествие подошло к концу, по крайней мере, основной его этап. От Роски мы легко добрались в Волегощ, где встретились с главным жрецом Яровита, сын которого просил меня его навестить. Храма я не видел, сказывалась усталость и темное время суток, а разговор с волхвом был коротким. Суровый старик, чувства которого были от меня скрыты, молча выслушал рассказ человека из будущего, взглянул на громовник, поводил над ним раскрытой ладонью, сам себе удовлетворенно покивал, и на этом все. Мы с Сивером легли спать, а Ждан и Огнеяр почти всю ночь вели беседу, в суть которой меня никто не посвящал.

Наступило туманное утро. В сопровождении молодых волхвов Яровита мы отправились в порт Волегоща, погрузились на «Стратим» и вышли в море. Хорошо. Солнечно. Свежий ветер. Кругом множество судов и мне было о чем поговорить с варягами из экипажа лодьи, особенно с двумя чубатыми новгородцами, которые сами себя называли гофейскими казаками, а на Венедское море пришли из Копорья, города в южных степях. Таким мне это путешествие и запомнилось. Разговоры, новые впечатления и свежая информация. Потом ночевка в рыбацкой деревушке, всего в пяти-шести часах ходьбы от Арконы, а утром прибытие в порт этого города, который находился в нескольких километрах от внешних оборонительных валов. Да-да, именно валов, а не стен, как я считал ранее. Впрочем, все это только со слов мореходов и моих сопровождающих, а саму Аркону я увижу примерно через час.

От причалов мы поднялись вверх и вышли на небольшую площадь, где находилось несколько деревянных строений, если судить по снующим вокруг грузчикам и большому количеству вооруженных варягов, складов и постоялых дворов. Здесь нас встретили жрецы Святовида, своего рода дежурная смена, выделяемая храмом для сопровождения гостей, и тут началось нечто странное. Я ожидал, что меня, как Очень Важную Персону, без промедления отправят в древний храм, где я смогу поговорить с верховным служителем грозного четырехголового божества, но все сложилось совершенно иначе. Огнеяр протянул ко мне ладонь, попросил отдать ему громовник и я это сделал. Затем жрецы сели в открытый возок одноколку, который им предоставили местные волхвы, и по широкой дороге укатили в сторону города. Что же касается нас с Сивером, то мы остались на месте, словно сироты какие, которые никому не нужны и чья судьба никого не заботит.

— И что теперь? — я повернулся к Сиверу.

— В город поедем, — сохраняя полное спокойствие, ответил витязь.

— А как же храм?

— Еще успеешь. Главное, что громовник до места доставили.

— А мои знания?

— Ничего, — Сивер пожал плечами. — Про крестовый поход ты сообщил, и ладно. Сейчас умные люди послушают речь богов, подумают, примут решение, а потом и до тебя очередь дойдет.

— А если со мной что-то случится, и я не успею передать жрецам свои знания?

— Значит судьба у тебя такая. Но ты не беспокойся. В Арконе и вокруг нее спокойно. Иноземцы под приглядом и воров нет, так что, думаю, все будет хорошо.

— Нет. Не понимаю я такого к себе отношения.

— Хм! — воин резко дернул головой, поморщился и сказал: — Еще поймешь. Пошли.

— Куда?

— В конюшню, конечно. Или ты собрался в город пешком идти?

— Можно и пешком, если недалеко.

Витязь промолчал и стал протискиваться через людей: воинов, торговцев и грузчиков. Затем вошел в какой-то переулок, а я, естественно, последовал за ним, и вскоре мы оказались на другой площадке, где находились конные возки идентичные тому, который увез Ждана и Огнеяра. Воин Триглава договорился с возницей, заплатил ему местной медной монетой, которую чеканили в Ругарде, и мы отправились в Аркону.

Ехали не очень долго. Разглядывать вокруг было особо нечего, саманные, да деревянные хатки вдоль хорошей дороги, и небольшие черные клочки полей, которые обрабатывались вручную. Короче говоря, скука. Но вскоре показались внешние валы Арконы, насыпи из грунта и ломаного камня высотой в двенадцать-тринадцать метров. И глядя на них, сам для себя я решил, что с такой преградой никакие стены не нужны, тем более что вдоль насыпи шел глубокий чистый ров.

Однако это не самое интересное. Лишь только мы оказались вблизи города, как мое внимание переключилось на раскинувшееся в поле большое цветастое торжище из палаток и деревянных прилавков. И кого тут только не было.

Солидные новгородцы и юркие темноглазые карелы из подвластных им земель с северных берегов Ладожского озера. Хмурые германцы из Ольденбурга и Любека, будущие ганзейцы, которые пользуются ослаблением венедов и понемногу в обход датчан и шведов перехватывают контроль над морскими торговыми путями. Поморяне из Колобрега, Волина и Гданьска, а с ними пара человек в черных сутанах, наверняка, шпионы из Камминской епархии. Несколько смуглых горбоносых мужичков в полосатых халатах, головы которых прикрывали восточные тюрбаны, не иначе арабы или какие-нибудь бухарцы. Кучка диковатого вида приземистых суомов, которые являлись телохранителями какого-то ветхого старика с резным посохом в руках. Множество варягов с кораблей, что стоят в порту Арконы. Ну и, конечно же, сами местные жители. Торговцы и домохозяйки в длинных светлых платьях. Непоседливая босоногая ребятня и одерноватые холопы, которые тянули на себе товары. Степенные ремесленники и рыболовы. А помимо них раскрашенные в разные цвета шуты и бодро играющие веселые задорные мелодии музыканты.