Рецидив (СИ) - Дашкова Ольга

— Я сказал, не называй меня больным! Болен весь мир, только не я!

— Чертов больной извращенец, там, в привате, наверняка, кончил в штаны, пока я была с тем мужчиной? Да, Вова? Больной сукин сын!

Меня словно прорывает, оскорбления сыпятся одно за другим, да и плевать уже, я не собираюсь все это терпеть, выкидываю перед собой руку, крепко сжимая лезвие, парень останавливается, вид у него совершенно дикий, лицо пунцово — красное, на губах пена. Он смотрит на мою руку и тут же мерзко так улыбается.

— Не любишь ты по-хорошему, тебе надо, чтоб тебя били и унижали.

Хватает за запястье, резко дергая на себя с пола, рука выворачивается, лезвие, все еще крепко сжимаемое мной, острым краем проходит по его ребрам, но он словно не чувствует боли, прижимает меня к себе, другой рукой хватая за волосы. А я чувствую, как рука идет дальше по его животу.

— Ааааа….сука.

Снова отталкивает, прижимая свою руку к животу, тут же смотрит на ладонь, которая вся в крови, смотрит на меня, а я наблюдаю, как по светлой ткани футболки расползается багровое пятно крови.

— Ты меня порезала, сука, блядь, порезала!?

Володя кидается на меня, я изворачиваюсь, в два шага оказываюсь возле дивана, тут же толкаю его, пока он не накинулся снова, да так неожиданно сильно, что он спотыкается об упавший в нашей перепалке стул, летит спиной назад, ударяется головой об стол и падает на бок на пол.

Меня всю колотит, смотрю на парня, потом на свои руки, они трясутся. Лезвие в крови, другая ладонь тоже, логотип клубной футболки на мне тоже весь заляпан кровью. Откидываю лезвие, снова смотрю на парня, в голове пульсирует боль. Он лежит и не шевелиться, обвожу комнату взглядом, не знаю, что хочу найти, наверно, нужен телефон, чтоб кому-то позвонить, чтоб приехала скорая. Но тут же одергиваю себя, вместе со скорой приедет полиция, и меня посадят. Меня точно закроют.

Володя лежит на боку, на его футболке огромное пятно крови. Голова так странно запрокинута, но я не вижу его лицо, подходить страшно.

Я что, убила его?

Глава 25 Агата

Агата

Так, спокойно, только спокойно.

Останавливаюсь на месте, закрываю глаза, дышу глубоко. Как там говорят психотерапевты, надо сосчитать до десяти, представить себя в хорошем месте. Да, вот именно сейчас я открою глаза, и то дерьмо, что окружает меня, исчезнет как в сказке.

Но Вова все так же лежит на полу и вроде бы не дышит. Подхожу ближе, с другой стороны, всматриваюсь в его лицо, сажусь на корточки, все также продолжая сжимать лезвие в руке. Протягиваю левую руку, хочу потрогать пульс на сонной артерии, но передумываю. Беру за запястье, прижимаю два пальца, стараюсь не смотреть на окровавленную футболку, которая еще больше пропиталась кровью, но глаза сами собой останавливаются на ней.

Задерживаю дыхание, но стук собственного сердца мешает услышать пульс этого долбаного маньяка. Господи, только не умирай, странная, конечно, молитва за маньяка, но мне так не хочется быть его убийцей, а потом мотать срок за этот кусок говна.

Не могу понять, есть пульс или нет, вот совсем я не доктор, но что-то все-таки ощущается. Жив еще, значит, но надо срочно отсюда уносить ноги. Первая мысль, конечно, была связать любителя фотографии по рукам и ногам, но при этом придется трогать его. Но если я еще дольше проторчу здесь, то от запаха крови вывернет наизнанку мой пустой желудок точно.

Начинаю бегать по комнате, шарю глазами по всем поверхностям, стараясь ничего не трогать. Но потом плюю и на это, все еще сжимая лезвие, переворачиваю на столе и полках книги и тетради, пачкая их в крови, ищу телефон, надо хоть с кем-то связаться, чтобы вытащили меня отсюда, пока этот не очнулся.

Бегу на кухню, скляночки, баночки, на плите готовая кастрюля супа, это от нее невероятный аромат, желудок урчит. Но и тут ничего нет. Прихожая, но сворачиваю в ванну, быстро отмываю под ледяной водой руки. Вода багровыми струями стекает по белой керамике. Отмываю лезвие, вытирая его о полотенце, не оставляя своих следов, хотя они, наверное, здесь повсюду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Смотрю в зеркало: чумной вид, бледная кожа, под глазами круги, в глазах лихорадочный блеск, как у наркомана без дозы, но в них еще безумный страх. Представила, как сейчас в квартире выломают дверь и ребята с автоматами заломают мне руки. А я, такая красивая в крови да без трусов, с маньяком барменом, может быть уже отдавшим душу. Интересно, чтобы я подумала, увидев такую картину и таких персонажей, как мы?

Надо хоть что-то на себя надеть и убираться из этого «милого гнездышка» с розовым полотенцем и зубной щеткой. Внутри всю трясет, как алкаша с похмелья, не хочу думать о том, что я его убила, о том, что сделала. Не сейчас. Ведь это же была самооборона? Но, сука, где он спрятал телефон?

Ищу в прихожей, обшаривая карманы висящих там курток и пальто. В одной нахожу ключи от машины, сжимаю в руке.

— Да, блядь, где же ты, сука, прячешь его?

Кидаюсь к двери, дергаю ручку, кручу барашки, но дверь закрыта изнутри на замок, и ключа тоже нет.

— Сука! Сука! Тварь долбанная!

Бью по двери кулаками, пинаю ногами, хочется рыдать и плакать от своего бессилия. И почему я не послушала Морозова и поперлась в этот чертов клуб? Дура! Какая же дура! Всегда была дурой.

— Так, ищем ключ. Агата, спокойно, надо найти ключ.

Искать телефон, наверное, совсем не актуально, ну что я скажу, я даже адреса не знаю, где нахожусь. Машинально смотрю на полку с обувью, мои сапоги, те самые, с рифленой подошвой, в которых я танцую. Быстро надеваю, садясь прямо на пол. Руки трясутся, да и саму всю трясет, но как заканчиваю, вижу на полке старые газеты и конверты. Выдергиваю один, перед глазами все плывет, вытираю слезы. Переулок Лесной, дом три, квартира пятнадцать — на бумаге четко отпечатан адрес.

Бегу на на кухню, смотрю в окно, высоко, наверное, этаж пятый. За окном ни то день, ни то уже вечер, потому что хмуро, серые тучи нависают над самыми крышами, моросит дождь. Шикарная погода, все, как я люблю, все, как всегда в моей жизни. Ситуация дерьмовая, как и погода, настроение в тему.

Вижу две старые пятиэтажки, справа двухэтажный барак, прямо под окном детская площадка с деревянным грибком и ржавой качелью. В руках все еще ключи от машины, хотя даже не помню, что у него за машина была. Но надо найти ключ от входной двери.

Совсем не вариант — бить стекло табуреткой и кричать о помощи. Я, конечно, дурная и, может быть, глупая, но то, что Коваль с ребятами может меня тоже искать — этого я совсем не исключаю. Да и кто тут поможет, окраинаа, все только плотнее закроют окна и задернут шторы.

Выдвигаю все шкафчики кухонного гарнитура, выбрасывая то, что не надо, на пол. Встаю на табуретку, задираю голову, вижу, что прямо на высоком холодильнике лежит телефон. Хватаю его, отбрасывая на стол ключи от машины, обыкновенная кнопочная звонилка. Никаких сенсорных экранов и графических паролей, просто трубка. Легко разблокирую, радуюсь, как ребенок этому, набираю номер Свята, я знаю его наизусть, знаю номера обоих братьев Шиловых, но в трубке только тишина.

Трясу в руке, снова прикладываю к уху. Почти ломая ногти, начинаю разбирать телефон, но в нем нет сим-карты.

— Сука ебаная! Ну отчего же так не везет?

Кидаю на стол, хватаюсь за голову. Быстро срываюсь в комнату, падаю на колени, как можно аккуратней шарю по домашним штанам, что на парне. Осмелела до такой степени, что уже все равно, в отключке он или умер. Я просто хочу выбраться отсюда, просто хочу выйти, просто хочу домой. Но ничего нет, совсем ничего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На столе ноутбук, вывожу из спящего режима, но он требует пароль.

— Что за блядство.

Задираю голову, смотрю по углам, в дальнем противоположном углу странный шарик, это камера.

— Вот же извращенец долбанный.

Открываю шкаф, перерываю вещи. Должен, должен быть у него телефон и ключи от квартиры. Где-то он все это прячет? В дальнем углу натыкаюсь на что-то твердое, замотанное в тряпку. Вытаскиваю, это мой кожаный рюкзак, точно мой. Расстегиваю замок: мои вещи, те, в которых я пришла, спортивный костюм, кроссовки, кошелек, телефон. Значит, этот маньяк успел сгонять в клуб, как-то забрать мои вещи, привезти сюда. Вот же тварь какая.