Фигня - Александр Житинский

Заблудский вышел на татами с широкой улыбкой и сразу направился к корейцу с протянутой растопыренной пятерней. Хотел, видно, пожать ему руку, поблагодарить за прекрасное владение ушу. Старик тоже улыбнулся, польщенный, и протянул узкую ладошку Леше. Однако тот, схватив ладошку, тут же резко дернул руку старика вниз и подставил колено, чтобы встретить его лицо. Невесомый кореец врезался бороденкой в лешино колено и упал. А Заблудский, недолго думая, ухватился за край его хламиды и натянул ему на голову, лишив экзаменатора ориентации. Запакованный в собственное одеяние старик беспомощно барахтался на татами. Алексей поднял его, как мешок, из которого торчали ноги, и раскрутив, бросил за ковер. После чего, победно ткнув кулаком в небо, удалился с ковра.

Когда потрясенный кореец выпутался из хламиды, он подошел к Заблудскому и, упав на колени, ткнулся лбом ему в ступню.

– Ничего, отец. Бывает… – ласково проговорил Алексей.

Заблудский получил отлично и второй значок с Чарли Чаплином, остальные довольствовались тройками…

Вечером пили у себя в номере. Алексей живописал события устно, Ольга строчила статью в «Курьер», посвященную экзамену, Вадим сочинял рапорт в ФСБ.

Перевязанный с ног до головы Иван прислушивался к желудку, где, как бомба замедленного действия, лежал яд Маккензи. Затем ушел в туалет. Через пять минут оттуда донесся его торжествующий рев.

– Просрался… – счастливо улыбнулась Ольга, оторвавшись от статьи.

Глава 31

Распределение

Не успели затянуться экзаменационные раны, как курсантов пригласили на распределение. Уже имелся факс из Москвы, в котором генерал Карамышев давал разрешение на использование новоиспеченных агентов в Интерполе в течение шести месяцев. Это была плата ФСБ и милиции за обучение.

С Заблудским было сложнее. С одной стороны, комитет по культуре никак не рассчитывал получить назад дипломированного агента Интерпола, поэтому платить за обучение не собирался. Более того, Заблудского уже заочно уволили из библиотеки за прогулы. С другой стороны, он был отличник, прошедший испытания без единой царапины с двумя почетными знаками. Кроме того, умел распознавать наркотики. Интерпол задним числом оформил Алексею стипендию, которую и засчитали в качестве платы за обучение.

Оставалась Ольга. Ей не составило труда продлить заграничную командировку и получить новое задание: следовать за агентами хоть на край света и расписывать их подвиги. Вместе с заданием пришли гонорар и командировочные – целых четыре тысячи долларов, часть из которых тут же пропили.

Наконец через пять дней после экзамена курсанты предстали перед той же комиссией, на этот раз усиленной генералом Ферри О’Нейлом и ослабленной отсутствующим корейским специалистом Паком, который все еще находился в больнице после общения с Заблудским.

Генерал О’Нейл был брав и эффектен, как дюжина попугаев. Он затмил Джеральда, который был весь в бинтах, к тому же простужен и с приступом острого остеохондроза. Совсем скрутило мужика.

Комиссия восседала за столом, накрытым красным бархатом. На столе лежали удостоверения, жетоны Интерпола в виде небольшого овального платинового знака с чеканкой IP, крепящегося к оборотной стороне лацкана, и несколько маленьких цветных упаковок непонятного происхождения и назначения.

Стажеры вытянулись перед комиссией. Ольга в стороне, пристроив на треноге свою «Минолту», запечатлевала торжественную сцену.

– Учтите, мадемуазель, при публикации фотографий на всех лицах должны быть черные маски, – сказал генерал Ферри.

– Заретуширую, – пообещала Ольга.

– Итак, господа, – обратился генерал к стажерам, – вы закончили полный курс стажировки и успешно выдержали экзамен, – генерал покосился на Маккензи, который, скрючившись, сидел за столом, положив на колени забинтованные кулаки. – Я имею честь вручить вам удостоверения и нагрудные знаки агентов Интерпола.

Маккензи зашевелил забинтованными конечностями.

– Е… бекхх… накхх… матькхх!.. – прокашлял он.

– Вы сидели бы, капитан, – укоризненным шепотом обратился к нему полковник. – Счет три-ноль в пользу русских.

– Четы-кххх… ре-кхх… – прокашлял Маккензи. – Старикхх Пакххх…

Ферри О’Нейл в это время, выпятив грудь, вручал стажерам удостоверения с жетонами.

Стажеры благодарили специально созданной в недрах ФСБ фразой:

– Служу России и международному сообществу!

Один Заблудский, как всегда, перепутал и произнес по привычке:

– Служу Советскому Союзу! Тьфу!..

Но непонимающий по-русски генерал Ферри уже прикреплял к его пиджаку жетон.

Ольга щелкала «Минолтой», одновременно стараясь представить себе полосу «Курьера» с физиономиями на фотоснимках, залепленными черными прямоугольниками. Получалось плохо.

А Ферри, раздав жетоны, приступил к формулированию задания.

– Мы направляем вашу группу в Южную Америку, в Касальянку… – сказал он значительно.

Маккензи застонал, облапив бинтами загипсованную голову. Ферри покосился на него.

– И чего стонать? Нормальное задание… – неуверенно проговорил генерал.

Он отошел от стола и откинул занавеску на стене, обнаружив под ней карту Южной Америки.

– Где-то тут… – пошарил он авторучкой по карте. – То ли в Колумбии, то ли в Парагвае… Придется поискать. Есть сигналы, что там что-то нечисто. Туда тянутся нити.

– А чего нечисто-то? – подал голос Иван.

Заблудский перевел.

Генерал вернулся к столу, взял одну из разноцветных упаковок, протянул Алексею.

– Подойдите сюда, агент. Говорят, вы обнаружили недюжинные способности… Определите, что это за наркотик.

Алексей подошел, взял упаковку, понюхал. Потом развернул, высыпал на ладонь щепотку зеленоватого порошка, попробовал на язык.

– Черт его знает… Фигня какая-то… – с сомнением проговорил он.

– Правильно! Молодец! – прогремел Ферри. – Это фигня!

На упаковке в зеленом кругу была нарисован увесистый желтый кукиш, а по ободу написано: FIGNIA.

– Этот новый вид наркотика поступает на мировой рынок из Касальянки. Вам поручается установить производителя наркотика, объем продаж, рынки сбыта. Обезвредить местную наркомафию.

Маккензи опять глухо застонал.

– И не сомневайтесь, капитан! – повысил голос Ферри. – Если эти парни проявят такие же способности, как на экзамене, наркомафии придется туго.

Маккензи наконец утвердительно замычал.

Ферри опять выпятил грудь.

– Агент Иван Середа!

– Я! – выпалил Иван.

– Интерпол назначает вас старшим группы.

– Есть!

– Как?! – взвился Вадим. – Старший группы – я. Меня назначили в ФСБ!

– Нам ваша ФСБ не указ, – веско ответил Ферри. – Прошу принять к сведению.

Богоявленский принял к сведению, но не согласился.

– Возможно, в Касальянке, если вы ее найдете, будет опасно, – продолжал генерал. – Учтите, что Интерпол страхует каждого из вас на миллион долларов. Ваши наследники получат неплохой капитал.

– Можно вопрос? – спросил Иван.

– Говорите, – кивнул Ферри.

– А если наследников нет?

Генерал подумал.

– Вы поплывете туда на теплоходе, чтобы немного отдохнуть после трудной стажировки. Плыть туда неделю. Можно успеть, – сказал он.

– Чего успеть? – не понял Иван.

– Сделать наследников, идиот! – прошипел Вадим.

– А-а, – протянул Иван.

Ольга почему-то покраснела.

Глава 32

У постели больного

В частной клинике Марка Шабри, на втором этаже, в палате люкс проходил курс послевзрывного лечения Перес де Гуэйра. Он лежал в специальной кровати с множеством приспособлений, растяжек, подвесок, на которых живописно покачивались его загипсованные конечности. Перес напоминал краба в панцире с растянутыми на веревочках клешями. При этом бормотал песенку Высоцкого: «Вот лежу я, весь загипсованный, каждый член у меня расфасованный…» Собственно член был в полном порядке, цел и невредим.

Перес просматривал газету «Северный курьер», которую услужливо развернул перед ним Максим. Донья Исидора, облаченная в белый халат, кормила Переса из ложечки кашей. В палате находился также Бранко Синицын, который, устроившись в углу просторной палаты за столиком, чистил боевое оружие – пистолеты и автоматы, а также производил инвентаризацию гранат. Как всегда, был очень увлечен делом.

Перес внимательно рассмотрел фотографии на полосе, где были запечатлены финальные акты стажировки – экзамен и распределение. Глаза всех снимавшихся были запечатаны черными прямоугольниками.

– Как дети, ей-богу… – бормотал Перес. – Будто я никого не узнаю. Вот этот – Маккензи, а это старик Пак. А вот и наши русские друзья… Где они теперь? Уехали? – Перес посмотрел на донью.

– Еще нет, – опустила она глаза.

– Бранко, ты когда вплотную ими займешься? – повысил голос Перес.

– Так я все время… вплотную… – отозвался Синицын.