Жажда тебя (СИ) - Ангелос Валерия

- Соня, ты боишься, будто я не справлюсь?

Массивные ладони опускаются на мои плечи. Поглаживают, мягко сжимают, отправляют волны тепла по всему телу.

- Я боюсь, часть ответов мы найдем только в проклятом университете, - нервная улыбка играет на моих губах. – Я чувствую, нам придется вернуться туда. Другого пути нет.

- Я же сказал, - хмуро сдвигает брови. – Я такого дерьма больше не позволю. Не допущу. Я лучше сам сдохну, чем опять подставлю тебя под удар.

- Ты разобрался в том, кто виновен в гибели твоего отца?

- Я на все забил, - криво усмехается.

- Так нельзя, - мотаю головой. – Ты упорно шел к победе на Арене. Зачем? Неужели только ради награды? Наш побег был запланирован в ночь после торжественной церемонии. Это же не совпадение?

- Раскусила, - кивает. – Помнишь про Маяк?

Конечно, ведь наше первое свидание происходило как раз на крыше университета, где открывается вид на самую высокую башню, которую и называют «Маяк». Она загорается в дни особенных событий.

Точно! Почему я сразу не догадалась?

- Маяк должны были зажечь в честь твоего выигрыша, - бормочу я. – Ты именно этого ожидал?

- Им пришлось бы отключить один из уровней защиты, чтобы запустить там праздничное освещение.

- И ты бы сумел проникнуть внутрь?

- Не я, - поправляет вкрадчиво. – Демид. Я прикинул и решил, вот идеальный момент для побега. Все будут следить за башней. Леднов перехватит внимание, а мы с тобой удерем из «Клетки».

- Ты давно приглядывался к Маяку, - замечаю я, прокручивая в памяти фразы Захара на том далеком свидании. – Зачем? Что там такого необычного?

- Это единственный след, - мрачно бросает парень. – Раньше в башне хранили самые ценные книги. Закрытый отсек для антиквариата. Права на допуск получали только избранные преподаватели. Мой отец обнаружил там нечто странное, написал отчет, после которого Маяк опечатали, начали внутреннее расследование. Неизвестно, что именно он нашел. Никаких данных не сохранилось. Все документы пропали.

- Подожди, - напрягаюсь. – Но разве такое возможно?

- Занятное стечение обстоятельств, - хмыкает Захар.

- Допустим, его отчет исчез. А куда подевались материалы расследования? Должны были остаться свидетели. Люди же помнят, с чего это началось, что они изучали, по какой причине запечатали башню.

- Сбой системы уничтожил файлы, - отрывисто заявляет парень. – Удобно, да? Ничего не сохранилось, причем именно по этому конкретному делу. Бумажные копии тупо испарились. Люди, которые были напрямую задействованы в расследовании, путались в показаниях.

- Подозрительно.

- Еще как, - сумрак сгущается в зеленых глазах. – Отец погиб через несколько месяцев после той находки. Остальные и слово боялись сказать. Полиция по случайности вышла на нить, ведущую в Маяк. Дед заставил их землю зубами разрывать, до упора копать. Но все без толку. Доказательств не осталось. Ни электронных, ни печатных. А те, кто имел доступ к расследованию, ничего не проясняли, путали следы.

- Твой дед наверняка мог надавить на этих людей.

- Он был бы рад такому шансу, но трупы тяжело допросить, - мрачно оскаливается Захар. – Когда стало ясно, что информация про находку моего отца может всплыть, свидетели стали погибать. Без насилия. Кто-то от сердечного приступа, здоровье вдруг резко сдало. Кто-то в аварии, просто не справился с управлением тачки.

Выходит, отец Захара не единственный из погибших в «Клетке». Были и другие, причем много, просто те смерти не вызвали резонанса, оказались обставлены, словно гибель по естественным причинам. Тут мне на ум приходят несчастные случаи со студентами, становится совсем дурно, тошнота подкатывает к горлу.

- Что же он мог там найти? – шепчу сдавленно.

- Я мечтал лично обыскать Маяк, хотел осмотреть каждый угол, а потом понял, важнее забрать тебя из универа, чем изучать башню. Доверил задачу Демиду. Но план сорвался. Никто не стал врубать освещение в ночь награждения. Объявили тревогу.

Перед глазами возникает лицо Арины. Я смотрю прямо в дуло пистолета и сама этого не осознаю. Гремит выстрел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Проклятье. Как избавиться от жутких воспоминаний?

Меня передергивает. Теперь даже горячие ладони Захара на моих плечах не дарят ощущение защищенности. Холод расползается под кожей, паника затмевает мой разум.

- Соня, - говорит парень и крепче сжимает мои руки. – Я здесь. Всегда рядом. Я закрою от любой опасности.

Я улыбаюсь. Слабо. Рассеянно. Робко. Я очень хочу верить ему, но понимаю, всего не предугадать. Нужно оценивать ситуацию трезво. Никто не всесилен. Взять хотя бы Германа Громова. Этот могущественный человек не сумел найти убийц родного сына.

- Я знаю, - отвечаю тихо, отстраняю крупные ладони Захара лишь для того, чтобы переплести наши пальцы. – Я верю.

Раздается гулкий стук в дверь.

Проклятье. Разве мы ждем гостей?

- В подвал, - говорит Захар. – Живо. Помнишь, как оттуда выбираться? Двигаешься прямо по туннелю. Снаружи ждет тачка.

Парень обхватывает меня за талию, выводит прочь из кухни таким образом, чтобы мы не проходили мимо окон, где нас могут заметить с улицы. Он чеканит мне на ухо инструкцию, невозмутимым тоном выдает один пункт за другим.

- Подожди, - бормочу я. – Не надо. Нам нельзя разделяться.

- Почему?

- Плохая примета, - нервно усмехаюсь. – Разве ты не знаешь об этом по фильмам ужасов?

Его лицо остается абсолютно невозмутимым, и я понимаю, что стоит объяснить отсылку, хотя слова даются мне с огромным трудом.

- Самая жесть начинается после того, как герои разделяются, - роняю глухо. – Сразу возникают монстры или маньяки. Люди погибают или попадают в капкан. Это уже известный штамп. Классика.

- Я мало смотрел телевизор.

- Ну в кино ты точно ходил, - истеричный смешок вырывается из горла. – Вряд ли на романтические комедии или на исторические драмы.

- Я там ни разу не был.

- Серьезно? – поражаюсь. – Черт, чем ты вообще занимался?

- Учеба. Тренировки, - парень криво усмехается. – Дед обеспечил насыщенный график. Поверь, скучать было некогда.

Я открываю рот, чтобы пообещать, будто мы все обязательно исправим, но фразы забиваются глубоко внутри, когда опять раздается настойчивый стук. Теперь звук нарастает, становится гораздо громче. Создается впечатление, будто тарабанит несколько человек.

Захар открывает люк и пробует затолкать меня в подвал.

- Нет, - решительно мотаю головой. – Я не согласна.

- Я не спрашивал, - отрезает парень.

Силой отправляет вниз, а я вцепляюсь в его руки. Знаю, нужно подчиниться, бежать. Глупо вести себя подобным образом. Пока Захар занят мною, неизвестные могут ворваться в дом. По итогу мы оба попадемся.

Только как я могу сбежать? Как брошу его одного?

Паника затапливает. Ужас захлестывает. Противоречивые чувства парализуют тело, раздирают душу на части.

- Захар! – голос Джокера вдруг прорезает пространство. – Какого хрена? Ты куда там подевался? Открывай!

- Ложная тревога, - выпаливаю с облегчением.

Парень ничего не отвечает. Мрачнеет. Зеленые глаза становятся практически черными, и сейчас дело явно не в желании.

Кажется, я никогда не видела Захара настолько напряженным и встревоженным. А вообще, нет. Видела. В тот самый день, когда истекала кровью на его руках. Весь на взводе. Полыхает, искрит. Оголенный провод.

- Ну наконец-то, - раздраженно тянет Артем, лишь стоит двери распахнуться. – Ты чего так долго открывал?

- А ты чего, блять, молчал? – рявкает Захар.

- Проверял вас, - насмешливо заключает Джокер. – Вижу, расслабились. Воркуете, голубки. Я прямо начинаю жалеть, что никогда не стану дуреть от любви.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Не зарекайся.

- Завидуешь, братец? – наигранно удивляется. – Умные люди таким бредом не страдают. Мы держим сердце и разум в холоде. Ноль эмоций. Я не из тех, кто способен залипнуть на девчонке и послать план по захвату мира к чертям.

- Дьявол, - оскаливается Захар. – Так ты по парням?