Факел в ночи - Саба Тахир

Не бей ее, Элен. Не надо. Отец взял меня за руку:

– Пойдем, Сорокопут.

– Где Ливи? – спросила я.

– В своей комнате. У нее лихорадка, – ответил отец, когда мы уединились в его кабинете, забитом книгами. – Мы с твоей матерью не хотели рисковать, опасаясь, что Маркус выберет ее.

– Он это сделал, чтобы добраться до меня. – Я попыталась присесть, но не вытерпела и стала расхаживать по комнате. – Возможно, на это его подбила Комендант.

– Не стоит недооценивать Императора, Элен, – возразил отец. – Керис хотела тебя убить. Она пыталась убедить Маркуса, что нужно тебя казнить. Ты ее знаешь. Она отказывается уступить даже в малом. Император пришел ко мне без ее ведома. Патриции восстали против него, а побег Витуриуса и рабыни использовали как предлог, чтобы поставить под сомнение законность его коронации. Он знал, что ему необходимы союзники, поэтому и предложил твою жизнь в обмен на руку Ханны и полную поддержку клана Аквилла.

– Почему бы кому-нибудь из других кланов не взять власть в свои руки? – сказала я. – Наверняка есть те, кто жаждет оказаться на троне.

– Они все жаждут оказаться на троне. Борьба уже началась. Ты бы кого выбрала? Клан Сиселиа – жестокие манипуляторы. Клан Руфиа опустошил бы казну Империи за две недели. И все бы возражали против правления чужого клана. Рвали бы друг друга на части, соперничая за трон. Плохой Император лучше, чем гражданская война.

– Но, отец, он…

– Дочь! – Отец повысил голос, что случалось довольно редко, поэтому я сразу умолкла. – Ты должна быть верна Империи. Маркуса выбрали Пророки. Он – наша Империя. И ему очень нужна победа. – Отец перегнулся через стол. – Ему нужен Элиас. Ему нужна публичная казнь. Ему нужно, чтобы кланы увидели, что он сильный и умный. Сейчас ты – Кровавый Сорокопут, дочь, и Империя должна быть превыше всего. Превыше твоих желаний, твоей дружбы, твоих стремлений. Даже превыше сестры и твоего клана. Мы – Аквилла, дочь. «Верность до конца». Повтори.

– Верность, – прошептала я. Даже если это означает поломанную жизнь моей сестры. Даже если это означает, что Империей будет править безумец. Даже если это означает, что я должна пытать и убить своего лучшего друга. – До конца.

Когда на следующее утро я вернулась в пустую казарму, ни Декс, ни Харпер не стали упоминать о помолвке Ханны. Кроме того, они проявили такт и сделали вид, что не замечают моего дурного настроения.

– Фарис на барабанной башне, – сообщил Декс. – Ждет ответа насчет лошади. Что касается тех отчетов, которые ты велела просмотреть… – Декс поерзал, взглянув на Харпера.

Тот еле сдерживал улыбку.

– С отчетами черт-те что, – заговорил он. – Той ночью барабаны давали противоречивые приказы. Войска меченосцев были в замешательстве, потому что повстанцы взломали наши коды и спутали все официальные сообщения.

Декс разинул рот:

– А ты откуда знаешь?

– Я заметил это еще неделю назад, – ответил Харпер. – Это не казалось важным до сегодняшнего дня. Два приказа, отданные в ту ночь, затерялись в общей путанице, Сорокопут. Оба перевели людей из восточной части в другое место, оставив таким образом целый сектор неохраняемым.

Я выругалась под нос.

– Эти приказы отдала Керис, – поняла я. – Она намеренно дала ему уйти. Комендант хотела, чтобы я отправилась в погоню за Витуриусом. В мое отсутствие она сможет влиять на Маркуса без всяких помех. А ты, – я взглянула на Харпера, – намереваешься доложить ей, что я это вычислила. Я права?

– Она поняла это в тот момент, когда вы явились в особняк Витуриа с вопросами. – Харпер вперился в меня холодным взглядом. – Она не недооценивает вас, Сорокопут. Она и не должна вас недооценивать.

Дверь распахнулась, и с шумом ввалился Фарис, наклонив голову, чтобы не удариться о дверной проем. В руках он держал лист бумаги.

– Из охранного поста на юге Разбойничьего Привала.

«Черный конь, восемнадцать ладоней, отметки клана Витуриа, найден четыре дня назад во время обычной облавы на лагерь. На седле следы крови. Животное в изможденном состоянии, явно после долгой скачки. Кочевника допросили, но он утверждает, что лошадь сама забрела в его лагерь».

– Что, черт возьми, Витуриус делал в Разбойничьем Привале? – недоумевала я. – Зачем он отправился на восток? Ведь, чтобы сбежать из Империи кратчайшим путем, надо было ехать на юг.

– Может, это уловка, – предположил Декс. – Он мог продать лошадь за городом, а оттуда повернуть на юг.

Фарис покачал головой:

– Тогда как ты объяснишь состояние лошади и то, где ее нашли?

Между ними разгорелся спор, я не стала им мешать. Холодный ветер ворвался в открытую дверь казармы, зашелестев отчетами на столе и принеся запах листьев, корицы и дальних песков. Мимо проехала повозка торговца-кочевника. Это первый кочевник, которого я встретила в Серре за последние несколько дней. Остальные уехали из города. Некоторые – из-за восстания книжников, а другие – из-за Осенней Ярмарки в Нуре. Такое событие не пропустит ни один кочевник.

И меня точно молнией пронзило: Осенняя Ярмарка! В ней участвуют все племена кочевников, в том числе и племя Саиф. В таком скопище народа, повозок, животных Элиас запросто затеряется, прячась среди своей приемной семьи, и проскользнет мимо меченосцев.

– Декс, – прервала я их спор. – Отправь сообщение в гарнизон, который у разлома Ателла. Мне нужен целый легион надежных солдат. Пусть приготовятся к отъезду через три дня. И седлай наших лошадей.

Декс поднял серебряную бровь.

– Куда мы поедем?

– В Нур, – ответила я, выходя из казармы и поворачивая к конюшням. – Элиас направляется в Нур.

15: Лайя

Элиас предложил нам всем отдохнуть, но этой ночью мне не спалось. Кинан тоже не мог найти покоя. Спустя примерно час после того, как мы легли спать, он поднялся и ушел в лес. Я вздохнула, зная, что должна с ним объясниться. Откладывая разговор, я лишь усложню наш путь до Кауфа, который и без того не обещает быть легким. Я поднялась, дрожа от холода, и плотнее закуталась в плащ. Элиас дежурил, и когда я проходила мимо, тихо сказал:

– Не говори ему и Иззи про яд. Пожалуйста.

– Не буду. – Подумав о нашем почти-поцелуе, я помедлила, гадая, должна ли еще что-нибудь сказать ему. Но когда повернулась и посмотрела на него, он пристально вглядывался в сторону леса.

Я вошла в чащу вслед за Кинаном и, подбежав, схватила его за руку. Еще бы чуть-чуть, и он скрылся из виду.

– Ты все еще расстроен, – сказала я. – Прости…

Он сбросил мою руку и развернулся ко мне. В темных глазах полыхал огонь.

– Ты просишь прощения? Небеса, Лайя, ты хоть представляешь себе, что я подумал, когда тебя не оказалось на том корабле? Ты знаешь, чем я пожертвовал, и все равно это сделала…

– Я должна была, Кинан. – Я даже не предполагала, что это настолько ранит его. Думала, он поймет. – Я не могла бросить Иззи. Комендант обрушила бы на нее весь свой гнев. И не могла позволить Элиасу умереть.

– То есть это не он заставил тебя так поступить? Иззи говорила, но я не верил. Я полагал, он… не знаю… применил силу. Или обманул. Но сейчас я нашел вас вместе. Я думал, ты и я…

Он скрестил руки, рыжие волосы упали на лицо. Затем он отвел взгляд.

Небеса. Он, наверное, видел нас с Элиасом у костра. Как мне это объяснить? Я не думала, что увижу тебя снова? Я в полном разброде? В моем сердце творится черт-те что?

– Элиас – мой друг, – наконец сказала я. Правда ли это? Элиас был моим другом, когда мы бежали из Серры. Но сейчас я не знала, кто он для меня.

– Ты доверилась меченосцу, Лайя. Ты понимаешь это? Тысяча чертей, он сын Коменданта. Сын женщины, которая убила твою семью…

– Он не такой.

– Конечно, такой. Они все такие. Мы с тобой, Лайя, сможем сделать это без него. Слушай, я не хотел говорить при нем, потому что не доверяю ему, но Ополчение знает Кауф. У нас там есть люди. Я могу вызволить оттуда Дарина, живым.

– Кауф – это не Центральная тюрьма, Кинан. И даже не Блэклиф. Это Кауф. Никто и никогда оттуда не сбегал. Поэтому, пожалуйста, перестань. Это мой выбор. Я сама решила довериться ему. Ты можешь пойти со мной, если хочешь. Я бы очень хотела, чтобы рядом со мной был кто-то такой, как ты. Но я не оставлю Элиаса. С его помощью у меня гораздо больше шансов спасти Дарина.

Кинан взглянул на меня так, будто хотел еще что-то сказать, но потом просто кивнул.

– Воля твоя, – промолвил он.

– Есть еще кое-что, о чем я должна тебе сказать. – Я никогда не говорила Кинану, почему схватили моего брата. Но если слухи о Дарине и Телумане уже дошли до Разбойничьего Привала, то и он наверняка слышал, чему научил кузнец моего брата. Он мог бы услышать это и от меня.

– До нас с Иззи доходили такие слухи, пока мы шли, – произнес он, выслушав меня. – Но я рад, что ты рассказала мне. Я… рад, что ты мне доверяешь.