Глубокое синее море (др. пер.) - Чарльз Вильямс

«Леандр» уже исчез в темноте грозовых туч, и Годдер стал единственной точкой в этом бесконечном водном пространстве. Тем не менее он снова поплыл, гонимый страхом, что может опоздать.

Ему повезло, так как он не потерял ее из виду. Она уже погружалась в воду, а он был не более, чем в восьми футах от нее. Еще один рывок, потом он ныряет вниз и, схватив ее за ореол светлых волос, тянет наверх.

Глаза ее были закрыты, а тело совершенно безвольное. Она не сделала ни малейшей попытки схватиться за него. Как же ему удастся выкачать из нее воду, которой она успела наглотаться? Ведь они оба по подбородок находились в воде? Если он ляжет на круг, то у него, возможно, хватит сил удержать ее на поверхности. Он попытался это сделать, но, когда он потянул ее вверх, они оба очутились в воде.

Значит, так дело не пойдет. Он только потерял время. Тогда он перебросил ногу через круг и сел на него верхом. После этого он притянул ее за волосы поближе к себе. Глубоко вздохнув, он открыл ей рот и с силой начал вдувать в него воздух. Потом он сильно надавил ей на ребра, чтобы она могла выдохнуть.

Сперва его усилия не приносили успеха, и он понимал, что слишком торопится. Не спеши, не спеши, сказал он себе. Ты должен найти нормальный ритм дыхания. И не сдаваться. Она еще не умерла. Она не могла умереть! Не имела права умереть!

Он опять огляделся и подумал: а не сходит ли он с ума? Почему он не оставит ее в покое? Ведь страх смерти у нее уже позади? И тем не менее он продолжал вдыхать в нее жизнь. Когда он уже было совсем отчаялся, он почувствовал легкое движение, потом раздался тихий стон. Он нажал ей на грудную клетку, и она сделала тихий выдох. Постепенно она нашла ритм и начала самостоятельно дышать.

В тот же момент он обратил внимание на то, как ее держит, и ему в голову пришло, что поза их очень интимная, если не сказать больше. Бюстгальтера на ней не было — видимо, был сорван или порван при ударе о воду, и ее обнаженные груди прижимались к его груди, не говоря уже об их губах, которые то и дело соприкасались. Их поза была очень похожа на позу, которую занимают влюбленные при любовном акте.

Он выругал себя за эти бредовые мысли, поскольку хорошо понимал, что в этом не было ничего эротического. Он только хотел, чтобы она открыла глаза. Как только она это сделает и скажет хоть пару слов, он больше не будет один. Откровенно говоря, это мало помогло бы, и в этом не было никакого смысла, но тем не менее он нашел ее и теперь пытается привести ее в чувство.

Годдер выполз из-под круга и начал затаскивать на него Керин. Она опять застонала, и в тот же момент ее свело судорогой, как при рвоте. Изо рта полилась соленая вода. Он вытер ей губы и выждал, пока ее дыхание не стало сильнее. А потом он увидел, что она открыла глаза.

Сперва они были какими-то пустыми и ничего не понимающими. Она посмотрела на него, осмотрела бесконечную гладь океана, взглянула на висящие над водой грозовые тучи. Он подумал, что сейчас она пронзительно закричит от страха, забьется в истерике или потеряет сознание, но ничего этого не случилось. Возможно, для нее всего предыдущего оказалось слишком много, и она уже потеряла способность реагировать на что-либо.

Она опять посмотрела на него — даже смущенно, как ему показалось.

— Вы… — начала она. — Надеюсь, вы не спрыгнули с корабля, чтобы спасти меня?

— Нет, — ответил он. — Меня они тоже сбросили.

В нескольких словах он объяснил ей, как стал обладателем спасательного круга. Она ничего не ответила, только подбородок ее дрожал несколько секунд. Он почувствовал, как она пытается взять себя в руки.

— Прошу меня простить, — сказал он.

— Нет… — Она глубоко и опять с какой-то дрожью вздохнула. Виновата во всем я. Если бы я оставалась позади вас…

— Я не это хотел сказать… — его жест охватил и их обоих, и все безбрежное водное пространство. — С вами ничего подобного бы не случилось, если бы я не втянул вас в это дело…

— О, теперь вы будете извиняться за то, что спасли мне жизнь!

— Спас?

— Ну, хотя бы на какой-то срок. Ведь мы все живем на этой земле только какой-то срок. А корабль может и вернуться, если другие об этом узнают.

— У других нет оружия, — объяснил ей Годдер. Он рассказал ей, как на палубе появился Майер. Или дым его выгнал из убежища, или его успели препроводить в другое убежище, где потом его кто-то случайно обнаружил.

— Значит, теперь люди знают, что он жив? Что может сделать Линд в этой ситуации?

— Не знаю. — Годдеру показалось странным, что Линд не обезопасил свое положение за два последних дня. А ведь он мог спокойно это сделать. Ему достаточно было отделаться от Майера. Красиски он принес в жертву, по всей вероятности, без всяких угрызений совести. Так почему же он не мог поступить так же и с Майером? Для такого человека, как Линд, было бы проще освободиться от уличающих его доказательств, а этим доказательством был Майер. И несмотря на это, он избрал более опасный путь — попытался избавиться от капитана Стина и миссис Леннокс. Что это? Дисциплина? Идеологический фанатизм? Нет, в этом не было никакого смысла. Ведь теперь на земле не было ни одного уголка, где Майер мог бы скрыться. Почему же Линд пошел на то, чтобы перестрелять даже всю команду, лишь бы спасти Майера?

Гром громыхнул уже в непосредственной близости, а порывы ветра рябили поверхность воды. На севере и западе теперь не было ни клочка голубого неба, а в нескольких сотнях метров перед ними висела дождевая завеса.

— Смотрите! — внезапно закричала Керин.

Годдер повернулся в ту сторону, куда показывала Керин, и застыл. Не более, чем в полумиле от них из плена дождя появлялся «Леандр». С нижней палубы поднимался столб дыма, пронизанный языками пламени. Значит, пожар в третьем трюме разгорелся не на шутку.

Корабль, казалось, шел в должном направлении. Но прежде чем Годдер смог определить это точно, корабль, подобно призраку, снова исчез в пелене дождя.

Эштони Гутиррец перекрестился, но шевельнуться он, казалось, больше не мог. Он еще никогда в жизни не стоял на корабельном мостике и всей душой желал, чтобы никогда и не видеть его. Если он шевельнется, то его наверняка смогут заметить. Тем не менее он даже не мог поклясться, что все, что он сейчас переживает, случилось с ним в реальной жизни. Во всяком случае, Эштони не мог ручаться, что рассудок его не помутился, с тех пор как он увидел мертвеца на палубе. А потом он видел, как за борт полетела блондинка. Когда же он рассказал об этом офицеру и показал на то место, где, по его мнению, должна была показаться женская голова, там вдруг показалась мужская. Офицер, судя по всему, не обратил внимания на эту несуразицу, так как он сразу же приказал развернуться и бросил в воду спасательный круг… А вот теперь к нему приближается этот высокий первый помощник. Ему кто-то уже успел сказать, что теперь этот человек — капитан. Его глаза были очень холодны и вызывали страх.

Корабль уже успел развернуться, и Геральд Сведберг решил убедиться, заметил ли человек за бортом спасательный круг. В тот же момент он увидел подходящего Линда.

— Мистер Сведберг! — гаркнул Линд. — Немедленно отдайте распоряжение лечь на прежний курс!

— За бортом человек… — начал третий помощник, но Линд перебил его:

— Немедленно распорядитесь лечь на прежний курс! Слышали, что я вам сказал? — Линд повернулся к рулевому. — Право руля!

Рулевым был грек, опытный моряк. Он бросил на третьего помощника беспомощный взгляд и начал разворачивать корабль вправо. Когда Линд говорил таким тоном, лучше было его слушаться.

Но на третьего помощника тон Линда никакого впечатления не произвел. Точнее, даже вызвал его гнев.

— Мистер Линд, я повторяю вам, что за бортом находится человек. Линд, правда, замещал капитана, и Сведбергу было это известно, но ведь на вахте стоял он, и поэтому он здесь распоряжался. Он прошел к двери рубки. — Я видел это собственными глазами…

И вдруг у него отнялся язык, так как он увидел Гуго Майера, к тому же без черной повязки на глазу. На поросшем щетиной лице играла ухмылка, а в руках у него был автомат. Позади него появился Карл с люгером в руке. Рулевой тоже увидел их обоих, и глаза его расширились от страха. Корабль теперь резко накренился на бакборт, так что грозовая туча оказалась почти над головой.

Эштони Гутиррец все еще стоял на мостике без движения и видел, как по палубе идет матрос по имени Отто с большим пистолетом в руке. Он взошел на мостик и встал позади третьего помощника. Потом посмотрел на Линда, который стоял позади рулевого. Кивнув в ответ, он поднял пистолет и ударил третьего помощника по голове. Ноги Сведберга подкосились, он упал и покатился в сторону двери как раз в тот момент, когда по палубе ударили первые капли дождя. Отто поднял его и затащил обратно на мостик, в угла которого все еще прятался Гутиррец.