Твоя тайная дочь (СИ) - Ривера Полина

– Что там происходит? Скорая... женщина какая-то… Может, кому-то стало плохо? – поднимается с места Таня.

Гости, ожидаемо, воспринимают все за чистую монету. Поднимаются за ней следом, подходят к окну. Охают, прижимают ладони к груди, не понимая, что происходит. Наконец, в зал врывается женщина с огромным животом. И с младенцем на руках. От одного ее вида мне рассмеяться хочется… Наверняка сцену придумывал Марк. И совершенно не предусмотрел, что у беременной на таком сроке не может быть грудного «кулька». У нее как минимум годовалый ребенок. Перевожу взгляд на Таню – она разделяет мои чувства. Делает едва заметный покерфэйс и качает головой… Странно, что никто из окружающих не подозревает подставы… Ни один человек!

– Фи-ил… Родной мой, как же так? У меня тонус повысился, когда я узнала о твоей свадьбе. Как же теперь будут жить наши малыши? Коля и Ванечка. Мне рожать пора…

– Ариша, а я говорил тебе… Я предупреждал, я…

– Вот, гости дорогие, посмотрите, – женщина вынимает из сумки фотографии. – Вот это мы на Бали. А это в Анапе… А это вот в Японии в прошлом году.

– Какая Япония? Это все ложь, малиновка. Родная моя… Я впервые вижу эту женщину. И ее дети мне чужие. И у меня нет визы в Японию. И на Бали не был…

– Что здесь происходит?

К нашему «междусобойчику» подходят родители Фила и его бабушка с дедушкой. Иван Никифорович хмурится и подходит к женщине. Оглядывает ее пристально и протягивает:

– И сколько же вашему кулечку месяцев? И у вас какой срок беременности?

Ха-ха! Он тоже врач и легко вычислил уловку, в отличие от остальных, сбитых с толку гостей.

– Сколько? А вам то что? – жалобно протягивает она. – Меня на улице скорая помощь ждет. Я в больницу еду, на сохранение.

– А вот я сам и гляну!

Он оттесняет толпу и в мгновение ока оказывается рядом с незнакомкой. Задирает ее майку, а там… Муляж. Накладной живот.

– Че-ерт… В следующий раз наймем беременную актрису. Отомри уже, Демченко. Вас снимает скрытая камера, посмотри во-он туда, – смеется Марк. – Твою рожу мы засняли крупным планом. Да, да, вон туда гляди – где красная горящая точка.

– А Иван Никифорович – молодец! – выкрикиваю я, замечая, как расслабляется лицо Фила.

– Я чуть в штаны не наложил, Стрельбицкий. Это жестокий розыгрыш. Ариша, я испугался, что ты поверишь, – вздыхает Фил, прижимая меня к груди. – Хорошо, что ты у меня не беременная. Мало ли что могло случиться? Даже подумать страшно… Фух… Марк, ну круто вы все провернули. И ребенок на руках у нее живой, и живот, как настоящий, и… Женщина, проходите к столу. Угощайтесь, – расслабленно приглашает «звезду» Фил. – И скорая помощь настоящая?

– Конечно, нет. Наклейка на машину. Но издалека можно принять за настоящую, – объясняет Марк.

– А я беременна, Фил, – тихо произношу я.

– Что? Я не понимаю. Ари, ты…

Подхожу к ведущей и забираю из ее рук микрофон:

– Мой любимый муж, ты скоро станешь папой во второй раз. Так понятнее?

Зал взрывается аплодисментами. Мужчины жмут Филу руку, а ко мне со всех ног бежит моя Маруся…

– Мужики, вы тоже это слышали? У меня скоро родится сын! Или дочь!

– Ура!!!

Эпилог.

Эпилог.

Арина.

– Ну зачем вы покрасили стены такой краской? Надо было использовать нежный тон, как во всех больницах, – сетует Демченко, оглядывая новенькие стены моей будущей клиники. – Ариша, голова не кружится? Тебе не надо всем этим дышать, родная.

– А запаха нет уже, Фил. Кстати, исследования нейрохирургов доказывают, что лимонные и светло-зеленые цвета настраивают пациентов на позитивный лад. А вот белые или голубые, принятые в государственных лечебницах – вызывают стресс. Или ты по-прежнему будешь со мной спорить?

– Нет, пересмешник, с тобой спорить – себе дороже. Может, мне и в нашем офисе стены перекрасить? А вывеску когда повесят? Мне не терпится посмотреть. И что там с сайтом?

– Все с ним в порядке. До родов успеем принять все работы.

– Нет, Ари… Я хочу, чтобы ты кормила грудью нашего Ванечку подольше. А не копалась в человеческих мозгах. Побудь мамой хоть годик.

– Я и буду ей… Катерина согласилась возить Ванюшку на кормления. Да и я составлю удобный график. Обещаю не пропадать на работе долго.

– Ари, а ты не против обновить свой кабинет? – хрипловато шепчет Фил, обдавая шею горячим дыханием.

– Боже, Демченко… Какой же ты пошляк… Но… У нас же потом долго не будет, а я…

– Нет, будет. В мире существует уйма вариантов доставить друг другу удовольствие без проникновения. Ну так что, родная?

– А рабочие? А...

– Присутствие посторонних только добавит огня. Так, кстати, именитые нейрохирурги считают.

– Ха-ха, Фил. Подловил. Ну, идем.

Мы пробираемся в мой будущий кабинет. Запираем двери. Фил отбрасывает остатки строительного мусора под ногами. Расстилает пиджак на моем рабочем столе – к слову, он еще в целлофане.

– Ложись, моя уточка. Ой, прости… Неуклюжая, беременная моим сыном малиновка.

– Малиновки не бывают беременными. Ах…

– А вот бывают. Ари… Ты такая секси с животом. А сиськи… Я буду скучать по ним.

– Они станут еще больше, Фил.

Фил расстегивает ремень брюк и стягивает одежду. Сжимает член у основания и припадает к моим грудям в расстегнутой блузке. Ласкает соски ртом, заставляя меня мелко подрагивать от предвкушения.

– Ничего, что у тебя тридцать восемь недель?

– Нет… Я так тебя хочу, Фил…

– Ты такая мокрая, Ариша… Сладкая…

Фил целует меня в губы, слегка посасывает их, сплетается со мной языком. Я задыхаюсь от желания и чувств. От любви и восторга, которые испытываю…

Ложусь на стол и широко развожу ноги. Да, живот не добавляет мне изящества, но моему мужу все равно… Он притягивает мои бедра и аккуратно входит. Сдерживает порывы, чтобы не навредить маленькому. Нам хватает нескольких минут, чтобы кончить. Захлебнуться удовольствием и признаниями в любви. Счастьем от обладания друг другом.

– Помочь тебе, Ариша? – спрашивает он, поднимая с пола мое белье.

– Что-то… Живот странно потягивает, Фил.

– Все сейчас пройдет. Ты очень сладко кончала, вот и все…

Но боль только усиливается. Мы спускаемся к рабочим, устанавливающим вывеску. «Клиника неврологии и нейрохирургии Арины Литвиновой», – гласит она.

– Хозяйка, подпишите документики. Все светится, работает.

– Да, давайте. Ой! Фил…

– Ариша, что такое? Я вроде осторожно, на пол-палочки и…

– Воды подтекают. И поясница болит. Давай-ка в роддом поедем. Документы у меня с собой, вещей, правда нет, но это…

– Это ерунда. Я маму попрошу или Катю – все привезут. Мужики, давайте я подпишу. Поедем мы рожать сына.

– Поздравляем! – кричат рабочие. – Поезжайте, а мы отметим.

– О, боже… – закатываю глаза. – Отвези меня и сюда дуй, надо все проконтролировать. Еще не хватает, чтобы они из клиники устроили вертеп.

– Полетели, Ари…

Схватки усиливаются с каждой минутой. Господи, ну какие мы с Демченко дураки, что позволили себе слабость. Надо было воздерживаться – ничего бы с нами не случилось.

– Ай! Ой! Мамочки… Как же вам, мужикам, везет, Демченко…

– Не ропщи, Ариша. Такая у тебя доля… У мужчин другая – семью кормить, за родину сражаться. Ну, куда ты прешь! Эй, пропусти! Я в роддом еду! – сигналит Фил.

Я боюсь пошевелиться. Еще не хватает в машине родить… Часто дышу и поглаживаю живот. Звоню Нине Андреевне и Зинаиде Никитичне. Обе обещают приехать в роддом с отваром шиповника и супом с фрикадельками. У меня хватит сил лишь сдержанно их поблагодарить.

– Арина, приехали.

– Носилки проси. Я не могу идти…

– Я мигом! Ты врачу звонила?

– Сразу же. Еще в клинике. Она уже на месте. Фил… Ты не передумал присутствовать на родах?