Не выходите замуж на спор - Александра Лисина

— Благодарю, мадам. Сносно.

— Как тебе удалось его сдержать? Ты ведь «темная»… по большей части?

Я насторожилась.

— Запал закончился, вот и догорела. Друзей прикрыл Мартин — он у нас очень способный. И — да, я почти всегда «темная». Что в этом странного?

Умертвие хрипло рассмеялось.

— То, что с таким даром ты еще живая, глупая. Хотела бы я знать, из какого источника ты черпала силы, когда возвращалась к жизни.

Я независимо пожала плечами.

— «Темная» ипостась у меня сильнее. А Светом я почти не пользуюсь. Да и восстанавливаюсь очень быстро. Это у меня в крови.

— Вот именно! — она внезапно приблизила морду к моему лицу и с шумом втянула воздух. После чего странно хмыкнула, отодвинулась и многозначительно повторила: — Вот именно…

После чего равнодушно отвернулась и, вернувшись к калитке, негромко бросила:

— Ступайте, дети. Возвращайтесь в университет. Ульяна, будем считать, что ты успешно справилась с заданием. Остальных я тоже не задерживаю. Мне понадобится время, чтобы привести тут все в порядок, а еще, видимо, серьезно подумать…

— Да что тут думать? — проворчал Мартин, когда мы все вместе покидали разоренное кладбище. — Даже я могу с уверенностью сказать, кто во всем этом виноват!

Зависнув гигантской молью перед окном пятого этажа, я требовательно постучала по стеклу костяшками пальцев. Но там, как ни странно, никто не отозвался, хотя я стучала уже в третий раз. Понятно, что ночь на дворе, и меня никто не ждет, но заставлять девушку работать крыльями лишние пару минут и делать вид, что ничего не слышит — это уже чересчур.

Устав болтаться между небом и землей, я навалилась плечом на оконные створки и, как только они разошлись, когтем подцепила щеколду. Но немного перестаралась — вместо того, чтобы осторожно ее сдвинуть, нечаянно сорвала с мясом, отчего она с неимоверным грохотом рухнула на уставленный непонятными железками подоконник. А потом скатилась на пол и уже там загремела, словно попала в пустую кастрюлю. Мгновением позже расшалившийся ветер распахнул окно во всю ширину, явив моему изумленному взору закрывшую весь проем веревочную паутину, задребезжал вплетенными в нее посторонними предметами. Ну там вилками, ложками, заколками для волос… В довершение всего откуда‑то из глубины комнаты что‑то лихо свистнуло, перед моим носом пронеслась ярко светящаяся на кончике стрела, которая благополучно воткнулась в стоящее напротив общаги дерево и уже там подозрительно зашипела, разбрасывая огненные искры.

Разглядев на посуде отчетливый блеск серебра, я умилилась: надо же, меня ждали… после чего бесцеремонно сорвала веревки и с торжественным видом влетела в комнату, ласково и нежно проворковав:

— Йержи — и-к…

В кромешной тьме мои глаза выхватили обычную для студентов обстановку: двухъярусная кровать, два стареньких стула, обшарпанный стол, несколько полок с беспорядочно накиданными учебниками… вот, собственно, и все, чем могла похвастать обитель целителя — старшекурсника.

— Йержи — ик, дорогуша… — снова позвала я, внимательно оглядывая углы. — Неужто ты не знал, что серебро против меня бесполезно? К твоему сведению, им даже оборотня не убьешь. А уж заставлять подоконник кастрюлями и надеяться, что шум меня отпугнет, вовсе ни в какие ворота не лезет. Да и стрела… друг мой, я уже начинаю сомневаться в твоем благоразумии! Кстати, это невежливо — не встретить даму, когда она посреди ночь решает заглянуть к тебе в гости.

— Что тебе надо, Хель? — отозвался, наконец, из‑под стола недовольный голос.

Я восхитилась.

— О, ты все‑таки дома… какое счастье! А то я уж решила, что зря залетела на огонек!

Из‑за стола раздалось сосредоточенное сопение, но никто так и не появился.

— Йержик, друг мой, — всплеснула руками я, когда поняла, что он не собирается вылезать. — Да ты, никак, боишься?

— Нет!

— Тогда что ты там делаешь?

— В прошлый раз, когда ты приходила, мне пришлось менять стулья! А в позапрошлый — дверь!

— Теперь будешь менять окно, — зловеще пообещала я. — А заодно и стол, если сейчас же оттуда не вылезешь. Не трусь — я сегодня добрая. Просто зелья закончились раньше обычного, и теперь мне нужны новые.

Из‑под стола, наконец, показалась белобрысая макушка и полнящаяся подозрением физиономия, на которой большими буквами было написано, что мне ни на грош не верят.

— Громить ничего не будешь? — с опаской поинтересовался наш поставщик всевозможных зелий и настоек, все еще занимая стратегически выгодную позицию под столом.

Я фыркнула и, приземлившись, демонстративно сложила крылья так, чтобы они поникшими тряпочками распластались по моей спине. В отличие от Шмулькиных, жестких и умеющих держать форму, мои были пластичными и при необходимости укладывались так, что становились почти не видны. Если плащик сверху накинуть, вообще ни о чем не догадаешься. Зато вернуть их в активное состояние — раз плюнуть. Очень удобно.

— С тобой дело иметь — все равно, что курить, сидя на бочке с взрывным зельем… никогда не поймешь: то ли ты благословила, то ли прокляла, — проворчал Йерж, но соизволил, наконец, подняться. Невысокий, одетый в одни лишь подштанники мускулистый крепыш с недовольным лицом и непослушной шапкой вьющихся волос. — Что тебе нужно, Хель?

— Стандартный набор: лечение, антидоты, обезболивающее… само самой, на шестерых. И еще бессонник в большом количестве. Достанешь?

Йержик, подтянув штаны, смерил меня хмурым взглядом,

— Зачем тебе бессонник? Ты что, духа сна обольстила?

— Конечно, — ощерилась я. — И теперь он при каждой удобной возможности делает мне непристойные предложения. Так ты найдешь?

— Сколько надо? — так же хмуро осведомился он, подходя к кровати. — Учти: у меня только концентрированный. Двенадцать капель — на одну ночь, не больше.

Он сдвинул двухъярусную конструкцию, словно та ничего не весила, и поднял нашедшийся под ней деревянный люк. Покопавшись в небольшом тайнике, существование которого давным — давно не было для меня открытием… а что? каждый зарабатывает как может… он выудил оттуда две крохотные склянки из темного стекла и бросил мне.

— Держи. Здесь по пятнадцать доз в каждой.

— Фу, ну и гадость… — принюхалась я к заткнутому пробкой горлышку, а затем выдернула ее и поискала глазами мерную емкость. — А еще есть?

Йержик состроил скептическую гримасу.

— Куда тебе? Этого на месяц хватит.

Я поворошила лежащие на полу остатки ловушки, куда, оказывается, были вплетены столовые приборы, подобрала самую чистую на первый взгляд серебряную ложку и, протерев ее об рукав, быстро набулькала нужное количество капель.