Мученик Саббат - Дэн Абнетт

Но не было ничего тупого в выражении на его лице.

В задней части транспорта, в прогорклом, рециркулированном воздухе, Керт отступила от Херодианского солдата, которого она пыталась сшить воедино, и помотала головой со вздохом. Еще больше раненых, большинство из которых были инфарди, собрались вокруг входной рампы тяжелого транспорта. То и дело, он вибрировал, когда тряслась земля от падения снарядов неподалеку.

Керт услышала грохот и обернулась. Старший Медик Дорден, работавший у каталки позади нее, только что опрокинул поднос с хирургическими инструментами.

— Дорден?

Он покачивался. Его лицо, под пластиковой маской, было серым и нездоровым.

— Дорден! — крикнула Керт, спеша к нему.

— Анна? Что только что произошло?

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты не видела эту вспышку? Она была такой яркой...

— Нет... ничего не было, кроме обстрела, который и сейчас продолжается.

— Такая яркая... — прошептал он.

Подкрепление Танитцев начало покидать транспорты сразу же после того, как колонна грузовиков остановилась.

Они доехали до перекрестка на Принципал I, впереди на севере был Гильдейский Склон, где начиналась южная граница Айрохолла и Стекольного Завода. Один за другим, легкие танки и самоходные орудия Полка Цивитас Беати проезжали мимо, двигаясь прямо на передовую, вместе с Саламандрами и легкими пушечными платформами из приземлившихся войск Люго.

Гаунт проверил обойму своего болт-пистолета, и прошел вдоль колонны транспортников туда, где Корбек инструктировал командиров отрядов.

— Я знаю, что у этих малышек, хорошая, толстая броня,— говорил Корбек, хлопая по корпусу транспортника, — но они так же большие толстые цели. У нас тут, впереди, уличная схватка, и вам будет лучше – и безопаснее – действовать пешком.

Приготовьтесь разойтись по отрядам. Он бросил взгляд на Гаунта. — Что-нибудь хотите добавить, сэр? — Гаунт только собрался ответить, когда Корбек внезапно схватился за голову и зашатался.

— Полковник?

— Ох, Боже-Император... — сказал Корбек, глядя Гаунту прямо в глаза. — Разве вы это не почувствовали? Разве вы это не почувствовали?

— Аятани Цвейл! Аятани Цвейл, уходите немедленно! — кричал Килош.

— Разве ты не понимаешь, Килош? Почему ты упорно не хочешь это увидеть?

— Я позову храмовую стражу, и они тебя вытащат отсюда, если ты не прекратишь и не уйдешь сейчас же! — бушевал Килош.

Цвейл, его голова пульсировала, собирался ответить, когда почувствовал привкус ржавчины во рту.

Он посмотрел на Килоша и кашлянул. Кровь забрызгала его поднятую руку.

— Цвейл? Что с тобой?

Ох, мой дорогой Бог-Император, думал Цвейл. Вот оно. У меня инсульт и –

И это было всем, о чем он смог подумать. Беззвучно, он наклонился вперед и упал головой на плитку.

— Цвейл? — сказал Килош, более озадаченный, чем когда бы то ни было. Он наклонился над своим старым коллегой, проверил пульс, и стал звать на помощь. Позади него раздался вопль.

Он повернулся и увидел, что Святая упала на колени. В свете люминесцентных ламп, он увидел ее испуганный, ужасающий взгляд. Трясущимися руками она вытирала кровь, текущую у нее из носа.

— Помоги мне! — кричал Килош. — Помоги мне здесь!

От танка ничего не осталось, кроме кучи почерневшего металла. Густой синий дым заполнил узкую улицу, что стало тяжело дышать, Бонин кашлял и задыхался, когда бежал назад.

В его ушах все еще стоял звон.

— Майло! Майло!

Мальчик лежал в канаве лицом вниз, покрытый пеплом и булыжником. Бонин добежал до него в то же самое время, как и Алфант. Майло пришел в себя, как только они его перевернули. Он был чудесным образом жив и цел.

Но девушка, неподалеку, съежившаяся возле разрушенного тротуара, была мертва. Взрыв танкового снаряда, который попал в землю прямо за ними, подбросил их в воздух, и она тяжело приземлилась. Она сломала шею и была мертва.

Алфант закричал в отчаянии.

Майло ничего этого не видел, но от звука этого крика у него сжались внутренности.

Он поднялся, и, задолго до того, как он увидел ее тело, уже знал, что кое-что ужасное произошло только что. Что-то большое, что-то темное, что-то большее, чем все разрушения, смерти и резня вокруг него.

Что-то нечестивое.

IV. МАГНИФИКАТ

— Я знаю, что увидел тогда. И я знаю, что вижу сейчас.

С улиц Гильдейского Склона в центре города, можно было увидеть красно-коричневые и желтые нимбы, заливающие тьму над северо-западными окраинами столицы. Отдельные вспышки света вспыхивали в мерцании, как ударяющие в землю молнии. Глухие взрывы и рев, запертые под оболочкой городского щита, докатывались до их ушей, и дым, так же запертый щитом, собирался в тонкую крышу, как низкие облака. Согласно безумным докладам тактической службы Цивитас, более тысячи врагов, при поддержке тяжелой техники, штурмовали город.

И город сдавал. Частично от яростной атаки, и частично под грузом необъяснимого ощущения поражения и потери, которое поселилось в мыслях населения в ночные часы.

Виктор Харк не мог этого объяснить, но он мог это чувствовать. Боль, чувство разочарования, сокрушительное горе. Возможно, это было от неожиданной скорости и жестокости нападения хаоса. Возможно, это было общим осознанием того, как на самом деле хрупки были позиции Империума.

Даже в своих наихудших представлениях о катастрофе, Гаунт никогда не предполагал, что вещи могут пойти так плохо и так быстро. Харк знал это очень хорошо. Он провел с Гаунтом достаточно много времени, оценивая ужасные защитные возможности, предоставляемые Цивитас Беати, далекие от достаточных численных сил, которые были в их распоряжении, и полное отсутствие времени на подготовку. Это была мрачная картина, и Гаунт не делал секрета из своих страхов, что как только основные силы архиврага прибудут, битву за Херодор можно будет считать законченной.

Но основных сил