Вот так каникулы - Филлис Холлдорсон

Он посмотрел на нее ошеломленный.

— О чем ты говоришь? Ты ведь знаешь, почему это невозможно:

— Я знаю одно: у нас нет выбора. Я… — Ева остановилась и посмотрела на Тинкер, которая вслушивалась в каждое ее слово. — Тинкер, я хочу поговорить с твоим папой наедине. Пожалуйста, оставь нас.

Девочка улыбнулась.

— Ты уговоришь папу позволить тебе быть моей няней?

— Я постараюсь, но, чтобы мое волшебство сработало, мне нужно остаться с папой наедине. Моя спальня прямо по коридору… Ты знаешь, как включать телевизор?

— Да, — ответила Тинкер и вышла из комнаты.

Грей посмотрел на Еву.

— Ты действительно этого хочешь?

— Да. Мы хорошо ладим, и заниматься с Тинкер мне будет легче. Мы раздробим наш двухчасовой урок на несколько занятий в день, от чего будет гораздо больше пользы.

— Но ты ведь умышленно обходишь самый главный вопрос. У меня в доме нет для тебя спальни. Эту дополнительную комнату я использую в качестве своего кабинета.

— Нет спальни? Ничего страшного. В комнате у Тинкер две кровати. Думаю, девочка не станет возражать, если я буду спать с ней в одной комнате. Если же она будет против, я смогу спать на диване в кабинете.

— Не сможешь! — твердо произнес Грей. — Он очень неудобный. Кроме того, мне будет невыносимо знать, что ты спишь в соседней комнате. Я сойду с ума. Тебе трудно представить, какая это пытка для мужчины — хотеть женщину так, как я хочу тебя, и знать, что он не может овладеть ею.

Взгляды Евы и Грея встретились.

— Разве я когда-нибудь отказывала тебе, была против? — спросила она тихо, с любовью.

Грей обнял Еву.

— Нет, никогда. Именно поэтому я и не могу согласиться, чтобы ты стала няней у Тинкер.

Она положила руку ему на грудь и почувствовала, как часто бьется его сердце.

— Я оставил бы тебя в покое, если бы ты сама прогнала меня, сказала, что я слишком стар, что не могу увлечь тебя. Я бы не стал докучать тебе своим вниманием. Но ты так хороша! В тебе столько любви! Сознание того, что ты хочешь меня, сводит меня с ума. Да, я зрелый мужчина и обязан нести ответственность за нас обоих, но едва ли я смогу устоять перед соблазном, зная, что ты спишь в соседней комнате.

Ева обвила руками его шею и потерлась щекой о его щеку.

— Значит, ты знаешь, что я чувствую. Мне так же тяжело, как и тебе. Так почему же мы не можем быть вместе? Это же так просто — позволить себе любить! Мы взрослые люди.

— Да, — согласился Грей, — но я гораздо старше тебя и обязан сдерживать свои эмоции. Мы не женаты, поэтому не можем спать вместе, пока в этом же доме находится Тинкер.

Еве показалось, что ей дали пощечину, хотя, конечно, она понимала, что Грей вовсе не хотел обидеть ее. Ничего удивительного, что он воспринимал ее как ребенка. Ведь она вела себя как ребенок: требовала получить то, что хотела, не задумываясь о последствиях своего поведения. Ее заботило только одно: ее собственное желание.

— Конечно, ты прав, — сказала она, высвободившись из его рук. — Обещаю тебе, что не допущу этого.

Изменившийся тон Евы явно удивил Грея.

— Ева?..

Она встала и посмотрела на Грея.

— Итак, несмотря ни на что, я в твоем распоряжении и на какое-то время могу стать няней для твоей дочери. Почему бы нам не попробовать? Я буду ночевать в твоем доме и оставаться с Тинкер до твоего возвращения с работы. Потом я буду уходить и снова приходить уже к вечеру, чтобы укладывать девочку спать. По выходным я буду у себя дома.

Грей нахмурился, встал и хотел что-то сказать, но Ева заговорила первой:

— За это время ты подыщешь няню, экономку… кого-нибудь еще… Я не слишком задержусь в твоем доме…

— Ева! — Грей не поднял голоса, но тон его стал строже. — В чем дело? Я сказал что-нибудь не то? Если я это сделал, прости. Я не хотел…

Негодование Евы стихло. Ей самой стало неприятно собственное поведение. Ведь у Грея и без нее хватает проблем!

— Нет, Грей, ты говорил все правильно. Ты никогда не допускаешь ничего лишнего. Это мне нужно следить за собой. Меня нужно одергивать время от времени. — Увидев недоумение на лице Грея, Ева тут же сказала: — Обдумай все и завтра дай мне знать о своем решении, каким бы оно ни было. Я пойму.

Грей протянул к Еве руки и вновь обнял ее.

— Мне не нужно ничего обдумывать, — взволнованно сказал он. — Я хочу, чтобы ты стала моей. Однажды так и будет.

В воскресенье вечером Ева собрала все необходимые вещи, которые могли бы ей понадобиться в доме Грея, а на следующий день уже обосновалась в комнате своей ученицы, отчего Тинкер пришла в полный восторг.

Первые несколько дней в новых для себя условиях Ева чувствовала и радость и неловкость. Радость ей доставляли утренние занятия с Тинкер, когда ребенок «на свежую голову» воспринимал каждое сказанное ею слово.

Неловкость же Ева испытывала потому, что она, как ей показалось, нарушила распорядок дня Грея. Ей было известно, что он обычно рано ложился спать — этого требовал его график работы. Но теперь, когда Ева вновь появлялась в его доме после ужина, Грей, вместо того чтобы отдыхать, считал своим долгом уделять время Еве и развлекать ее.

Уложив Тинкер спать, Грей и Ева беседовали, читали или смотрели телевизор. Еве это очень нравилось. Но в среду, когда она застала Грея сидящим в кресле в полудреме, она поняла, что ему нужно хорошенько выспаться.

Подойдя к нему, она осторожно коснулась его плеча:

— Грей, ложись спать.

Он взглянул на нее сонными глазами, улыбнулся, протянул руки и усадил ее к себе на колени.

— Да, дорогая, — прошептал он и привлек Еву к груди.

Ева попыталась встать, но Грей только крепче обнял ее.

— Не уходи, — сонно произнес он.

Еве показалось, что Грей в эту минуту не осознавал свои действия. Ему было просто хорошо.

— Спи, мой дорогой, — прошептала Ева ему на ухо, уже не пытаясь разбудить Грея. — Я должна идти в свою постель. — Кончиком языка она коснулась мочки его уха. — Спокойной ночи, милый.

Неожиданно Грей обхватил руками ее голову.

— Я так люблю тебя! — прошептал он и нежно поцеловал Еву.

Волшебный миг растаял. Грей опустил руки и вновь заснул.

В течение двух дней после этого случая Ева была как в дурмане. Ни она, ни Грей не говорили о случившемся. А помнил ли Грей, что произошло? Несомненно. Но спал ли он, целуя Еву и говоря ей о любви?

Стал бы он признаваться ей в любви, если бы это было неправдой?

Ведь Грей говорил Еве, что после брака с Бэмби он никогда больше не полюбит ни одну женщину. Ева же, зная Грея, не сомневалась, что говорил он это серьезно. С другой стороны, людям крайне редко удается сдерживать свою страсть. Может быть, во сне у Грея вырвались наружу чувства и эмоции, которые он прятал в тайниках своей души.