Людмила Гурченко - Екатерина Мишаненкова

Тогда, двадцать шесть лет назад они не слишком ладили, слишком уж у них были разные взгляды, причем абсолютно на все. Но и расстались отнюдь не врагами, Гурченко даже пробовалась у него на главные роли в «Гусарской балладе» и в «Иронии судьбы». Но в то время Рязанов искал других актрис, более лирических. А вот теперь ему была нужна именно Людмила Гурченко со всей ее эксцентричностью. Ну а она в свою очередь прекрасно понимала, что ролями у такого режиссера не разбрасываются, и, не раздумывая, дала согласие. Так появился один из самых гениальных рязановских фильмов «Вокзал для двоих».

Надо сказать, что задумывался Рязановым не совсем тот фильм, который получился в итоге. Он хотел снять что-то более веселое и бойкое, но в дело вмешалась случайность, которая и привела к тому, что картина вышла такой пронзительной и щемящей, со слезами, постоянно прорывающимися сквозь смех.

Дело в том, что, как это часто бывает в кино,

«Вокзал для двоих» начали снимать с конца. Февраль заканчивался, снег мог того и гляди растаять, надо было срочно снимать сцены, где Вера с Платоном бегут по заснеженной дороге, чтобы успеть на проверку в тюрьме. Поехали к Люберецким карьерам, установили камеры, и актеры побежали. Первый дубль, второй, третий. Холодно, двадцатиградусный мороз, дыхание перехватывает. А Людмила Гурченко с детства панически боялась холода. Для нее холод означал войну, бомбежки, их неотапливаемую комнату в оккупированном Харькове.

После третьего дубля она упала на сиденье автобуса, который их туда привез, и сунула в рот валидол, пытаясь справиться с подкатившей к горлу паникой. Она боялась, что сейчас упадет посреди заснеженного поля и больше не сумеет подняться. И в поисках опоры ухватилась за мысль о роли. Рязанов говорил, что Вера любит Платона по-настоящему. Значит, Вера пошла бы на этот мороз и бежала бы, пока не упала, а потом поднялась бы и бежала снова, готовая умереть, лишь бы спасти его. С этой мыслью Гурченко и вышла на следующий дубль. Она вжилась в роль, вросла в нее, и теперь готова была и правда умереть на экране.

Таки получилось, что она сыграла такую финальную сцену, после которой Рязанову пришлось снимать совсем не тот фильм, что он планировал. Потому что не мог тот сатирический водевиль, который задумывался изначально, заканчиваться на такой пронзительной ноте. И Рязанов, как настоящий художник, прекрасно это понимал.

Сценарий переделывался прямо на ходу, и в фильме это иногда заметно — некоторые эпизоды и сюжетные ходы смотрятся откровенно лишними в такой истории. Да и перепады в характерах героев выглядят не слишком обоснованными, хоть и нивелируются талантами Людмилы Гурченко и Олега Басилашвили, старавшихся придать своим персонажам психологическую достоверность. Но все это, как ни странно, пошло фильму даже в плюс, выведя его на новый уровень. Каждая сцена перестраивалась изнутри, и удивительным образом, почти без смены текста, благодаря только актерской игре и режиссуре, фильм становился глубже и драматичнее. Комедия о судьбах случайно встретившихся людей превращалась в драму о поисках нравственного родства.

И когда в финале герои бежали по ледяной пустыне, задыхаясь и умирая, но не сдаваясь, в этом не было ни одной фальшивой ноты. Только так и мог закончиться этот фильм. На обнаженном нерве, под рвущуюся из самого сердца песню.

Живем мы что-то без азарта,

Однообразно, как в раю.

Не бойтесь бросить все на карту

И жизнь переломить свою.

Наверное, пора ненадолго отвлечься от творческой деятельности Людмилы Гурченко и сказать несколько слов о ее личной жизни. По ее биографии, да и по тому, что она сама обычно рассказывала о себе, может сложиться впечатление, что после первого неудачного брака она интересовалась только работой, лишь изредка отвлекаясь на мимолетные влюбленности. На самом деле это не совсем так. Личная жизнь у нее была и даже довольно бурная, просто она большую часть времени как-то существовала сама по себе, отдельно от творчества и даже отдельно от семьи. Семьей она считала только родителей и дочь, но никак не мужей и любовников.

Возможно, дело было частично в том, что мужчины для нее никогда не были поддержкой, опорой, крепким плечом. И она привыкла, что в трудную минуту надо обращаться к родителям — те помогут и поддержат. А мужчины. какой от них прок? Одни сплошные переживания. Такое отношение у нее сложилось после развода, и почти все последующие романы его только закрепляли.

Во втором муже, Александре Фадееве, она разочаровалась очень быстро. Он был человеком обаятельным, но совершенно непрактичным. Как рассказывал его приятель Александр Нилин: «Фадеев ни в малой степени не интересовался ни литературой, ни искусством. Достоинства, несомненно ему присущие, лежали совершенно в иной области. Однако самое удивительное, что проявил он себя в полном блеске именно в кругу артистов и прочих деятелей художественного мира. Пока другие дети знаменитостей доказывали, он — заказывал. И не одной выпивкой и закуской ограничивался его заказ — он заказывал как бы музыку жизни, взвихренной вокруг занимаемого им ресторанного столика. Ни один человек в мире искусства не умел с такой широтой тратить деньги в ресторане, как Шура. Это вполне искупало его абсолютную неспособность их зарабатывать. Годам к тридцати он остался вовсе без средств к существованию.» Естественно, этот брак Гурченко тоже быстро распался.

Кстати, есть версия, что Фадеев был у нее не вторым, а третьим мужем — ее однокурсница Зинаида Кириенко в интервью одному журналу рассказывала, что еще во ВГИКе восемнадцатилетняя Людмила Гурченко вышла замуж за режиссера Василия Ордынского, но их брак просуществовал толькоз год. Впрочем, ни Ордынский, ни Гурченко этого не подтверждали.

После развода с Фадеевым, ходили слухи о ее романах с актером Анатолием Веденкиным и даже с Владимиром Высоцким. Потом жизнь свела ее с художником Борисом Диодоровым, и долгое время все считали, что они поженились. Потом выяснилось, что они жили гражданским браком, который тоже достаточно быстро развалился.

В 1967 году она в очередной раз вышла замуж и в очередной раз неудачно. Ее избранником стал не менее яркий и талантливый человек, чем она сама — Иосиф Кобзон. Но союз двух талантов распался уже в 1970 году, причем по рассказам их общих знакомых, совместная жизнь у них была бурная и состояла в основном из ссор и чуть ли не драк. Сама Людмила Гурченко вспоминала об этом периоде своей жизни с открытой ненавистью: «Спускаешься к машине, которую тебе подарил супруг, и видишь там уличную *censored*TKy. Это просто грязь. В браке с Кобзоном ничего хорошего не было».