Луна над Славутичем - Николай Александрович Ермаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день после свадьбы супруга продолжала светиться от счастья и порхала как птичка, занимаясь хозяйственными делами. Что называется, любо-дорого посмотреть. Я же, залив водой зерно под новую брагу, наконец, занялся самогоноварением и весь день сидел около аппарата, контролируя процесс. Дело шло довольно медленно, однако по капельке за день набежало около двух литров чуть мутной, с сивушным запахом жидкости. Сколько градусов получилось, я определить не мог, но полученный самогон легко воспламенялся и горел довольно неплохо.
На следующий день я решил, что постоянно сидеть у аппарата нет никакого смысла и параллельно занимался другими делами — тренировался, поправил крышу и забор, начал мастерить недостающую мебель. Надо сказать, что к этому времени, а на дворе по ромейскому календарю было уже третье сентября, погода испортилась — стало холоднее и дожди шли довольно часто. Из-за этого нам пришлось покупать ещё и теплую одежду — телогрейки из овчины и плащи из плотной пеньковой ткани.
Так, в трудах и заботах прошли следующие десять дней, за исключением воскресенья, которое теперь у нашей маленькой семьи, как и у всех местных христиан, было официальным выходным днем — с утра мы сходили на церковную службу — тут я должен отметить, что отец Ефимий от своих обязанностей отлынивал самым наглым образом — молебны он проводил только по воскресеньям, да и то тратил на них, по моей субъективной оценке, не более полутора часов. Хотя, с другой стороны, нам же проще.
К четырнадцатому сентября дожди прекратились, а у меня образовалось более двадцати литров самогона, который я по мере производства очищал с помощью примитивного угольного фильтра. Следующая партия браги зрела на стеллажах, а я приступил к следующему этапу алкогольного производства — заказал у сборщиков пуд брусники, которая уже поспела в окрестных лесах, и, по мере её поступления, стал выжимать из ягод сок, пользуясь деревянным пестиком. Смешивая брусничный сок с медом, водой и самогоном, я получил довольно приличный на вкус напиток, крепостью около пятнадцати градусов, в котором сивушный привкус практически не ощущался. Продавать что-то более крепкое, я даже и не собирался пытаться, так как очень сильно сомневался, что огненное пойло может понравиться местным жителям, привыкшим к легким напиткам вроде слабой браги и медовухи.
Из этой партии самогона у меня получилось семьдесят четыре небольших кувшина емкостью примерно около литра, которые я плотно закупорил, обмазал тонким слоем воска, чтобы жидкость не испарялась через поры в низкокачественной керамике, и поставил в погреб.
Со слов местных, до начала торжища оставалось около недели, которые я посвятил тренировкам и продолжению работы над стенным шкафом, который надо было сделать так, чтобы впоследствии его можно было бы перенести в другое помещение, так как я планировал в ближайшие годы перебраться подальше от берега.
— Как интересно у тебя получается, — прокомментировала Анечка моё столярное творение, когда стало понятно как оно будет выглядеть, — А зачем это?
— Чтобы все лежало на своих местах — продукты, посуда, одежда. А вот здесь будут висеть плащи и шубы, а это место для шапок.
— Да, — кивнула моя юная жена, — Шубу скоро надо будет покупать, осень уже наступила, за ней зима придет, а у нас теплой одежды нет, хотя бы овчинку купить.
— Обязательно купим после торжища, — пообещал я, приобняв её за талию.
Девушка прижалась ко мне и положила голову на плечо.
— Скорушка, а какую шубу ты мне купишь?
Во первых, я теперь Андрей, а ты Анна, не забывай об этом, а во-вторых, думаю беличья на тебе будет хорошо смотреться, но надо будет посмотреть, как тут шьют, если не понравится, то будет лучше самой пошить, ты ведь умеешь иголкой пользоваться?
— Конечно, — ответила девушка, — но меха я никогда не шила, только ткани.
— Не думаю, что это будет намного сложнее, — заверил я её — у белки кожа мягкая, шить легко.
Моё сомнение по поводу того, как местные шьют меховые изделия, было вполне обоснованным — в моём родном племени шубы делали мехом внутрь и никому и в голову не приходило сделать иначе. Если и здесь также, то ну их на хрен!
Глава 12
Хотя народ с окрестных земель начал съезжаться в Киев числа с двадцатого сентября, и с этого момента на заливном лугу, расположенном чуть выше по течению уже шла бойкая торговля, фактически торжище началось двадцать третьего сентября с приходом первых двух ромейских кораблей — тридцатиметровых одноярусных галер. По прибытии ромеи первым делом посетили нашу церковь и отстояли благодарственный молебен по поводу удачного путешествия. Основными товарами заморских гостей были оливковое масло и вино, которое меня интересовало больше всего. Для ознакомления с конкурирующей продукцией, я приобрел кувшин вина, литра на три, за два милиарисия и, придя домой, продегустировал купленный напиток, который, как оказалось, имел довольно низкий градус и посредственный кислый вкус, что не могло не радовать.
На следующий день я договорился с одним из местных перевозчиков — Фёдором и он доставил к торжищу меня с грузом за три медных монеты (в период торжища цены взлетали на всё, в том числе и на услуги перевозчиков). Здесь я пристроился на свободном месте с краю и стал рекламировать свою продукцию:
— А вот брусничное вино, сделанное по тайному рецепту лесной голяди! Пробовать даю бесплатно! На вкус сладкое, веселит лучше ромейского, и от хворей разных лечит! Походите, пробуйте, коли понравится, покупайте!
Пять минут крика и вскоре появился первый заинтересовавшийся мужик. Ему, как первому клиенту, я налил на пробу довольно много — примерно граммов сто, которые он сначала чуть пригубил, я потом с удовольствием выпил одним глотком, после чего протянул мне пустой стакан:
— А ну-ка, малец, налей ещё, а то я что-то не распробовал!
— Бесплатно угощаю только раз, но если хочешь, можешь купить кувшин за восемь медных монет!
— Эх ты, я к тебе со всей душой, а ты денег требуешь! — разочарованно махнул тот рукой и удалился.
После него подошли ещё двое, которые попробовав, покивали головами, сказали, что
