Барин-Шабарин 5 - Денис Старый

просто пойти на речку и словить рыбку, чем, порой, можно спасти от голода свою семью. Просто так не сходишь в лес за грибами или ягодами. Даже берёзовой коры не наберёшь, чтобы ею по ранней весне прокормиться. А дрова, а строительный материал? Всё это останется у помещика.

— Господа, если у крестьянина не будет плуга, лопаты, коня и телеги. Если всё это останется у помещика, то ряд регионов ощутит голод, а страна в преддверии промышленного переворота, недополучит зерна на продажу за рубеж, — продолжал я отстаивать свою точку зрения. — Не будет денег за зерно, не будет за что покупать станки и механизмы для производства.

— Простите, господа, я должен уделить внимание иным гостям Анны Павловны, — Андреевич Вяземский встал и направился к литераторам, по крайней мере, именно оттуда звучали эмоциональные споры о литературе и поэзии, в частности.

Он и без того почти молчал последние десять минут. Уже давно бы ушел, а не томился и не отвлекал своим печальным видом.

— Так как, вы видите отмену крепостного права? — будто и не заметил князя Вяземского, с интересом спрашивал Меня Николай Алексеевич Милютин. — Удивительный взгляд на обстоятельства у вас, господин Шабарин. Сколько у стенах этого гостеприимного дома проблема обсуждалась, но такого мнения я не слышал.

Я отпил шампанского, хотя с большим удовольствием предпочёл бы простую воду, но её на столах не был Чуть удобнее сел на своём стуле, продолжил увлекательную беседу:

— Если образцово, идеально правильно освобождать крестьян от крепости, то сперва нужно наделить полной экономической и личной свободой государственных крестьян. Конечно же, принять ряд законов, по которым помещик не будет иметь вольности над жизнью и здоровьем крепостного. Но что нужно для государства? Промышленное развитие, которое почти невозможно без того, чтобы присутствовал в достаточной мере класс образованных и умелых мастеров… — говорил я, а Милютин смотрел, практически не моргая.

Дело в том, что с той позиции, с которой я вижу отмену крепостного права, как мне кажется, не видит никто. Не скажу, что мне по-человечески наплевать на личные свободы и судьбы крепостных крестьян. Нет, напротив. Но ведь большинство из них — это, словно дети, которые сперва должны повзрослеть, чтобы потом выходить во взрослую жизнь. Отпускать крестьян нужно, но только когда будут строиться заводы, когда начнется массовое строительство железных дорог, будет создана более широкая, чем сейчас, сеть образовательных учреждений.

— Господин Милютин, но в Европе, да и в мире, нет примера отмены крепостного права без каких-либо социальных потрясений. В Англии запрещали им обрабатывать землю, чтобы эта земля стала лугами, где паслись бы овцы. Сотни тысяч бродяг появились на улицах английских городов. Одним посчастливилось устроиться на фабрику, чтобы ещё прожить лет десять, потому как труд на фабриках был крайне тяжёлый, люди долго не жили, — привел я пример отмены крепостного права в Великобритании.

Рассказал я и о Японии. Там, всего четыре года назад взяли и просто объявили всех крестьян безземельными, но лично свободными. Ни современные мне люди, ни историки будущего не могут ответить, сколько погибло японских крестьян от голода, холода после этой Реставрации Мэйдзи. Но по факту — освободили же крестьян! И то там массово строили заводы, отдавали их феодалам, и крестьяне скоро стали рабочими.

— Вы против резкой отмены крепости, но из ваших примеров я понимаю, что резкая отмена крепостного права приводит к промышленному производству, — усмехнулся Милютин, посчитав, что поймал меня на противоречии.

— И к смертям… Да, свободные руки, как одна из важнейших потребностей при создании промышленности, имеются в избытке. Можно даже выбирать и принимать на работу чуть более грамотных бывших крестьян. Но готова ли Россия, если она пойдёт по японскому примеру, лишиться семи-восьми миллионов человек? — отвечал я.

— Скажете тоже, по японскому образцу! Ещё не хватало чтобы европейская Россия повторяла японские реформы, — Милютин искренне рассмеялся.

Я говорил о том, что единственным способом смягчить саму отмену крепостного права — это уже прямо сейчас начинать строить промышленные объекты, чтобы было куда податься крестьянам, которые не смогут ужиться в новой системе землепользования. Говорил, что этих крестьян нужно отбирать уже сейчас, чтобы обучать год, два, тратить на это деньги. Нужно играть в долгую, и без системы образования здесь никуда не деться.

Я в Екатеринославской губернии при решении кадровой проблемы пошёл не интенсивным способом, когда рабочие обучаются профессии, а экстенсивным, когда мы просто переманивали с других предприятий уже более-менее грамотных мастеровых. Да, я спешил, по известным причинам. Но школы работают при каждом предприятии. На Луганском заводе так и вовсе школы двух уровней: условно ПТУ, а вторым уровнем — условно техникум. Но первые результаты образование дало только год назад, когда мы выпускали в Луганске и в других городах порядка тысячи специалистов. Теперь можем думать о развитии на основе своих, выращенных кадров.

Да, в России начинают создаваться ремесленные училища, при крупных заводах уже давно работают школы. Образование, ни шатко, ни валко, но развивается. Но этого мало для серьёзного рывка. На Екатеринославскую губернию специалистов хватит, а вот для всех остальных — нет.

— Господа, время отвлечься от ваших занимательных бесед и вспомнить, что мы здесь все в кругу друзей. А какая же встреча друзей без развлечений и веселья? — с ухмылкой говорила Анна Павловна, глядя на меня.

Я понял, к чему всё идёт. Я, как условный новобранец этого достойнейшего собрания, должен презентовать себя. Несмотря на то, что мы очень увлеклись с Милютиным обсуждением вопроса отмены крепостного права, я был готов показать публике, как сказал один, не самый удачный лидер Советского Союза, Кузькину мать.

— Кто из вас, господа, готов нас развеселить? Может быть вы, Алексей Петрович? — обратилась ко мне Анна Павловна.

Подстава чистой воды. Понятно, что можно только прочесть стихотворение, но все равно, разные же люди есть. Кто-то не умеет выступать на публике. Вот я… Ну никто же знает, какой я на самом деле. Ну да ладно, есть что показать.

— Господа, дамы…– я изобразил поклон. — Если позволите, то я спою. Не браните меня за то, что голос грубоват. Главное, что я исполню песню от души.

После попросил гитару, которую мне подали тотчас, ударил по струнам и немного подкрутил колки.

— Господа офицеры, по натянутым нервам… — начал я петь ту песню, которая ни разу в этом времени ещё не встречалась с безразличием.

Когда