Поделись своей правдой - Алексей Евгеньевич Аберемко

– Лёша, проснись! Виталик вернулся! Проснись, пьянь!

Звонкие хлопки, невнятное, но явно недовольное бормотание. Вышла мама.

– Он же раньше вообще не пил, ты же помнишь, – она посмотрела мне в глаза, как будто искала в них то воспоминание, которое вернёт её Виталика. Нет, не Виталика, вернёт жизнь. Ту, которая была тогда, до того, как я исчез.

– Помню, мама, конечно помню, – поспешил заверить я.

Она улыбнулась. По щеке снова побежала слеза.

– Лёша первое время дома почти не появлялся, только поспать. Да и спал мало и тревожно. Привозил какие-то порошки, заваривал. Говорил, для бодрости. Дурной ходил, глаза бешеные, красные. Тебя искал исколесил всё побережье, в горы ездил, спрашивал. Работу забросил. Когда не на что стало батареи заряжать, пешком ходил. Мне из больницы позвонили прошлой зимой. Ногу сломал. Пока лежал, из него как будто жизнь ушла. Тоже, видать, батарейка села.

Мама вдруг подняла голову и всплеснула руками:

– Да что же это я, дура, вас в дверях держу? Вы же голодные!

Мы прошли в кухню. Мама кинулась к кухонному принтеру. Остановилась. Дёрнулась к двери:

– Я у соседей займу!

– Не нужно, – остановила её Люська и полезла в свою котомку, – у нас всё есть.

Из волшебной торбы на свет стали появляться продукты питания. Копчёная медвежатина, сметана в крынке, каравай хлеба, сырная голова, печёная репа.

– Люся у меня хозяйственная, – похвастался я.

Воспользовавшись тем, что женщины стали хлопотать у стола, я прошёл в свою комнату. Здесь было всё так, как я оставил, в последний раз уходя в клуб. Постель всё так же расправлена. Читалка на подушке. На столе разбросаны детали: я пытался починить мойщика окон. На брусьях, встроенных в стену висит майка.

– Ну здравствуй, сынок, – раздалось от двери.

В проёме стоял отец. Я кинулся ему на шею.

– Где же тебя носило?! Я весь мир перевернул!

– В Москве я был, Папа.

– Что же не позвонил? Мы тут чуть с ума не тронулись. Да что там! Тронулись! Что же там, в столице, и сообщить не от куда было?

– Не в той Москве, в другой. Я расскажу.

Отец отстранил меня и спросил:

– В другой?

– Да. Есть ещё одна Москва. Я…

– Подожди. А священник там есть?

– Отец Рифат.

Отец зашёлся истеричным хохотом. Потом, отсмеявшись, ударил себя по голове:

– Вот я дурень! Мать же про эту Москву мне все уши прожужжала, а я не додумался узнать, где она, поехать, тебя поискать. Думал, далеко где-то. На Алтае или в Тибете.

Мы пошли на кухню. Отец радостно предложил:

– А приезд надо бы и отметить.

– У меня, – Люська звякнула стеклом в котомке, но я её остановил:

– Не надо. Квасом отметим.

Когда мы уже заморили червячка, я вспомнил:

– Пап, что ты там говорил про Москву? Отец повернулся к маме:

– Маринка, а Виталька, оказывается, всё это время в Москве прохлаждался, откуда твой Рифатик людям головы дурит.

Люська оживилась:

– Вы знаете нашего пастора?

Отец хотел ответить, но мама толкнула его в плечо и пояснила сама

– Год назад, примерно, я стала искать ответов в сети. На что ответов? Да на всё. Отец тогда запил. Знакомые только сочувствовали. Наткнулась на трансляцию из церкви Пантеона. И не смогла оторваться. Всё про меня. Подписалась на прямые трансляции отца Рифата. Он и в чате отвечает, только не часто. Сегодня, кстати, про Будду рассказывать будет. Давайте, вместе посмотрим?

– Отец Рифат проповедует в сети? – заинтересовался я, хотя, что-то подобное уже слышал от Вероники. – Запись есть? А ну ка засвети.

Мама взмахом руки моментально вывела из избранного изображение. Мощная фигура под расшитой золотом рясой. Седая борода и чёрная шевелюра, обрамляющие смуглое горбоносое лицо.

– Точно, он!

– Ну да, он, – подтвердила мама. Ты тоже смотрел проповеди?

– А то! В живую. Целую неделю. Даже жил в его церкви.

Мама на негнущихся ногах подошла ко мне:

– Сынок! – мама взяла мои рука в свои. – Я чувствовала, что всё не зря! Я знала, что ты не такой, как все! Люди говорили, что пропал из-за своего клуба, а ты паломничество совершал. Всемогущий Юпитер!

Она закрыла руками лицо, некоторое время стояла так, потом решительно убрала ладони от намокших слезами щёк:

– Решено! Не напрасно ты скитался! Сегодня же зарегистрирую канал. Будешь нести людям свет.

– Какой свет, мама?

– Частицу которого ты принёс из странствий. Ты коснулся Великого Рифата, познал Истину.

– Никакую истину я не познавал. Просто жил в другом мире. Там всё по-другому, но все думают, что так и надо. У каждого своя правда.

– Вот и поделись своей правдой. Просто рассказывай, что видел, что понял, а я буду объяснять неофитам суть твоих откровений.

– Я думал про ремесло рассказать, которое постиг – избы ставить. И про папины лайфхаки. Про то, что своими руками можно делать.

Мамино лицо на миг помрачнело, но тут же осветилось идеей:

– Конечно! Это же часть твоего просветления! Боги направили тебя на путь созидания. Будет два канала. Каллаборация. Один канал подтянет другой.

Так, слово за слово, провели вечер. Легли поздно, но мне всё равно не спалось. Спозаранку решил, не откладывая в долгий ящик, закрыть главный триггер.

Утро в клубе Камал называл катарсисом. Он любил это время. выручка посчитана, крафты отправлены в Лиго, твинклы переведены на надёжные счета. Роботы закончили уборку и перестали мелькать по стенам и путаться под ногами. Персонал распущен. Охрана тоже. Да и что охранять? У «Удачи» репутация «места крутых ребят», на него не нападают. Кроме того случая. Но тогда, я подозреваю, напали не на клуб, а конкретно на меня. С этим нужно разобраться.

Камал сидел за стойкой бара в компании с бутылкой текилы и наполненным на два пальца стаканом. После трудовой ночи мог себе позволить. Бутылка была очень похожа на ту, из кажущегося нереально далёким прошлого. Неужели, научились делать?

Не хотелось ни приветствовать, ни, тем более, желать здоровья старому товарищу, поэтому я, чтобы привлечь внимание, просто зацепил ножку стула. Камал поднял голову и вздрогнул, как будто увидел приведение. Хотя, кем я ещё являлся?

– Ты? – выдавил Камал, потом собрался и спросил уже спокойнее, но не без дрожи в голосе. – Ты вернулся? Но как?!

– Вижу, ты был уверен, что не вернусь? И откуда я должен был не вернуться?

– Я не знаю, – Камал уже совсем взял себя в руки, – в больнице тебя не было, я проверял. Я вообще искал тебя по всем пригородам.

– Отец рассказывал, как ты разговаривал, когда он пришёл просить