Человек рождается дважды. Книга 1 - Виктор Вяткин

После ужина Белоглазов начал собираться.

— Да ты совсем с ума спятил. Высушись сначала, — возмутился Колосов.

— Я позволяю тебе, Юрка, орать когда угодно, но в мою работу ты лучше не суйся. Понял?

Размахивая молотком, Анатолий торопливо ушёл.

— Только с виду такой, а характерец у него дай бог каждому, — посмотрел вслед Юрка и побежал рубить кусты для постели.

Скоро пришла Женя и села к костру, обхватив колени руками. Это была её любимая поза.

— Я тут посижу?

— Пожалуйста, Женя, — пролепетал Николаев и покраснел.

— Давайте мы вас будем перевоспитывать, глядишь, что и получится, — дружелюбно засмеялся Колосов, поправляя костёр.

— Какие вы славные ребята. С вами так просто и мило, — устало проговорила девушка.

— Вы нас, Женя, не расхваливайте, а то можем задрать носы. Нам это недолго, — отшутился Юра.

— Ребята, да вы же оборвались совсем! — Женя вытащила иголку.

— Что вы, Женя. Мы уж как-нибудь провернём это дело сами, — начал было отказываться Колосов, но она схватила его за полу.

— И не думайте, я ведь тоже упрямая, — засмеялась она, овладев его курткой.

— Вот уж никогда не представлял, что вы будете зашивать мне дыры, — засмеялся он.

— Как там Рузов? — поинтересовался Николаев. Бухгалтер в последнее время совсем приумолк, и его было не слышно, не видно.

— Стонет и растирается спиртом.

— Женя, не надо краситься. Так вы куда лучше, — посоветовал Юрий.

Она подняла на него усталые, но удивительно чистые глаза. Ответить не успела. Подошёл Анатолий.

— Снимите фрак, я его вам заштопаю, — приказала ему Женя. Он с удовольствием снял куртку и попросил починить рубашку.

— Это правильно. Вы, Женя, меняетесь на глазах. Приближается тот момент, когда мне захочется расцеловать вас от всего сердца. Конечно, не как женщину, — неожиданно выпалил он.

— Женя, когда Толька говорит, это что-нибудь стоит. Я впервые слышу от него такие слова, — серьёзно заметил Юрий. Женя пожала плечами и мило улыбнулась.

— Спать! В четыре отчаливаем! — донёсся громкий голос Шулина.

Девушка ушла. Николай и Юрий устроились у костра. Один Белоглазов ещё долго возился с принесёнными образцами.

…Через пять суток кунгасы вышли на реку Бохапчу. Перекатов было меньше, но берега стали угрюмей и каменистей. Белели рокочущие буруны. Кунгасы теряли управление, отказываясь подчиняться, и упрямо поворачивали туда, где больше всего бурлила вода.

Ниже по течению слышался гул. Шулин помахал флажком. Над бортами дружно блеснули вёсла.

Причалили к берегу. Шулина окружили.

— Порог Неожиданный, пойдемте и обследуем, — коротко разъяснил он.

Ещё далеко от порога вода пенилась, билась и лавиной неслась вниз. Порог Неожиданный — это каменные ворота, закрытые поворотом реки. С одной стороны — отвесный берег, а с другой — выступающая углом скала. Набегающий вал разбивался о подошву скалы, образуя водопад. Тут всё ревело, стонало. Камни, камни и беснующиеся гребни воды. Только в середине реки катилась голубая полоска, чётко выделяясь среди кипящих бурунов и воронок, но и она разбивалась о каменистые нагромождения, стекая вздыбленными бурунами в глубокий омут, где крутились большие воронки с высокими клубами пены.

— Ну как? — Колосов подтолкнул Николаева и хитро сощурился.

— Напрасно пошли, лучше бы сразу. Плыть-то всё равно придётся.

— Вода упала, этого я и боялся, — заговорил Шулин. — Между камней не проскочишь. На скалу? Что-то надо придумывать. Как ты считаешь, Прохор? — покосился он на Космачёва.

— Воды мало. Побьёмся и потопим груз. И не приведи господь кого-нибудь утопить, Нет, не пройти.

— Что предлагаешь?

— Подождать. Пройдут дожди, и вода поднимется.

— Это я и сам знаю, — нахмурил седые брови Шулин. — А вот чем прикажешь народ кормить? Продовольствия мало, мука кончилась совсем. — Он подумал, походил по берегу и вернулся обратно. — Ждать нельзя. Кто знает, когда будут дожди. Возьмём кунгас с железом и рискнём проскочить между камней.

Приняв такое решение, он повернулся и пошёл к лодке.

— Давайте спустимся на эти камни и посмотрим, — предложил Толька, показывая рукой на скалу.

— Чего на них смотреть? — поморщился Колосов. — Пока будем тут расхаживать, там скомплектуют команду и уплывут без нас.

— Пойдём, но только быстренько, — поддержал Николаев.

Белоглазов с удивительной ловкостью спустился по скале и начал внимательно обследовать её подошву.

— Если сейчас не свалюсь в воду, то всё равно умру от удивления: ты лазаешь по скалам, как хороший альпинист! — стараясь перекричать рёв воды, орал Юрка, пробираясь по выступам и расщелинам.

— Чего ты там надрывался? — спросил его Толька, когда они отошли от порога.

— А то, что уже не удивлюсь, если тебя увижу с рогатиной у берлоги.

Белоглазов засмеялся.

Шулин и Космачёв уже готовили кунгас. Выгружали ценный груз и вещи, натягивали брезент. Толька подошёл к ним и с уверенностью сообщил:

— Мы обследовали скалу, и я считаю, спуск кунгасов возможен.

Шулин оглЯдел его с ног до головы.

— Каким же это образом?

Белоглазов доложил свой план. Его идея сводилась к тому, чтобы плыть на скалу. Носовая часть кунгаса по наклонной подошве выползет наверх, но не коснётся отвесной части скалы. Течением развернёт корму, и она тихо по водопаду сползёт в омут. Воды, конечно, придётся хлебнуть, но ведь имеются брезенты.

— А ты решишься плыть этим кунгасом? — с недоверием усмехнулся начальник сплава.

— Иначе и не мыслю.

— Ну-ну… — задумался Шулин и позвал Космачёва. — Парень предлагает дело. Сходи с ним и посмотри. Если есть шанс, пойдёшь с ними вторым кунгасом.

— Ну как? — нетерпеливо встретил Шулин вернувшегося после обследования створа Космачёва.

— Не утонем, так выплывем, а попробовать стоит.

— Раз стоит, то собирайся! — решительно приказал начальник сплава. — А я всё же попытаюсь между камней. Не тут, так там.

Анатолий попросил переложить весь груз на корму, и кунгас, задрав нос, легко заскользил по течению. Шулин плыл правей. Казалось, что его кунгас летит по воздуху, еле касаясь днищем косматых волн. Но вот он выскочил на белый хребет порога, подпрыгнул и скрылся за седым валом.

Колосов посмотрел на скалу. Она быстро увеличивалась. Сейчас в лепёшку… — мелькнула мысль. Космачёв и Анатолий не отрывали глаз от порога. Юра не успел и посмотреть на скалу, как раздался треск, дно заскрипело, хлынувшая вода больно ударила по лицу, заливая рот и глаза. Но он тут же почувствовал, как кунгас начал падать.

Тонем? Нет. Оказалось, это давила на брезент вода. Спинами оттеснили водяной груз и выглянули через борт. Высокий вал и скала медленно удалялись. Они плыли по тихому плёсу омута кормой вперёд. Анатолий так и стоял на корме, держа в руке очки и вытирая мокрым рукавом стекающую с головы воду.

Ни людей, ни кунгаса Шулина не было видно. Чуть позже они рассмотрели под берегом чёрные точки голов. Когда причалили, Шулин и его люди были уже на берегу и таскали для костра, топливо. Кунгас их разбило о камни, течение вынесло на тихую воду.

Через скалу по методу Белоглазова провели и остальные кунгасы. Рузов прибыл с последним. Он и тут хитрил и выжидал. Парни пошли посмотреть на его вид. Он всё ещё продолжал сидеть в кунгасе.

На берегу их встретила Женя с осунувшимся, но радостным лицом.

— Толя, вас давно разыскивает начальник сплава.

— Меня? Разыскивает Шулин? Ну кто бы мог подумать? — Он удивлённо вытянул лицо.

— Вы сегодня герой. Все о вас только и говорят. Вот и Шулин хочет вас поблагодарить.

Белоглазов покраснел и сразу засуетился.

— Говорят? Благодарить? Тоже нашли героя, — пробормотал он и, схватив сумку и молоток, умоляюще посмотрел на девушку. — Женя, скажите, что меня нет, ушёл. — И юркнул в кустарник.

— Эй, хлопцы, к начальнику сплава! — крикнул от лоцманской палатки Космачёв.

Около Шулина стояло человек десять с пустыми мешками. Недалеко с палочкой в руках похаживал Рузов.

— Надо принести продовольствие из лабаза, — как всегда коротко, пояснил Шулин и, вскинув за плечо ружьё, быстро пошёл к густому лесу.

Лабаз увидели лишь тогда, когда на него натолкнулись вплотную.

Шулин предостерегающе поднял руку и быстро оказался у сруба.

— Давай сюда! — Его седая голова, мелькнув над зелёным дёрном крыши, скрылась в лабазе.

Железная скоба крайнего бревна, служившего лазом, была отогнута, а бревно отвалено в сторону. От угла, засыпанного мукой, разбегались в разных направлениях тропинки со следами крупчатки.

Внутри лабаза всё было перевернуто. Консервные банки смяты, проколоты и высосаны. Вместо компота — косточки. Ничего целого. Даже махорка и папиросы были смяты, вытрушены и рассыпаны.