Эль. Начало - Хана Агма

— Её там трясти не перестало? — бросил он через плечо.

— Перестало, — ответил я, поняв, что так и есть.

— Отлично, тогда оставь её прямо так, а сам приготовься отбиваться, чую мы тут на долго.

— Хорошо, — сказал я, кивая, поднимая меч с пола, вставая спиной к Роси по направлению к той части тоннеля, из которой мы пришли, — как только отобьёмся ты мне всё объяснишь, бросил я ему.

— Хорошо, — выдохнул Роси метая в тень, тот арбалетный болт, который прилетел в него ранее.

«Будет плохо, если они и в меня из арбалета выстрелят» — подумал я, услышав невнятные звуки с моей стороны тоннеля. Я не Роси. Меня он пробьет на сквозь. С криком «у-а-а-а», из тени впереди показались сразу двое с копьями, направленными мне в грудь. Отбиваю оба в сторону и заряжаю кулаком тому, что слева в челюсть, по обратной дуге возвращаю меч, по пути рассекая лицо второму, тут же присаживаюсь вниз, уходя от удара очередного гремлина, направленного мне в горло. Выставляю залатанный абы как щит перед собой, от удара очередного копья направленного в присевшего меня. От удара по щиту рана разболелась с новой силой. Хватаюсь левой рукой за копьё и со всей силы тяну на себя, выставив меч перед собой. Почувствовав, как владелец копья напоролся на мой меч, отпускаю его, вырывая из обессилевших рук копьё и неудобным обратным хватом втыкаю его в пузо тому гремлину, что ранее пролетел надомной стараясь отрубить мне голову. Щитом блокирую его удар уже возле самого уха, от отдачи этого удара получаю собственным кулаком себе по голове. Больно… что кулаку, что голове. Но резкая боль в спине между лопаткой и позвоночником, перебила её. Дёргаюсь вправо и вниз уходя с предполагаемой зоны стрельбы и правильно. Второй болт выпущенный следом пролетает там, где я стоял до этого и попадает в одного из четырёх гремлинов, что накинулись разом на Роси. Но за него не стоит переживать, ведь в этот самый момент, он вырывал своей косой кадык одному из гремлинов, при этом другой рукой скидывая с себя ещё одного и проламывая ему череп ногой. Я же, уходя от выстрела приложился спиной об стену, получив взрыв боли в спине от торчащего из неё болта. Броня, конечно, замедлила его, но всё же он её пробил и вошёл в спину, в итоге, рана не смертельна и через боль я всё же могу шевелить рукой, но походу не долго, ведь рубашка начала намокать от крови, вытекающей из раны. Пока я об этом думал, несмотря на боль, швырнул копьё в темноту надеясь попасть в арбалетчика. Судя по чавкающим звукам, я попал, вот только в кого, не знаю. В ответ же на моё брошенное копьё, из тени появилось ещё шесть гремлинов. На тот момент я уже встал и поднял свой меч. «Мари'а» — обратился я сам про себя к ней. «Я даже не представляю, что ты будешь должна сделать за то, что мы сейчас охраняем твоё тело, пока ты блядь спишь» — в ответ же мне на мои не произнесённые слова, было лишь еле слышное сопение и удары.

Один блокирую мечом, второй щитом. Третий колющий отбиваю ногой, на его место тут же появляется другой и целится мечом мне в ногу, чуть-чуть изгибаюсь, чтобы удар был по касательной, он так и проходит, броня выдерживает его. Возвращаю ногу назад, при этом пиная под жопу того, что меня сейчас попытался резануть по бедру. Откидываю мечи тех, что по бокам. Отбиваю удар пятого и тут же рублю мечом того, что справа. Тот, что слева пользуется моментом и целит мне в голову. Поднимаю плечо выше, удар приходится в наплечную пластину, и она почти выдерживает, меч лишь оцарапывает мне кожу на плече. Сам же я бью лбом в нос этого гремлина, от чего его синяя кровь начинает из него течь. Не обращая на это внимания, разворачиваюсь в пол оборота и удар копья шестого, вместо моей спины, приходится мимо. Я точным ударом левой руки вырубаю его, при этом правой с мечом рублю ещё одного, в ответ же на мои действия, мне в грудь прилетает ещё один арбалетный болт. А сзади на спину запрыгивает гремлин и пытается прокусить мне горло, но ему мешает воротник брони. Я прыгаю в бок и прикладываю гремлина о стену, от чего у меня всё помутилось в глазах, от потери крови и от двух болтов, торчащих из меня, благо, что грудная пластина самая крепкая и она выдержала, вот только наконечник всё равно царапает мне кожу. Но это не важно, беру обмякшее тело и бросаю его в того гремлина что кинулся на меня, при этом подбираю копьё с земли и метаю его уже точно в то место, откуда прилетел болт. Вопрос только в том, хватит ли ума у стрелявшего сменить позицию. Но судя по квакающим звукам со стороны тьмы — нет. Добиваю одним ударом лежащих друг на друге гремлинов. Всё — перерыв.

— Двадцать три, — тяжело выдохнул, стоя посреди кучи трупов с отрезанными головами и выпущенными кишками.

Одежда на нём была изорвана, сам он весь был с головы до ног в синей крови, а судя по движениям его плеч, он очень тяжело дышал и сильно устал, при этом на нём не было ни царапинки.

— Если учитывать тех, что я перебил до этого, то пятнадцать, — сказал я, с трудом выдёргивая трясущимися от напряжения руками болт из нагрудной пластины, который своим торчащим с обратной стороны кончиком расцарапал мне всю грудину.

Я аккуратно присел возле стены, стараясь не тревожить тот болт, что застрял в спине. Ноги были ватными, руки тряслись и глаза заливал пот, из-за чего было плохо видно, да и вся одежда под бронёй была мокрая на сквозь от пота и крови. Неуверенными шагами Роси подошёл к Мари'а, присел и достав из кармана идеально чистый платок, вытер с её лица пену, после чего кинул платок на землю, и он моментально посинел, впитав гремлинскую кровь. Роси присел рядом с ней так, что закрыл её собой от возможных стрел, которые могут прилететь со стороны прохода, я с трудом переполз и сделал тоже самое.

— Итого, мы уже убили, если учитывать тот отряд в лесу, то сорок семь гремлинов — нарушил я минутное молчание, — а они живут примерно по 50–70 особей. И каким образом разведчики деревни умудрились насчитать пару десятков?

— Да кто их знает… — еле улыбнулся Роси, стянув ранее с лица платок, разглядывая при этом то, что выпало из-под плаща Мари'а — но это пол беды, мы ведь ещё должны в деревню принести доказательства того, что мы зачистили данную пещеру.

— А да, точно, — выдохнул я, — и что будем приносить? Палец? Нос? Уши?

— Я думаю, если мы будем отрезать только правое ухо, этого будет достаточно, чтобы доказать количество убитых. Ведь и вопросов к нам не будет, ведь с одного гремлина два правых уха не возьмёшь.

— И то верно, — согласился я, принимая из рук Роси небольшую, но довольно тяжёлую для своих размеров коробку, сделанную из, ну очень плотной, бумаги, никогда не встречал я такой плотной бумаги, — это что такое? — смотря на содержимое коробки, спросил я у Роси.

— Даже не представляю, — грустью сказал он. — я думал, может ты видел нечто подобное, — внутри странной коробки были металлические штуки.

Они выглядели как будто кто-то сделал небольшой медный клинышек, с немного закруглённым концом и вставил его в цилиндрик, который от основания клинышка шёл немного равномерно, после чего была расширяющаяся ступенька и дальше цилиндрик тоже шёл равномерно. В конце была небольшая, поперек всей поверхности, глубокая канавка, с другого конца эта штука была плоская, с несколькими кружками один в другом, разного цвета и размера. Рядом с ними было очень аккуратно и мелко нанесена гравировка — семь, точка, шестьдесят два, х, тридцать девять. Всего таких штук в коробке было примерно тридцать.

— Не-а, ничего подобного никогда не видел, даже не представляю, для чего это нужно, — закрывая коробку возвращаю её Роси.

— Положим рядом с её лицом, чтобы, очнувшись, она сразу увидела потерю, теперь, — рядом со мной упал небольшой ножик и мешок, — пора приступать, болт из тебя позже вытащим, сейчас опасно.

От этого занятия меня начало тошнить, копаться среди трупов, вдыхать эту вонь и при этом отрезать правое ухо, хорошо, что я ел давно, иначе сейчас бы я блевал. Что-то зашуршало за спиной. Мы оба повернулись на звук ожидая нападения с противоположных сторон. Но тревога была ложная. Это зашевелилась Мари'а. Она села. Из-под плаща показались две тонкие белоснежные руки, с немного кривыми пальцами и при этом её руки были полностью покрыты шрамами различной степенью старости и глубины. Протерев глаза, она сонным взглядом посмотрела на меня, от чего её взгляд резко проснулся, а глаза стали как два огромных блюдца.