Крутые мужики на дороге не валяются - Катрин Панколь

— Пойдем в амбар? — шепчет он.

Они падают на кучу сена. Юноша говорит, что его зовут Люсьен. Спрашивает, как зовут девочку. Та не отвечает. Расстегивает рубашечку. Ей не страшно. Юноша снимает с нее рубашечку, смотрит. Потом вдруг отворачивается и приказывает ей одеться. Она не понимает, в чем дело. Хватает его за плечо. Он вырывается, вскакивает на ноги, отряхивается. Она, полуголая, бежит к нему, прижимается. Он резко отталкивает ее от себя. Она падает на землю, вскрикивает от боли. Трет ушибленные локти, коленки.

— Ты что, больной?

— Сама ты больная! Тебе лет сколько? Хочешь, чтоб меня посадили? Пойдем, вернемся на танцы.

По возвращении в гараж он, ни слова не говоря, оставляет ее одну. Девочка сидит на стуле, рядом с нею — кузины, кузены и маленький братик. Они не танцуют. Девочка их ненавидит. Им только бы играться: стрелялки, горелки, бирюльки… Она обмахивается платком, ерзает на стуле.

— Скукотища! Я иду домой!

В один прекрасный день она вырастет. Тогда посмотрим!

И вот ей исполняется шестнадцать.

Старший из двоюродных братьев — велосипедист. Будет участвовать в местных гонках. Он тренируется на пару с приятелем по имени Андре. Мальчики вместе гоняют по извилистым горным тропам, смазывают педали, обсуждают сцепления и передачи. В один прекрасный летний вечер они вместе приезжают в Ля Фрескьер. Идет дождь. На них — ветровки с капюшонами. Капли дождя скатываются по лицам. Они устали, проголодались и мечтают о двух вещах — о тарелке горячего супа и теплой постели.

Бабушка пододвигает супницу, просит девочку наполнить тарелки.

Она наливает мальчикам суп. Смотрит на Андре и густо краснеет. Щеки пылают. Они не говорят друг другу ни слова. Он обращается к другим, но не спускает с нее глаз. Ради него девочка готова умереть. Она сидит, опустив глаза. Он ловит каждый ее взгляд. Оба молчат. Она краснеет. Он высокий, красивый. У него блестящие черные глаза, румяные щеки, мокрые волосы.

Двоюродный брат говорит, что им пора ложиться, завтра в шесть тренировка. Им предстоит новый перевал.

На следующее утро она просыпается в шесть часов, приоткрывает ставни и в щелочку смотрит, как они отъезжают. Андре сидит на велосипеде, оборачивается, ищет взглядом девочку. Она отходит в глубину комнаты, чтобы он ее не заметил.

Целый год они пишут друг другу письма.

Безумные письма. Он хочет на ней жениться. Она целует каждое письмо и прячет под свитером. Не ходит на танцы. Другие мальчики вызывают у нее отвращение. Она чистит зубы всякий раз, когда кто-то из них пытается ее обнять или, боже упаси, поцеловать.

И ждет его.

Она спит, скрестив руки на груди, чтобы душа во сне не улетела к другому. Ради нее он готов на все. Будет работать не покладая рук, блестяще сдаст выпускной экзамен, поступит в лучший институт, будет строить заводы, мосты и плотины и называть их своим именем. Ее именем.

Еще, еще, продолжай же, отвечает она.

Он будет лучшим выпускником года. Его примут в Политехническую школу[30]. Там он тоже будет лучшим. И вот настанет выпускной бал в Опере. Они будут вальсировать вместе. Он и она. Муж и жена. Навсегда.

Она целует письмо.

Навсегда.

Пока смерть не разлучит их.

Лежа под одеялом, она ждет.

Скрестив руки на груди.

Завтра Андре преодолеет Варский перевал.

Уже завтра он прибудет в Ля Фрескьер. Она прижмется к нему, и они никогда не расстанутся. Она последует за ним повсюду, безмятежная, спокойная.

Девочка лежит на кровати растревоженная, взволнованная. Вскакивает, смотрит в зеркало, желая удостовериться в собственной красоте, проверить, все ли на месте, все ли готово к его приезду. Снова ныряет под одеяло, складывает руки на груди, в последний раз запирая свою душу. Солнце пробивается сквозь ставни. Он скоро приедет. Она засыпает, счастливая.

Он ставит велосипед и смотрит на нее.

Про них никто ничего не знает. Ни бабушка, ни двоюродный брат, ни мама, ни младший братик. Двоюродный брат что-то рассказывает, младшие задают вопросы. «Да», — рассеянно отвечает Андре, впиваясь в нее взглядом. Судорожно сжимая руль. Пожирая ее глазами. Вокруг радостная суета. Его засыпают вопросами. Да, на выпускном экзамене он был лучшим. Это же замечательно! Он поступил в Политехническую школу! Превосходно! Тетушки и дядюшки, дедушка, бабушка, мама и все двоюродные наперебой восхищаются мальчиком! Ну, Андре, ты силен! Просто великолепен!

Младший братик смотрит на девочку и замечает, что она горит. Почему ты такая красная? Она вся красная! Кра-сна-я! Дурак! Болван! Она до крови щиплет брата, вытирает влажные ладони о его шорты. Отходит в сторону, чтобы не привлекать к себе внимания.

Точнее, к ним.

Она закрывает глаза.

Он здесь.

Смотрит на нее.

Не замечая других, не слыша восторженной болтовни родственников. Ее черноволосый мальчик. Смотрит поверх руля.

Бабушка приносит горячую супницу. Она берет половник. Наливает ему супу. Пристально смотрит на половник и садится. Он ищет под столом ее руку. Она не дает, кладет ладони на стол. Отведя взгляд в сторону, он придвигает коленку. Она не сопротивляется, прижимается бедром к его бедру, стараясь смотреть в сторону.

Она слушает. Он рассказывает про перевалы и горы, про Париж и Политехническую школу. Он любит работать, любит все брать штурмом. Она слушает его истории, молчаливая, счастливая.

Пора ложиться спать. Мальчики собираются поставить в амбаре палатку. Дедушка одобряет эту идею. Бабушка опасается, что в сене могут водиться змеи. Младшие зевают. Дяди и тети играют в бридж. Мама пьет настойку. Девочка встает, не глядя на Андре. «Поцелуй его, поцелуй», — кричит дядя, постукивая рукояткой ножа по столу. Она выходит из столовой, хлопнув дверью. Дядюшки смеются: «В этом возрасте дети такие глупые! Такие стыдливые!»

Она мчится в свою комнату.

Мальчик бежит за ней. Настигает ее в коридоре.

Гасит свет. Притягивает к себе.

Целует.

Ни слова не говоря.

Упершись ладонями в стену, всей своей тяжестью навалившись на девочку, он жадно всасывает ее губы, обжигает ей нёбо, язык. Она тянется к нему всем телом. Его губы впиваются ей в шею, руки сжимают ее изо всех сил… и она тает, тает в его объятиях, припадает к нему, обнимает, трется животом о его живот, засовывает коленку между его ног.

Забывается.

Он нем, и она нема.

Они дышат единым дыханием, их языки слились в единый язык. И наслаждение, общее наслаждение овладело ими и кипит, готовое взорваться. Он извивается над нею, словно желая проглотить без остатка. Она извивается под ним, подставляя шею, губы, груди.

И вдруг — шаги в коридоре… Кузен ищет Андре, зовет его.

— Я расскажу ему, он должен нам помочь! Сегодня ночью я хочу спать с тобой. Он один может нам помочь…

— Нет, не надо! — умоляет она, рукою зажимая ему рот.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы он знал, не надо…

— Я расскажу ему…

— Нет! Пожалуйста!

Она тянет его к себе в комнату, запирает дверь на ключ. Виснет у него на шее. Увлекает в постель. Раздевает его. Раздевается сама. Трется кожей о его кожу. Голой кожей о голую кожу. Зажимает рукой его рот, чтобы он не раскрыл их тайну. Шаги кузена удаляются. Теперь он ищет друга этажом ниже. Андре вздыхает. Ложится на нее, теплый, тяжелый.

Она любит его. Только его. Все так же молча девочка душит его в объятиях, отчаянно, безнадежно, обхватывает обеими руками, словно боится упустить. От одной мысли, что он может уйти, ее колотит озноб. Он уйдет, уйдет. Увидев ее, он наверняка разочаровался. Она недостаточно яркая, не такая, как его одноклассницы. Не очень умная. Значит, он уйдет. Он молчит, потому что боится ее обидеть, а сам думает, что она в общем-то так себе, ничего особенного. Она его больше не увидит. Никогда.

Дрожа, она откидывает голову назад, готовая разрыдаться. Вытягивает шею, открывая ему новое пространство для поцелуев. Он сжимает ее в объятиях и шепчет, уткнувшись губами в ключицу:

— Я люблю тебя! Люблю тебя! Я никогда не смогу полюбить другую! Ты моя женщина! Ты моя любовь! Ты для меня все!

Она напрягается, сжимает зубы и, отпрянув, двумя руками отталкивает его от себя. Отталкивает с такой силой, что Андре падает с кровати. Она прячется под одеяло, отворачивается. Враждебная, ненавидящая, шипит:

— Уходи! Убирайся! Ненавижу! Не хочу тебя больше видеть! Никогда!

Он ничего не понимает, тянется к ней, пытается обнять, но она снова отталкивает его. Смеется над его глупым видом. Он стоит совершенно голый, с открытым от удивления ртом, покрасневшая кожа хранит следы ее поцелуев, на загорелых руках — белые очертания футболки.

— Урод! — кричит она. — Ты бы видел себя! Даже носки снять не потрудился!

Она хохочет, вскакивает с постели, швыряет ему одежду, распахивает дверь.

— Убирайся, а не то я закричу, что ты пытался меня изнасиловать!