Жена криминального авторитета (СИ) - Франц Анастасия

Впрочем, она и так пострадала от рук ублюдка, который хотел её искалечить, убить, потому что помогла мне, спасла меня. И за это я никогда себя не прощу. Потому что она пострадала из-за меня, чертова ублюдка, что испоганил её жизнь.

Если бы я только мог предвидеть, как всё получится!.. Лучше бы мне умереть ещё тогда, лёжа у тебя на руках, когда ты прикасалась ко мне своими нежными пальчиками. Смотрела в мою почерневшую душу своим серо-голубым маревом. Лучше бы ты не спасала меня, а теперь ещё и страдаешь по моей вине.

Отхожу от неё как можно дальше, чтобы не чувствовать её близость. Отхожу к окну, устремляя свой взор в тёмную гущу, что раскрывается за пределами нашего с Авророй дома.

Девочка молчит, но чувствую, как всё так же смотрит мне в спину, не сдвинувшись с дивана, куда я её перенёс после того, как увидел лежащей на полу. Страх и боль в её глазах выбили меня из колеи, я на миг потерял над собой контроль и позволил проявиться чувствам, которые не должен был показывать ей.

— У меня… Мне нечего надеть, — чувствую, как Аврора замялась, стесняясь говорить о том, что действительно ей нечего надеть, потому что мы ещё не перевезли её вещи ко мне. А этим надо было бы заняться ещё несколько дней назад.

Вот осёл… Не позаботился о самом простом, потому что мысли были совсем не о том.

— Можешь пока взять мои вещи — всё, что нужно, найдёшь в шкафу. Завтра я съезжу за твоими вещами и всё привезу.

Мой голос был спокойный, твёрдый, не выдавал тех эмоций, что завладели мной. Внутри вспыхнуло пламя, я страстно желал сгрести хрупкую куколку в охапку и показать, что она принадлежит мне одному. Что никто не смеет прикасаться к ней и пальцем.

В штанах стало тесно от мыслей о том, как она снимет с себя это дурацкое платье, в котором она, бесспорно, похожа на королеву; останется обнажённой и на нагое тело наденет одну из моих рубашек, которая будет доставать ей лишь до середины бедра, открывая её соблазнительные ножки.

Как ткань пропитается её запахом…

Сквозь зубы выдохнул тяжёлый воздух, стиснув их сильнее, как и руки в кулаки, что сейчас лежали в карманах брюк, которые я так и не снял после того, как мы приехали с нашей с Авророй свадьбы.

— Марат, — слышу своё имя, слетающее с губ малышки, и шаг в мою сторону.

Видно, желает что-то сказать, но после всего, что здесь произошло, просто не решается.

— Моя собака, — всё же говорит и делает ещё один короткий шаг ко мне — я чувствую это несмотря на то, что стою к ней спиной.

— Я заберу её, — говорю коротко. — Завтра. А теперь иди спать, Аврора, — в последнее предложение добавляю властные и требовательные нотки, чтобы она быстрее убежала от меня наверх. Иначе я просто не сдержусь, и это будет моей ошибкой.

— Спасибо, — слышу тихий голос и лёгкие шаги маленьких босых ступней, отдаляющиеся от меня.

Закрываю глаза. Откидываю голову назад, выдыхая воздух сквозь зубы со свистом. Руки сжаты в кулаки. Мне будет тяжело рядом с ней. Я всем телом чувствую до сих пор её близость, её руки и чёртов запах. Но самым моим страшным проклятьем стали её глаза — серо-голубое марево с нотками тепла и волнующего океана.

Глава 19

Марат

Шаги моей жены отдалялись от меня, и наконец я совсем перестал их слышать. Я так и простоял в одной позе, крепко сцепив зубы, чтобы не дать эмоциям овладеть мной. Но, когда лёгкая поступь Авроры стихла, я зарычал, будто выпущенный из клетки дикий зверь. Она ушла, но я по-прежнему ощущал её запах, он проник в меня, намертво запечатлевшись на подкорке.

Я до одури хотел рвануть за ней, распахнуть дверь комнаты настежь, подхватить малышку под бёдра и впиться в умопомрачительные губы — и целовать, и целовать. Как там, над скалами и океаном, что бушевал, бился об острые камни.

Когда она не боялась меня, а раскрывалась, словно нежный цветок льнула ко мне. Когда я забыл, кто я и кто она.

Мои мысли прервал звук мобильного телефона. И я со свистом выдохнул воздух сквозь зубы. Чертыхнулся и, развернувшись, направился в сторону кабинета, откуда шёл звук.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нужно расслабиться, закрыть эмоции и всё то, что я чувствую к этой малышке, потому что каждый мой шаг должен быть чётким, правильным, чтобы Аврора не пострадала. Иначе я сам себя за это никогда не прощу. И тогда точно буду гореть в аду до скончания дней.

Телефон нашёл на столе, там, где его и оставил, среди множества бумаг. На дисплее виднелось имя друга, который, видимо, забеспокоился, что я могу что-то сделать с девчонкой. Стоило мне вспомнить, как она улыбалась моему другу и отвечала, — в жилах закипела кровь, поднялась огненной волной, отчего до скрежета зубов захотелось вмазал в стол, чтобы он рассыпался на мелкие крошки.

Мне хотелось выпустить пар. А ещё лучше вмазать в морду этому другу, который тоже смотрел на неё как волк на свою добычу. Не знаю, как сдержался и не врезал с разворота ему по его холёной морде, которая не в первый раз просит хорошенького удара.

— Да, Тимур, — принял вызов и упал в кресло, опрокинув голову назад, прикрыв глаза.

— Я надеюсь, с малышкой Рори всё хорошо? — в вопросе Чернова я слышал издёвку и, может, даже насмешку, отчего рука, которая расположилась на подлокотнике кресла, сжалась в кулак так, что костяшки побелели и захрустели.

— Тебя это никак не должно касаться, потому что Аврора моя жена! — зарычал и добавил. — И прекрати так её звать.

— Ох, ох, полегче, друг, — засмеялся в голос, но мне от этого легче не стало, потому что до сих пор перед мысленным взором всплывали видения, как она смотрела на него и улыбалась ему. Ему! С какой стати?! Ревность душила в буквальном смысле: я не мог глубоко вдохнуть, горло перехватывало, а кулаки так и чесались набить морду другу. — Мы вроде с тобой друзья, а ты так набрасываешься на меня из-за какой-то девчонки.

Какой-то частью своего сознания я понимал, что он намеренно провоцирует меня, пытаясь вывести из себя. Чтобы я рвал и метал. Чтобы ещё сильнее был начеку и защищал при этом Аврору, которой это сейчас нужно как никому, потому что — уверен — совсем скоро Клык проявит себя. И когда он нападёт — мы будем готовы к этому.

Но я всё равно не могу пропустить все его слова и взгляды на неё, потому что пока она моя жена — она моя. А значит, никто не смеет на неё смотреть.

Чёрт!

Я словно одержим. Мысли постоянно возвращаются к строптивой куколке. Я не могу сосредоточиться и быть начеку. Воспоминания и грёзы о ней и раньше мешали мыслить здраво, но сейчас, когда она стала моей женой и находится совсем близко — буквально руку протяни и можешь в охапку схватить и прижать к своей груди — мне ещё сложнее сдерживаться. То и дело представляю, как я прикасаюсь к ней, зарываюсь в шею, полной грудью втягивая тонкий притягательный запах, и оставляю на её шее метку.

— Она не какая-то девка, а моя жена, Чёрный, — зарычал как дикий зверь.

— Да твоя она, твоя, только… — я знаю, что он скажет, отчего сжимаю зубы ещё сильнее, потому что думать об этом просто невыносимо. От этого меня на части разрывает. — Ты же знаешь — вам не быть вместе. Она не для такой жизни, Зверь. И ты прекрасно об этом знаешь.

Знаю. Но сделать ничего не могу: не могу её отпустить, чтобы она жила своей жизнью, но и быть с ней тоже не могу. Аврора не для такой жизни, как моя. Ей опасно быть со мной, даже если я всё же смогу поймать Клыка, и он ей ничего не сделает. Помимо него у меня слишком много врагов, которые захотят со мной расквитаться. А если они узнают, что я женился, что у меня есть маленькая, но самая важная слабость… Они сначала убьют её, а потом меня. А этого я просто не могу допустить. Никогда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я знаю. Не нужно мне это напоминать по триста раз, — рыкнул, и моя сжатая в кулак рука ударила по подлокотнику.

— Тебе это надо, потому что ты, мой друг, об этом забываешь. Несмотря на всё ваше общее прошлое, Клык так просто не остановится. Он не смог убить тебя один раз, потому что тебе крупно повезло — пуля прошла навылет и не задела жизненно важных органов. Не смог убить и во второй раз, но на этот раз тебя спасла малышка, которая, как мне кажется, что-то видела, но не помнит этого. И как раз это её и спасает. Но Клык-то этого не знает, поэтому будет следить за ней и убьёт её. Ему не нужны лишние свидетели и та, которая тебя — его злейшего врага — спасла. А ты об этом забываешь, когда видишь её. А сейчас и подавно. Тебе нужно быть начеку.