Сачлы (Книга 2) - Сулейман Рагимов

Говорят, голова — хорошо, две — лучше…

— Не возражаю.

— Я возьму одного из инструкторов райкома.

— Только не Меджида, этого джигита в бурке. Скажу вам откровенно, Мадат, он мне не очень нравится.

— Товарищ Демиров, извините, но я с вами не согласен. Меджид неглупый человек, и, главное, деятельный.

— Нет, против Меджида я решительно возражаю. Возьмите с собой товарища Мурадзаде. В этого я верю. Чистое сердце. Не подхалим. Не лезет на глаза, как другие. Скромен, серьезен. Постоянно чувствует ответственность в работе, отстаивает только то, в чем твердо убежден. Я всегда верю тому документу, под которым стоит его подпись. Мурадзаде человек серьезный. Не забывайте: не все то золото, что блестит. Главное — содержание. Главное — внутренняя сущность человека, его душа, его мысли.

Демиров позвонил, вошел заведующий орготделом.

— Слушаю вас, товарищ секретарь.

Демиров протянул ему документ:

— Вот, зарегистрируйте эту бумагу и передайте ее под расписку товарищу Мадату. Кстати, прошу вас, товарищ Мирзоев, регистрировать все поступающие письма. Ни одно письмо, ни одна жалоба, ни одно заявление не должны затеряться, ибо за каждой такой бумажкой стоит человек, а иногда даже целый коллектив.

— Мы каждый день получаем пятьсот таких писем, товарищ Демиров, обиженным тоном сказал Мирзоев.

— Пусть даже тысячу. Каждое письмо необходимо рассмотреть и принять по нему меры. Ясно вам?

— Ясно.

Заведующий орготделом вышел.

Мадату очень хотелось побеседовать с секретарем по душам. Он все никак не мог прийти в себя после убийства Заманова. Посмотрел на Демирова: тот уже был занят чтением бумаг.

— Мне надо поговорить с вами, — начал он неуверенно. — Очень надо… Все эти дни…

Демиров сказал, не отрывая глаз от документов:

— Мы обязательно поговорим с вами, товарищ Мадат. Поговорим обстоятельно. Это и мое желание. Только давайте отложим наш разговор до вашего возвращения из района. Видите, сколько бумаг, писем, телеграмм… Это — жизнь. Надо быть в курсе… Вы согласны со мной?

Мадат помедлил с ответом, но все-таки сказал:

— Согласен.

— Ну, тогда в добрый час! — Он протянул Мадату руку: — Счастливого пути, дорогой.

Мадат вышел. После посещения Демирова у него не стало лучше на душе.

"Что же будет дальше? — думал он. — Следствие по делу Заманова продолжается. Может, и меня посчитают виновным? Может, отстранят от партийной работы?.. Может, даже исключат из партии? Что же будет?.. Кто знает, как повернет это дело Субханвердизаде? Правда, расследование проводит не он, а районное отделение ГПУ. И все-таки никто не знает, что будет завтра…".

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

На следующий день, рано утром, в райком явился председатель райпотребсоюза Бесират Нейматуллаев. Сары, просунув голову в кабинет секретаря, доложил:

— Товарищ Демиров, к вам Нейматуллаев, из кооператива. Пропустить?

Демиров, поглощенный чтением бумаг, даже не поднял головы. Отмахнулся:

— Пусть ждет. Вызову.

Сары, осторожно прикрыв дверь, сказал с деланным сочувствием визитеру:

— Придется подождать. Товарищ райком сейчас очень занят. Присаживайтесь.

У Нейматуллаева, который привык к тому, что всегда все двери широко распахивались перед ним, мгновенно испортилось настроение. Не будь в приемной этого юного курьера, он бы беспрепятственно вошел к секретарю. Думая об этом, Нейматуллаев раздражался еще больше. Сказал насмешливо:

— Ну что же, товарищ Сары, ну что же, товарищ начальник, раз вы приказываете, мы будем ждать. Что нам еще остается?.. Что мы можем поделать? Да и вообще, что мы можем сделать, если, скажем, завтра ваша мамаша начнет командовать в своей пекарне?..

— Здесь не пекарня, — строго ответил Сары. — Надо знать, товарищ Нейматуллаев, где и что можно говорить… Здесь райком.

Нейматуллаев, ехидно ухмыляясь, поднялся со стула, закивал головой:

— Все понял, товарищ Сары, все понял! Большое вам спасибо за разъяснение!

— Вам тоже спасибо, — ни капельки не смутившись, обрезал Нейматуллаева юноша.

— Не покойный ли Кеса давал тебе уроки курьерского дела, товарищ Сары?

— Кто такой Кеса?

— Был один такой — царь курьеров, ныне, кажется, уже покойничек. Не слыхал о нем?

— Не знаю я никаких царей и знать не желаю, — решительно заявил юноша. — Я — комсомолец, недавно вступил в союз, и книжка у меня есть, вот здесь, в кармане.

Сары с силой хлопнул ладонью по нагрудному карману своей рубахи.

Нейматуллаев, продолжая обидно улыбаться, сказал:

— О, товарищ Сары, мне теперь все ясно! Так ты комсомолец? Давно надо было сказать нам об этом. Вот мы и получили от тебя урок! В твоем левом кармане билет, в правой руке — власть! Проклятие скептикам, Сары!

В этот момент над головой Сары коротко звякнул звонок. Юноша поспешил в кабинет Демирова. Демиров что-то писал. Сказал, не поднимая головы:

— Сары.

Сары даже вздрогнул.

— Да.

— Ты что молчишь, а?

— Да вот этот Нейматуллаев хочет прогнать из пекарни мою мать, товарищ райком, — пожаловался юноша.

— За что?

— За то, что я сразу не пропустил его к вам. Он обозлился на меня за это.

Демиров рассмеялся:

— Местком не допустит этого, не бойся. А сейчас вот что, Сары… Сбегай позови Арастуна Айдынзаде, заведующего земельным отделом.

— А как я дверь брошу?

— Поручи дверь Нейматуллаеву.

— Да он тогда от ярости лопнет, товарищ Демиров. Этот Нейматуллаев такой задавака!

— Пусть лопнет. Но ты все-таки скажи ему, чтобы он покараулил дверь до твоего прихода. Если Арастуна не будет в земельном отделе, поищи его, он мне очень нужен, найди его хоть под землей. Понял?

Демиров снова уткнулся в бумаги. В телеграмме из Центрального Комитета партии указывалось на неудовлетворительный ход хлебоуборочных работ в республике.

Неожиданно скрипнула дверь, и в кабинет бочком вошел Нейматуллаев.

— Разрешите, товарищ Демиров? — сказал он и, не дожидаясь ответа секретаря, быстро заговорил: — Я пришел к вам, товарищ секретарь райкома, чтобы вкратце проинформировать о том, как обстоят дела со снабжением нашего района. — Он приблизился к столу, придвинул к себе стул, сел и, откашлявшись в кулак, продолжал: — Да, наши снабженческие дела таковы, что мы все просто поражаемся… Налицо удивительное явление!

Нейматуллаев умолк, пытаясь определить, в каком настроении Демиров, как он относится к затронутому им вопросу и как он относится лично к нему, Нейматуллаеву. Секретарь закрыл папку с бумагами, положил на стол толстый красный карандаш, которым делал пометки, пригладил рукой волосы, спокойно сказал.

— Да продолжайте, раз уж вы начали. Слушаю вас. Нейматуллаев широко улыбнулся. Ему очень хотелось войти в доверие к Демирову. Его глаза с собачьей преданностью смотрели на секретаря райкома.

Нейматуллаев скосил глаза в свою записную книжечку, которую успел достать из кармана.

— Я вижу, товарищ, Демиров, вы очень устали. И я вот что думаю… Может, я зайду к вам в другое время?.. Отдыхать ведь тоже надо…

— Да нет же, я слушаю вас, говорите.

Нейматуллаев снова кашлянул в кулак:

— Я хотел зайти к вам в тот день, когда вы приехали из Баку. Потом решил, что следует подождать. Думаю, пусть человек отдохнет с дороги. Именно поэтому не стал вас беспокоить…

— Да, да, слушаю вас.

— Словом, мне хотелось бы поговорить с вами о снабженческих делах нашего райпотребсоюза.

— Говорите, говорите. Ближе к делу.

На лице Нейматуллаева появилась масленая улыбка.

— Относительно снабженческих дел можно говорить очень и очень долго, товарищ Демиров. Однако я хочу ограничиться краткими сведениями, дабы не утомлять вас… Прежде всего скажу, что наш баланс под руководством райкома выглядит как образцовое зеркало. Между нами говоря, имеются такие потребсоюзы, баланс которых похож на запутанный клубок ниток. Что же касается нашего баланса, то он, повторяю, под руководством райкома…

Нейматуллаев запнулся. Демиров сказал:

— Ну, ну?..

— Помимо баланса, товарищ Демиров, — продолжал Нейматуллаев, — хочу проинформировать вас относительно наших снабженческих дел. Как вы сами понимаете, проблема снабжения является не только экономической проблемой, но и политической. Взять, например, такие товары, как соль и керосин. Если их не будет в районе, поднимется скандал…

— У вас в этом смысле все обстоит хорошо? — поинтересовался Демиров.

— Да, товарищ секретарь, под вашим руководством… — Нейматуллаев опять приторно улыбнулся. — Стоит нам только на базе произнести ваше имя, как двери ее широко распахиваются перед нашим райпотребсоюзом. Еще как распахиваются! Честное слово, на базе нам говорят: "Сколько товарищ Демиров хочет, столько и забирайте…" Да, да, двери базы распахиваются перед нами настежь. Других секретарей райкомов так не уважают. Нет, что ни говори, уважение — великое дело! Уважение!.. Вы скажете, что это старое, отжившее понятие… Но, честное слово, клянусь вам правдой, клянусь вам своей работой, когда я вижу, что меня уважают, у меня вырастают крылья и я готов лететь к звездам!" Почему?.. Да потому, что я вижу, как секретари других райкомов хмуры и неприветливы. А почему они злы?.. Да потому, что завидуют вам, завидуют нам!..