Марья-Искусница и Хозяин костяного замка - Котова Ирина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ох и расстаралась я в это раз! Щей грибных наготовила, пирогов с рыбой жирною, красной, лучком и перцем сдобренной, с морковкой тушеной. А пшено рассыпчатое с белыми грибочками, рачьим мясом запечённым, маслом сливочным и репою? А сладость персиянская из теста тонкого, орехами и медом проложенного? Да после такого даже упырь неживой улыбнется и пляс сорвется!
Зазвонил колокольчик к обеду, пошла я с подносом тяжелым к колдуну. Волосы короткие лентой повязаны, платье свежее надето, шагаю, а сама ни жива ни мертва. Прошла зал костяной пиршественный, гобеленами завешанный, с очагом громадным у стены, поднялась по лестнице витой в башню, мимо спальни хозяйской и мастерских колдуна, на самый верх, к комнате, где он зелья и заклинания свои испытывает и обедает, если от дел оторваться не может.
И то тут, то там встречались мне волшебные слуги. Ворон Доррин духа прозрачного распекал, за то что тот ночью цепями гремел, брауни молоденькие, поменьше, чем Эльда, залы вовсю намывали, русалка длинноволосая на двух ногах с корзиной стираного белья во двор спешила, мелкий человечек какой-то в шляпе зеленой и с горшком золота в руках мимо пробежал – только буркнул «Еще одной жалованье платить, с золотцем расставаться, пусть и хозяйским». Слышались со двора удары молота по наковальне – видно, кузнец работал, - ржание лошадей из конюшен, мычание коров, квохтание куриц и ругань птичниц. Видела я и обычного человека, старенького садовника с пышными усами – он Эльде на кухню сито с горохом нес и морковку. Ну, хоть не одна я тут человеческого рода и уже душе приятнее.
Пока поднималась, запыхалась вся. Волосы из-под ленты выбились, в глаза лезут, и не поправить их никак. Встала я у двери круглой, по краям словно пламенем обугленной, постучала.
- Заходи, Эльда, - недовольно прозвучало изнутри.
Я кое-как спиной дверь толкнула, пятясь, с подносом вошла… и на что-то наткнулась, что-то смахнула на пол. Оглянулась через плечо, обмирая – за мной стол, а на полу две плошки лежат разбитые, и зелье разлитое вокруг дымком вьется, и пахнет черемухой и яблоком.
А за столом Мерлин стоит, вдыхая и выдыхая медленно. Ноздри раздуваются, глаза сверкают раздраженно. Я ойкнула, развернулась, еле поднос удержав, и к двери обратно пятиться стала.
- Куда же ты, Марья? – спросил колдун тоном нехорошим. Дверь за моей спиной клац - и закрылась.
- Да, думаю, позже зайду, - пробормотала я суматошно, оглядывая комнату, чтобы знать, куда прятаться. А она огромная, круглая, с окнами высокими. Пахнет тут травой и едким чем-то. И очагов несколько – на одном как раз котел малый кипит, - и печь небольшая сложена. А беспорядок какой! Столов тут множество, заваленных бумагами, и полок по стенам с порошками и зельями, и банок разных, и плошек, и вещиц разных невиданных, которых я и признать не смогла. Пол немытый сто лет уже, наверное, пылищи всюду – хоть картошку сажай. А посреди всего безобразия на столе, на подставке круглой яйцо мелкое золотом сияет. Вот оно, Кащеем за спор отданное!
Пока я бардаку возмущалась и куда прятаться думала, колдун рукой движение сделал, и ключ в замке дверном провернулся с щелканьем.
- Нет, - покачал Мерлин головой, - позже ты не зайдешь. Потому что сейчас не выйдешь.
Я вздохнула, голову склонила. Злится-то как!
- Прости меня, - затараторила, - я ведь поклониться тебе пришла, поздороваться, аппетита пожелать отменного да накормить обедом вкусным. Не сердись, свет мой ясный, я тебе зельев этих наварю сколько захочешь!
А сама сделала еще несколько шагов назад и к двери спиной прижалась – уж очень злым хозяин костяного замка выглядел.
- А рассказать, как ты обратно в замок попала, не хочешь? – проговорил колдун вкрадчиво, стол обходя.
- Не хочу, - честно призналась я, на него завороженно глядя и на всякий случай поднос удобнее перехватывая – чтобы врезать, если вдруг рассвирепеет. – Если ты сейчас опять заупрямишься и меня из замка выкинешь, должно же у меня быть средство вернуться?
- Это средство тебя без волос оставило? – спросил он, руку протягивая и волосы мои хмуро трогая. – Зачем обрезала-то, Марья?
Мне волос до сих пор жалко было, а он еще и дров подбрасывает. Я губы надула, вздохнула расстроенно.
- Вот и я думаю, зачем? Все ты виноват! С другой стороны, все равно мне в жены к тебе идти, так что раньше обрезать или позже, какая разница? Ты не вопросы задавай, сокол мой ясный, ты обедай давай. У меня уже руки отвалились поднос держать. Я вон тебе сколько всего наготовила.
- Ох Марья, Марья, - сказал он тяжело. Поднос забрал, на стол поставил, а сам ближе подошел и по щеке меня погладил. – Глупая ты девка. Сказал же, улетай домой, нет, ты в лесу, полном нечисти и зверей диких, остаться решила. Пришлось защиту ставить. Так тебе еще и поутру ума хватило сюда вернуться.
- Так это ты был! – обрадовалась я. – Вот видишь, добрый ты, Мерлин внук Мерлина. Глубоко внутри, конечно. Не зря я решила, что ты будешь хорошим мужем. А что глупая я, - говорю бодро, а самой обидно – жуть, - так ничего, у тебя-то ума на двоих хватит. Признавайся – хотел ведь, чтобы я вернулась?
Мерлин выдохнул, глазами раздраженно сверкнул.
- Или нет?.. – предположила я шепотом.
- Надоедливая, упрямая, – усмехнулся он, за горло пальцами меня обхватывая. А глаза теплыми стали, в душу мне смотрят, и сердце мое колотится, как заячье. – А красивая какая, зараза, смотрел бы и смотрел. Как бы тебя научить, чтобы больше ко мне не лезла, покой мой не нарушала? Не боишься совсем ничего?
